Авиаторы Его Величества - Василий Вадимович Зеленков

Выдохнул, собираясь с мыслями и унимая бешено колотившееся сердце. Никто не должен заметить, чего ему стоило выглядеть эталоном уверенности, спокойствия и рассудительности.

«Никаких эмоций, Леовен. Ни-ка-ких».

– Лейтенант Карсов, – голос прозвучал собранно, сухо, – дайте четыре сигнала по кораблю, затем возьмите двух человек в помощь – и жду отчет по системам. Кейтид, приведите в порядок дверь. Мистер Кройц?

– Весь внимание, сэр.

– Берите всех, кто на ногах, и вытащите лейтенанта Дирова во что бы то ни стало.

Крылатая пехота. Арсенал. 25.07.2015

Четыре года обучения в кадетском корпусе засчитываются вместо обязательной военной службы. Три года обучения в академии – в том числе представителям аристократии, но, как уже замечалось, среди них осуждается подобное, формальное, исполнение долга.

Таким образом, Альконт всегда располагает армией и резервами для ее пополнения: число подготовленных людей в запасе многократно превышает количество военных на действительной службе.

Сама служба является почетной и высокооплачиваемой. Не последнюю роль в ее притягательности играет и младший титул, даруемый простолюдину, ставшему старшим офицером.

Мария Гейц

Машинное отделение стерегли трое авиатехников. Они сдались без боя, стоило Крылатой пехоте вскрыть дверь. На вопрос, где охрана, один признался, что с четверть часа назад на связь выходил интендант Флейц. Он переговорил с командиром группы, и «совы» ушли, приказав заблокировать отсек.

Мятежников разоружили, заперли в подсобке. Как сумели, проверили приборы. Несмотря на безрассудную выходку майора Анатолия Даремина и старшего лейтенанта Себастьяна Левицкого, показания были в норме. Однако лейтенант Юстас Диров пожалел, что у него нет времени вызволить нескольких авиатехников «Вентас Аэрис» и осмотреть все тщательнее.

Лейтенант дал сигнал о взятии машинного отделения и оставил охранять отсек группу из пяти человек.

Диров помнил схему фрегата наизусть и собирался подойти к арсеналу с двух сторон. Он повел взвод по технической палубе к трапам и грузовым ходам, располагавшимся у бортов ближе к носу, а там разделил людей. Два больших отряда поднялись наверх, каждый пролет выглядывая в коридоры и обмениваясь условными сигналами.

Арсенал находился уровнем ниже взлетно-посадочной палубы в квадратном отсеке, окруженном с носа и бортов батареями артиллерии. С четвертой стороны – выход. От него к корме спускался пандус, соединяясь с коридором буквой «Т». Концы коридора упирались в двери к трапам.

Диров надеялся хоть немного выиграть по позициям, предполагая, что «совы» укрепились перед арсеналом. Сейчас лейтенант искренне завидовал выдержке Леовена Алеманда; сам же – нервничал. Дурное предчувствие клевалось внутри: слишком просто им досталось машинное отделение. Несло западней.

Да, его подчиненные работали слаженно, четко, но шли на арсенал с голыми руками. Несколько ножей, стволов, пара гранат, дубины из ножек мебели – не в счет. Без потерь не пробиться. «Совы» знали, что экипаж разоружен, – с их стороны глупо не воспользоваться ситуацией.

«Скольких людей я лишусь?.. Трети?.. Половины?.. Тень!..» – Диров понимал, что пройдет по трупам.

Лейтенант замер у начала пандуса и жестом приказал своему отряду остановиться. Слабая надежда, что «совы» забыли в коридоре погрузочные платформы, развеялась. Те не играли в поддавки.

Диров переглянулся с капралом, который привел отряд по другому трапу. За их спинами пехотинцы застыли у стен; в глазах – решимость. Все знали: за поворотом – дорога смерти.

Капрал достал из кармана штанов папиросницу и открыл – на внутренней стороне крышки блеснуло зеркало. Осторожно протянув руку, он поймал отражение площадки наверху пандуса.

Хлопнул выстрел. Папиросница зазвенела по полу.

Капрал нырнул глубже за угол, матерясь и встряхивая окровавленными пальцами.

Второго выстрела не последовало, но Диров никогда не поверил бы, что наверху лишь один часовой. Он вопросительно посмотрел на капрала. Тот знаками ответил, чего ждать, и зажал рану здоровой рукой.

