Ангелы по совместительству - Ирина Владимировна Сыромятникова

в Кунг-Харне было удивительно мало, а какие нашлись, стояли закрытыми, с вывешенными на дверях зелеными полотнищами. Похоже, местный градоправитель провозгласил (вполне оправдано) наступление «семиглавья» — времени исполнения части Уложения, посвященной стихийным бедствиям и войне. Но вот беда, именно ее-то Саиль и не знала!

Положение, как всегда, спас провидец: он взял паникующую спутницу за руку и повел куда-то через лабиринт враждебных улиц.

— Твой дядя уехал работать на шахты, — бормотал он под нос тихо, рискнув перейти на иноземную речь. — В шахтоуправлении должны знать, где он живет.

Саиль едва не расплакалась от облегчения.

Дом Смотрителей недр, как и полагалось, находился на главной площади, аккурат напротив Часовой башни, и выглядел, пожалуй, посолидней резиденции городского головы. Никого из старших смотрителей на месте не оказалось, но секретарь (первый встреченный Саиль в империи белый — не пастырь) посоветовал им поискать на Гранитной стороне.

— Там селятся все приезжие мастера. Или приходите завтра с утра — господин А’Раби поищет в архивах.

А где, как он полагал, они проведут ночь? Саиль поежилась — тень Хребта Мира легла на Кунг-Харн и в городе заметно похолодало.

Гранитную сторону нашли по карте, а вот чтобы попасть туда, пришлось делать крюк — скотину через центр города не пропускали. Одно хорошо — в маленьком, едва ли на сотню домов квартале все друг друга знали и дом мастера Шу’Тимара показали легко. На Часовой башне еще не пробил вечерний колокол, а они уже стояли перед приличным двухэтажным домом, с небольшим двориком и кованными воротами.

И тут Саиль поняла, что не в силах прикоснуться к дверному кольцу.

— А вдруг они не захотят меня видеть? — нервничала она. — А вдруг — не узнают?

— Насчет этого, — улыбнулся провидец. — Можешь не беспокоиться.

И гулко шлепнул медным кольцом по железной двери. Открыли почти сразу.

— Саиль?!!

— Тетя!!!

А дальше все смешалось. От внезапно отпустившего ее напряжения Саиль тряслась и плакала, жена алхимика и сама была в шоке. Присутствие духа не потерял только Лучиано: он потихоньку подталкивал рыдающих женщин вперед, непрозрачно намекая, что путникам неплохо бы отдохнуть и перекусить с дороги. Потом ослица издала душераздирающий рев и тетя Рахиль на секунду опомнилась:

— Да что ж я вас на пороге-то держу!

Но дальше дворика они не ушли. Из дома примчался братишка Юри (заметно подросший) и сестрица Мио, ведущая за руку незнакомого бутуза. Гостью если и не узнали, то все равно обрадовались. Степень хаоса рывком увеличилась на порядок: Саиль с тетей ударились в слезы, дети восхищенно визжали и прыгали вокруг ослицы, Мымра ревела. Поднятый гвалт грозил поставить дыбом всю улицу, но тут от ворот раздался знакомый голос:

— Что тут происходит?

— Дядя! — счастливо вздохнула Саиль и без чувств рухнула на руки родных.

Короткий обморок избавил ее от долгих объяснений. Да и то сказать: о чем можно расспрашивать малолетних белых? Если они отправились в путь, значит, выбора не существовало, если дошли — повезло. Тем не менее, желающие задать вопросы нашлись…

Стражники доложили десятнику о странном интересе приезжих к старшему алхимику Шу’Тимару (с точки зрения печатных, любые путешествующие белые были ненормальны, а значит — подозрительны), секретарь господина А’Раби выразил беспокойство судьбою детей в присутствии родни, а поскольку Кунг-Харн представлял собой по сути большую деревню, все заинтересованные стороны знали о новичках еще до того, как они постучали в заветные ворота. Повода суетиться не имелось, но к семи утра (чуть раньше, чем хозяин дома ушел на службу) в нужный дом явились посетители.

Интерес старшего пастыря Кунг-Харна Тай’Келли был понятен — наставлять молодежь на пути света полагалось именно ему. А вот староста светлой общины, Номори Каши вроде бы, беспокоился не по делу. Но это только на первый взгляд.

Недавно в Кунг-Харне случилось… нечто. Нечто, разбудившее дурную память, застарелый страх. И хотя причина бед, вроде бы, изжила себя, кому как не Номори знать, на что способны его сородичи, если дать им время подумать? Любые отношения властей и одаренных следовало держать под контролем.

Визит сразу не задался. Будить захворавшую племянницу Шу’Тимар не позволил. Ее спутник — юный маг — твердо заявил, что «плохо знать языка», из-за чего решить судьбу неучтенного волшебника немедленно не получилось. Тай’Келли послал со старшим сыном мастера записку о том, что алхимик не явится на службу по причине общественной надобности, все сидели в просторной гостиной, пили чай и ждали неизвестно, чего.

Первым терпение потерял провидец.

Саиль давно уже не спала так сладко и безмятежно, если подумать, с того самого дня, как опустел их крумлихский дом. Пусть теперь она в далеком краю и будущее туманно, но рядом — близкие, а значит, не страшно ничего. Разбудило ее ощущение чьего-то присутствия — у кровати сидел Лучиано и виновато моргал.

— Там пришли… эти. Что им нужно, я понимаю, а правильно ответить — не могу.

Ах, да, империя, пастыри, хранители устоев (непонятно только — каких). Саиль поймала себя на мысли, что без их внимания чувствовала бы себя намного спокойней (Жуть! Еще немного и — в еретики). Провидцу-то легко, ему многочисленные са-ориотские традиции глубоко безразличны…

— Ты что, собираешься врать пастырям? — охнула девочка.

— Когда это я врал пастырям? — возмутился Лучиано.

Развивать тему не стали. Саиль жестом отослала мальчика из комнаты и стала одеваться.

Тетушка оставила у кровати чужие, но очень приличные вещи — шаровары, тунику, вышитый девичьими узорами халат (даже стыдно надевать такие, не смыв как следует дорожную грязь). Неприбранные волосы Саиль тщательно спрятала под платок (так лучше, чем светить грязными патлами) и придирчиво осмотрела себя. Из зеркала на нее глядела смутно знакомая девочка, смуглостью лица и облупленным носом напоминающая служанку. Хорошо, что тато этого не видит! А под рукой — ни румян, ни белил. Ну да ладно, гости сами виноваты, что не известили о своем визите заранее. Одно нарушение традиций на другое нарушение традиций, считай, ни в чем не виноват. Саиль покидала женскую половину, твердо намереваясь утонченностью манер компенсировать затрапезный вид.

Не получилось.

Двое визитеров расположились в гостиной без должной степенности, до отвращения фамильярно. Один из них проявил достаточно уважения к дому, а вот другой даже не потрудился сменить на что-то приличное поношенный серый балахон. Вместо того, чтобы чинно вести с хозяином мудрую беседу, незнакомец рыскал по комнате, нашел колыбельку Пепе и теперь гадливо, одним пальцем ковырялся в пеленках.

— Мальчик — черноголовый, — брезгливо сообщил он.

Слова приветствия умерли на устах Саиль, в груди словно что-то зазвенело, но не