Капитал и идеология - Томас Пикетти
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Манусмрити предлагает социальную структуру и правила, призванные положить конец постоянному хаосу и восстановить порядок в индуистской социальной и политической системе: Шудрам предлагается оставаться на своем месте в нижней части социальной иерархии, а цари должны выбираться из числа кшатриев под строгим надзором ученых браминов. На практике требование браминов о том, чтобы цари выбирались из числа подлинных кшатриев (которое можно прочитать более прозаично как требование, чтобы цари и воины подчинились мудрости браминов и чтобы прекратилась беспрерывная смена политической и военной власти), никогда не было бы полностью удовлетворено. Как и в европейских и всех других человеческих обществах, воинственные элиты различных регионов Индии продолжали бы сражаться друг с другом за превосходство, и вечной задачей интеллектуалов, не в меньшей степени в Индии, чем где-либо еще, было бы навязать воинам дисциплину или, по крайней мере, настоять на уважении к их обширным знаниям.
Дискурс браминов в "Манусмрити", конечно же, следует анализировать как центральный элемент борьбы за социальное и политическое господство. Как и в случае с трифункциональной схемой, выдвинутой епископами в средневековой Европе, ее главной целью было добиться того, чтобы низшие классы смирились со своей участью работников, подчиненных жрецам и воинам. В индийском тексте добавился еще один момент: теория реинкарнации. Члены самой низшей варны, шудры, теоретически могли переродиться в членов высших варн. И наоборот, члены первых трех варн - брамины, кшатрии, вайшьи - были дважды рожденными: церемония посвящения в их варну считалась вторым рождением, которое давало им право носить священную нить, ягьопавиту, через грудь. Логика здесь в некотором смысле противоположна логике меритократии с ее преувеличенным акцентом на индивидуальных талантах и заслугах. В браминской системе каждый человек занимает определенное место и работает вместе со всеми остальными, как различные части единого тела, для обеспечения социальной гармонии; в будущей жизни, однако, тот же самый человек может с таким же успехом занять другое место. Смысл в том, чтобы обеспечить земную гармонию и избежать хаоса, используя приобретенные или унаследованные знания и навыки; личные усилия и дисциплина могут быть необходимы, и индивидуальное продвижение не является невозможным, но этот процесс не должен приводить к безудержной социальной конкуренции, которая угрожала бы стабильности общества. Во всех цивилизациях можно найти идею о том, что строгое распределение социальных позиций и политических функций может служить сдерживающим фактором для высокомерия и эго; это часто используется в качестве защиты наследственных иерархий, особенно в монархических и династических системах.
Браминский орден, вегетарианская диета и патриархат
Подобно христианской трифункциональной схеме, браминское устройство выражало идеальное равновесие различных форм легитимности. В обоих случаях цель заключалась в том, чтобы короли и воины, воплощение грубой силы, не пренебрегали мудрыми советами ученых священников и чтобы политическая власть пользовалась силой знания и интеллекта. Напомним, что Ганди, критиковавший англичан за то, что они взяли некогда плавное кастовое деление и сделали его более жестким, чтобы лучше разделить и завоевать Индию, также занимал довольно уважительную консервативную позицию по отношению к идеалу брамина.
Конечно, Ганди боролся за менее неэгалитарное, более инклюзивное общество, особенно в отношении низших классов шудр и "неприкасаемых", категории еще более низкой, чем шудры, которая включала тех, кого индуистский порядок низводил на обочину, многие из которых занимались профессиями, считавшимися нечистыми, такими как забой животных или дубление шкур животных. Но Ганди также настаивал на важной роли браминов - во всяком случае, тех, кто, по его мнению, вел себя как брамины, а именно: без высокомерия и жадности, но с добротой и великодушием, используя свои знания и выучку на благо общества. Сам будучи членом дважды рожденной касты вайшья, Ганди отстаивал (в ряде речей, особенно в одной, произнесенной в Танджоре в 1927 году) функциональную взаимодополняемость, которая, по его мнению, была основой традиционного индуистского общества . Признавая принцип наследственности в передаче талантов и профессий, не как абсолютное, жесткое правило, а как общий принцип, допускающий индивидуальные исключения, кастовый режим отводил место каждому, избегая, таким образом, безудержной конкуренции между социальными группами, войны всех против всех, а значит, и классовой войны, которая существует на Западе. Ганди особенно настороженно относился к антиинтеллектуальным аспектам антибраминского дискурса. Хотя сам он не был брамином, он ассоциировал себя через свою личную практику с браминскими добродетелями трезвости и мудрости, которые, по его мнению, были необходимы для достижения общей социальной гармонии. Он также с опаской относился к западному материализму и его безграничной жажде богатства и власти.
В более широком смысле, господство браминов всегда имело интеллектуальное и цивилизационное измерение, особенно в отношении нравов и питания. Забой животных был запрещен, а строгая вегетарианская диета отражала (тогда и сейчас) не только идеал чистоты и аскетизма, но и якобы более ответственное отношение к природе и будущему. Убийство коровы могло стать пиршеством сегодня, но не закладывало основу для будущих урожаев, необходимых для пропитания всего общества в долгосрочной перспективе. Брамины также отказывали себе в употреблении алкоголя. Их моральный кодекс был строгим, особенно в отношении женщин (вдовам запрещалось повторно выходить замуж, а браки по расчету с участием девочек-подростков и под строгим родительским контролем были нормой), в то время как представителей низших каст регулярно обвиняли в разврате.
Важно еще раз подчеркнуть, что "Манусмрити", как и средневековые тексты, в которых христианские монахи и епископы излагали свои описания трифункциональной схемы, была теоретическим изложением политико-идеологического идеального типа, а не описанием реального общества. Авторы считали, что можно и нужно стремиться подражать этому идеалу, но реальность властных отношений на местном уровне всегда была более неоднозначной. В эпоху высокого средневековья в Европе троичная схема была четко осознана как идеализированная нормативная конструкция, придуманная горсткой клириков, а не операциональное описание социальной реальности. Реальная элита была более сложной, и было трудно выделить единое, унифицированное дворянство. Только на последних этапах трансформации трехфункционального общества - как показывают, например, шведские переписи середины восемнадцатого века и далее, или, в более общем смысле, переход к абсолютизму, собственничеству и цензовому голосованию в Европе восемнадцатого и девятнадцатого веков, особенно в Британии и Франции - троичные категории стали твердеть, даже когда они уже почти исчезли, завершая длительный процесс, в центре которого было строительство централизованного современного государства и унификация правовых статусов.
Аналогичным образом,
