Гроза над Миром - Венедикт Ли

С розовыми жилками рассвета в окнах в комнату ворвались позывные:

Вставай!Слушай зов, летящий над землей,Этот новый мир, он — твой и мой.Сбрось свои оковы, вставай!

Но не резкие музыкальные аккорды, а задушевный голос Эны вытряхнул меня из постели. Хозяйка обращалась к народу Эгваль. Немногие услышат ее сразу, как я, но известие постепенно распространится. Встревоженная и до крайности огорченная бедой, распростершей злые крыла над прекрасной страной, Хозяйка Острова протягивает руку помощи. Вакцина от страшной болезни. Сотни врачей-добровольцев. И воздушный флот, способный вовремя доставить помощь в самый отдаленный уголок страны. Все это — дорого. Очень дорого. Но ее высочество бескорыстна и полна сочувствия. А доброе дело — само по себе награда…

Какой изощренный и коварный ум! В ближайшие годы имя Хозяйки будет в Эгваль очень популярно. «Мы передавали обращение Хозяйки Острова. Теперь последние известия. Вчера в Норденке прошли успешные испытания летательного аппарата тяжелее воздуха. В отличие от дирижабля, аэроплан обладает рядом преимуществ…»

Древние знания… Ящик Пандоры открыт. А Хозяйка молода и дерзка. Что еще с видом фокусника достанет она из него на своем пути к мировому господству?

Городской парк Майи представлял собой остаток когда-то обширной дубовой рощи и тщательно оберегался властями в близком к первозданности виду. Я бросил сумку на скамью — грубо обтесанный ствол упавшего дерева и уселся, вытянув гудящие от усталости ноги. Побегал сегодня. День закруглялся к вечеру, косые лучи проникали местами сквозь плотные кроны. Я потянулся, достав руками шершавый ствол за спиной. Толстая, наполовину сухая ветвь нависала над головой.

Четвертый год я жил в Майе, подвизаясь в «Голосе Эгваль» обозревателем по разной всячине. Или всяким разностям, по большей части, связанным с Островом. Мои очерки о первых воздушных кораблях имели успех. А теперь я разрабатывал новый проект: взять интервью у нескольких завалящих политиков… Суть в том, что кто-то из них обязательно скоро пойдет в гору, тут-то моя репутация еще упрочится. «Ты, Нат, редкий пройдоха. От твоей естественности и непринужденности у людей языки сами развязываются», — так недавно сказал мой редактор. Я достал блокнот, пролистал заметки. И… положил обратно, заслышав шаги.

Молодая женщина с девочкой лет трех неторопливо шли по тропинке к выходу в город. Похоже, мое место они заранее облюбовали для короткого отдыха. Поравнявшись со мной, женщина вдруг резко остановилась и малышка, скорее играя, чем споткнувшись, повисла у ней на руке.

— Нат?!

Смутное воспоминание всколыхнулось во мне. Лида! Моя подруга в поселке строителей Тира. В глазах удивление и легкий испуг. Я хлопнул ладонью по гладкому, теплому дереву скамейки.

— Привет, Лида! Присядь…

Девочка доверчиво просилась на руки, а Лида была заметно смущена.

— Говорят, ты… ты?..

— Сделал карьеру там? Чуть-чуть. Потом — коленом под зад, как когда-то и ты мне заделала. Но я рад. Не всякий уходит оттуда с головой, сидящей на плечах.

Коротко обрисовал свое нынешнее положение и принялся расспрашивать ее. Ничего впечатляющего. Жизнь слегка помотала Лиду по свету. Со своим вторым за три года мужем (я не в счет!) она развелась совсем недавно. Разговор постепенно иссяк, и мы какое-то время сидели молча.

— Мы пойдем…. пожалуй, — молвила, наконец, Лида.

Я ссадил девочку с колен, она смотрела на меня снизу вверх блестящими, серо-зелеными глазищами.

— Идем, Анита… — Лида встала, взяла девочку за руку.

Мою дочь зовут Анита.

— Лида… — я помедлил, — В свое время я оказался невезучим. Подцепил эту дрянь.

— Я тоже болела, — тихо ответила она.

Лида оказалась мне хорошей и верной женой, и мы в согласии прожили двадцать шесть лет до нежданной разлуки в 1366 году. Детей больше у нас не было.

Осталось досказать немногое. Ригли ответила на мое письмо — ее смешные каракули я получил в первый свой год в Майе. И дальше мы обменивались «посланиями», хотя нечасто. И почерк Ригли становился все уверенней, а тон писем серьезнее и темы глубже. И она постепенно отдалялась от меня. И никогда ни она, ни я, по обоюдному молчаливому согласию, не упоминали о Хозяйке.

Последнее письмо я получил в канун ее восемнадцатилетия. Она писала:

«Нат! Я буду в Гане с 4 по 10 июля. Если вдруг ты выберешь время, ты очень занят, я знаю… Но в каждый из этих семи дней я буду ждать с тринадцати до полудня в летнем кафе „Ардан“. Хотя очень боюсь этой встречи…»

Я не поехал. Во-первых, уже был женат на Лиде, о чем не писал, но Ригли всегда была очень чуткой к интонациям. И… я тоже боялся. Увидеть незнакомую девушку, непохожую на ту Ригли, которую я знал. Да и я стал не тот молодец, что когда-то ее увлек. И все же я жалел о своей трусости. Много лет подряд мне снился один и тот же сон.

Хлопающие на ветру цветастые тенты, почему-то нет людей, кроме маленькой девочки, одиноко и грустно сидящей за столиком. И даже во сне я понимал, что эта картина неверна в своей основе — ведь Ригли давно уже взрослая. На этом месте обрывается рукопись Натаниэля Гарига, бывшего военного министра Эгваль

11. ПРОКЛЯТЫЙ ГОРОД

Последним днем режима Ваги принято считать 5 сентября 1327 года. Но я, глубоко изучивший период потрясений в жизни Острова, настаиваю, что тремя днями раньше Бренда и Вагариус Картиги сами опрокинули лодку, в которой сидели.

Ян Тон-Картиг, «Лекции по новейшей истории»

Пини пошарила в ящике туалетного столика, вынула маленький кинжал с узким лезвием, прикинула в руке. Нахмурившись, примерилась острием под левой грудью, презрительно скривила губы. Сунула кинжал в рукав и распахнула дверь.

Двое часовых преградили ей путь.

— Нельзя, — сказал один, плотный, с кошачьими усиками.

— Дочь первого адмирала под арестом, да?

— Он просил вас побыть у себя.

— Я сама спрошу отца об этом.

— Он сильно устал, его нельзя беспокоить.

Второй часовой, худой, как жердь (и где Джено набирает этот сброд?) мерзко осклабился. Пини в ответ растерянно улыбнулась и отвернулась, отступив. Часовые умиротворились, поняв, что скандала не будет, но тут Пини стремительно крутанулась на месте. Похожий на кота тип охнул, согнувшись от удара ногой в пах. Пини крепко хлопнула его ладонями по ушам и, схватив оглушенного за уши, изо всех сил выкрутила ему голову в сторону и вниз. Хрустнули позвонки и «кот» кулем свалился на пол.

Худой его товарищ вместо помощи, с тихим изумлением стоял у стены, затем сполз на пол. Маленький кинжал Пини сидел у него в груди по самую рукоятку.