Ангелы по совместительству - Ирина Владимировна Сыромятникова

натянутая струна, скорее — извлеченный из ножен клинок. Малютку, за свою крохотную жизнь потерявшего всех родных, хотели обидеть! Она шагнула вперед, оттесняя чужака от ребенка, поймала взгляд кунг-харца и твердо произнесла:

— Это. Мой. Брат!!!

Пастырь (а кто еще может ходить с такими лохмами?) отшатнулся, суетливо залебезил:

— Гм… Да… Брат, конечно!

Второй гость круто заломил бровь. Лучиано успокаивающе сжал ее руку. Саиль стушевалась, вынула Пепе из колыбели и принялась нянчить (так ей было спокойнее). Какой позор! Куда делись ее манеры? Тато не уставал повторять: невоспитанность грозит потерей лица прежде всего самому грубияну, и не важно, кто первый начал. С этого момента она ни единым жестом не нарушит этикет!

Однако зло свершилось: через сознание девочки словно пролегла грань, по одну ее сторону остались семья и Лучиано, а по другую — весь остальной мир (и конкретно вот этот пастырь). О первых надо было заботиться, а вторых… убедить вести себя хорошо, любыми средствами. И в таком разрезе предложение врать пастырю уже не звучало еретическим.

В итоге, этот разговор превратился в шедевр недоговоренности и умолчания. Короткое и не совсем законное пребывание в Ингернике словно бы выпало из череды событий и погрузилось в тень. Концы истории непротиворечиво соединились, оставив за скобками пророка и его пророчество. Очень серьезно и подробно Саиль рассказывала, как они с тато покинули Крумлих, потому что в городе стало тревожно. Тато поручил ее заботам очень хороших людей, живущих в доме с большим парком, там они с Лучиано и познакомились. Она каталась на пони, училась читать и писать на разных языках, но про родных не забывала! В какой-то момент желание навестить родственников стало непреодолимым и Саиль отправилась в путь.

— И те хорошие люди вас отпустили? — недоверчиво уточнил пастырь, с безопасного расстояния. Подвох он чуял, но в чем его суть — не понимал.

— Не стали мешать, — невинно уточнила Саиль, мысленно попросив прощения у сторожа. — Мне ведь было очень надо. К тому же мы подробно выяснили дорогу.

Правда, не у людей. Зато атлас оказался предельно подробным!

— И ваш уважаемый отец не запретил подобную авантюру?

— Мы поделились с ним нашими планами, — кротко улыбнулась девочка. — Но папа не мог поехать с нами, он снова работает.

И она не соврала, нет, просто не объяснила, работает — где и поделились — когда, а присутствующие не стали переспрашивать, самостоятельно достроив картину в уме. Это было хуже чем обман — сознательная, расчетливая манипуляция. Саиль почувствовала себя преступницей.

А вот дядя, узнав, что старший Амиши остался по ту сторону Серой Смерти, явственно повеселел. Интересно, в каких отношениях на самом деле состояли ее родные? То, что тато не ангел, Саиль уже поняла.

— Относительно вашего… гм… юного спутника. Он иностранец?

Дети коротко посовещались.

— Лучиано сказал, — вежливо объяснила Саиль. — Что родом с севера, но родные отослали его из дома три года назад. Они все сейчас далеко-далеко, в месте гораздо лучше, чем это. Но он не сирота! Лучиано надеется встретить в Кунг-Харне брата, отправившегося на заработки, тот должен вот-вот приехать.

Страшно представить себе, что вообразили о прошлом провидца все эти люди! Даже у пастыря лицо стало сочувствующим.

— По-моему, эту беседу надо заканчивать, — постановил дядя.

Гости начали прощаться и уж тут-то Саиль продемонстрировала свое воспитание вполне. Старший из посетителей, представленный как господин Номори, с удовольствием принял традиционную игру, а вот пастырь все время сбивался и краснел. Хранитель устоев, Тай’Келли — третий ранг! М-да. Тато подходил к своим обязанностям гораздо серьезней.

— И, когда устроитесь, обязательно отметьтесь у квартального старшины! — напомнил господин Номори новичкам. — Чем вы будете заниматься, мы решим по завершении семиглавья.

То есть, возможно, что и никогда. Саиль проводила доброго господина глубокими поклонами.

Теперь — скинуть дорогие шелка, надеть домашнее и — вперед! Позаботиться о Пепе, ослице, помочь тетушке со стиркой и обедом. О будущем пусть думает провидец. И вообще, спасать мир — работа для мужчин, женское дело — сделать так, чтобы спасители ни на что больше не отвлекались.

Благо тато, способного отнять у дочки веник и усадить за пяльцы, поблизости нет.

Глава 31

Императорский алхимик Шу’Тимар наслаждался неожиданным выходным. Пастырь ведь не сказал, как много времени займут общественные надобности? Значит — до вечера.

На кухне суетились женщины, жизнерадостное щебетание племянницы то и дело прерывал мягкий, серебристый смех жены. Последние полгода они его почти не слышали. На сорванца Юри неожиданно снизошла благодать: надел чистую рубаху, пригладил вихры и безропотно выполняет материны поручения. Определенно, рассчитывает что-то с этого поиметь, негодник.

Настроение немного портил мальчишка-пастырь. Чужой (это ощущалось особенно остро) ребенок с отрешенным видом бродил по дому, то и дело останавливаясь и прислушиваясь к чему-то, а потом, ни слова не говоря, ушел на улицу. Алхимик не стал мешать: Кунг-Харн сейчас до удивления безопасен — новый градоправитель, Ана’Тулле выгнал на улицу всех стражников (не протолкнуться от их мрачных рож), а беженцы-печатные ведут себя примерно (это пока пайков хватает на всех, а потом… Но думать о грядущих неприятностях Тимар себя отучил).

Разве не таким должен быть дом — полным смеха? Разве не такой улица — приветливой для детей? В какой момент они начали забывать об этом?

Тимар усмехнулся и пошел искать в кладовке цветочные ящики, при прежнем градоправителе так и не пригодившиеся. Пора избавляться от мрачных воспоминаний!

Обед, приготовленный женщинами в три пары рук оказался восхитительно хорош (а может Тимар просто отвык от домашней пищи). Жена пожарила рисовые колобки, изумительно пахнущие и аппетитно хрустящие, а еще — загустила сыром овощной суп (почему бы и нет — гости в доме!). Маленькая Мио торжественно затолкала на стол (с краешку, дальше она не доставала) собственноручно истолченные приправы. Подзабытая роскошь настроила Тимара на философский лад и тут племянницу охватило беспокойство.

— Дядюшка, я боюсь! Не уходи от меня больше.

— Со мной ничего не случится, малышка!

— Но тебе ведь придется опускаться под землю, там темно.

— Я делал это уже сотню раз.

— Все равно! Я не могу потерять тебя снова, я этого не переживу. Останься!

— Не могу, это моя работа. И от того, как я ее сделаю, зависят жизни многих людей.

— А вдруг они забудут наполнить лампы маслом? Или начнут варить суп и устроят пожар?

— Они так не поступят.

— Как ты можешь быть уверен? Вдруг в подъемнике заржавеют замки? Перетрутся тросы? Забудут пропитать солью крепь?..

А ведь какой хороший был день!

Саиль без