Группа из четырех «сов» укрепилась за двумя погрузочными платформами, перекрыв щель между ними бронированным щитом. Все, что Диров выписывал для защиты фрегата или абордажа, теперь использовалось против взвода «Вентас Аэрис». К удивлению лейтенанта, на площадку не выкатили орудие Верескова, – либо капрал его не разглядел. В арсенале было четыре «шестицветика» и десять пулеметов полегче. Любой быстро остановил бы рвущихся наверх бойцов.

«Нас положат», – признал лейтенант. Он оборонялся бы так же.

По кораблю прозвучали четыре долгих сигнала системы оповещения.

«Мостик взят», – Диров закусил губу.

Он опустил глаза на папиросницу. В осколках зеркала отражались потолок и вытянутые, из плотного стекла полусферы ламп за металлическими решетками – равнодушный электрический свет.

«Может сработать», – подумал лейтенант и указал на них капралу.

– Эй, наверху? Договоримся по-хорошему?

Капрал тронул за плечо ближайшего пехотинца, кивнул на лампы и передал винтовку, уступив место на углу.

– «По-хорошему» – это вы к нам с поднятыми руками, – ответили со смешком. – С кем говорю?

– Лейтенант Юстас Диров, командующий взводом «Вентас Аэрис», – он подманил к себе пехотинца с «таганом».

– Значит, вас послушают! – не представившись, заявил «сова». – Скажите, вы ведь, наверное, благоразумный? Мы тут до подкрепления время тянем, а вам с голыми задницами наших встречать. Смекаете?

Лейтенант поменялся местами с пехотинцем, несшим светошумовые гранаты. Снова встретившись взглядом с капралом, Диров поднял раскрытую ладонь, последовательно загибая пальцы.

Большой, мизинец, безымянный, средний…

– У меня приказ, «сова», – …ладонь сжалась в кулак.

Первые пули снесли несколько ближайших ламп. «Совы» безуспешно попытались снять стрелков. Под аккомпанемент канонады и звона разбитых плафонов в воздухе закувыркались два цилиндра – над погрузчиками с грохотом зажглись ослепительные звезды светошумовых гранат.

Яркие вспышки – и полумрак. Один противник повалился за погрузочную платформу.

С полдюжины пехотинцев, пригнувшись, рванулись вперед. С обеих сторон загрохотали выстрелы. Контуженный «сова» приподнялся и упал с пробитым горлом – единственное попадание. Остальные пули звякали о переборки, платформы, щит. «Совы» уложили двоих.

Почти достигший площадки пехотинец вдруг притормозил, резко выкрикнул:

– Назад! – и рухнул, захлебнувшись кровью.

Пандус сотрясло от свинцового дождя, как брезент, – кто-то из «сов» держал ручной пулемет. Переборки покрылись оспинами попаданий. Пол окрасился багровым; кровь ручейками заструилась по пандусу.

Последняя пара бойцов откатилась вниз. Те, кто бежал перед ними, погибли.

Мимо Дирова свистнула срикошетившая пуля. Лейтенант в бессильном бешенстве прижался к стене.

– Глупо, – сказали наверху. – Капец как глупо.

– Свали в Тень! – выплюнул он.

Один из ручейков вытек в коридор и повернул к ботинкам лейтенанта.

«Минус четыре. Оружия нет. Скоро потеряю больше», – Диров чувствовал, что на грани. Он пришел на Флот под конец альконско-россонской войны, и ему еще не выпадали по-настоящему тяжелые решения.

– Сэр… – позвал капрал.

Лейтенант повернулся. Капрал коснулся уха и качнул головой в сторону трапа позади своего отряда. Диров вскинул руку, призвав взвод к тишине; бойцы словно окаменели.

В наступившем молчании отчетливо донеслось эхо чьих-то шагов по обоим трапам.

Именно в этот момент Диров осознал, почему в машинном отделении бросили беззащитных авиатехников и «сова» общался с ним свысока. «Подкрепление» – не корабль с Венетры. «Подкрепление» – другие «совы». Флейц стянул их к арсеналу в отчаянной попытке удержать фрегат. Экипажу «Вентас Аэрис» не выстоять против призовой команды без оружия.

– Перекрыть трапы! – крикнул Диров, остро