Зора (СИ) - "1ex0"

После возвращения в мою лабораторию, они снова проследовали в свою комнату, чтобы переждать день и обсудить всё, что они смогли испытать, а также познать. Константин занял своё прежнее место и тоже размышлял о том, что у него получилось в эту ночь. Конечно, он непрестанно возвращался к своему одиночеству и к тому, что об этом говорил ему Бэйн, однако пока что он позволял своей человеческой стороне контролировать это. Он не мог встать, приблизиться к остальным и влиться в их разговор, хоть и понимал, что с каждым разом это будет сделать только лишь сложнее. Глядя на остальных, он видел, как живо это обсуждают Алиса и Влад, а также как безжизненно и равнодушно в этом диалоге участвуют Лукреция и Лукас. Но ему всё равно казалось это каким-то человеческим и не достойным для некроманта делом. Поэтому он пока что оставался обособленным.

Бэйн был великим, всемогущим божеством, которое обладало неимоверной властью над миром. Поэтому для него не составило труда всё то время, пока некроманты обучались своему тёмному искусству, поддерживать полнолуние, истинное полнолуние, которое давало всю полноту силы. Это было ещё одним слагаемым их величия, из-за которого они так быстро развивали свои способности. То, на что у обычного ленгерада, уходит сотни и сотни корлов, пятью истинными некромантами, пятью зордалодами усваивается лишь за считанные толноры. Воскрешение бессмертных – это одна из труднейших граней для познания. За всё время существования чёрной башни только лишь четверо мастеров могли, не прилагая избыточных усилий, поднимать нежить не как безвольную марионетку, а как бессмертного союзника. Подобную способность освоила также пара-тройка учителей. Остальные только лишь продолжали идти к этому. Лукреция, Лукас, Константин, Влад и Алиса на протяжении семи толноров достигли уровня мастеров. Всё это стало возможно только лишь благодаря тому, что их направляла сильная рука Бэйна. Его могущественные слова, наполненные тёмной силой, его точные и конкретные указания, сверхъестественные откровения, даруемые им, а также сияние полной луны дарили зордалодам возможность развиваться с такой огромной скоростью. Никто не заменит великих. Никакое живое существо, сотворённое кем бы то ни было, никогда не сможет стать идеальным правителем, учителем или предводителем. Им такого не дано. Лишь тот, кто выше, кто могущественнее, кто мудрее, может взять на себя такую обязанность. Это всё им также раскрыл Бэйн. Так что мастера зора стали ещё больше понимать, какая же великая честь им была оказана. И 12 бессмертных, обитающих в квартале нищих, ожидали того, как дальше будут развиваться события, чтобы начать действовать.

И вот, спустя 7 толноров, когда рассвет предвещал начало восьмого, они заметили, что луна пошла на убыль. Влад обратил свой разум к богу из Пустоты и сказал об этом. На что Бэйн и отвечал им всем: «Верно вы подметили. Потому что на данном этапе моё обучение достигло необходимых целей. Теперь настало время начаться суду. И этот город станет первым пунктом нашего всепопирающего нашествия. Я забираю отсюда свою силу, но забираю лишь из этого места. Вы же, как и раньше, будете продолжать иметь со мной связь. Теперь я допускаю, чтобы события в Па’ноктикуме развивались сами. Я не буду ими руководить. Нам с вами даже не нужно будет ничего устраивать. Нечестивцы сами спровоцируют начало своего конца. Вы же действуйте так, как решили в своих разумах. И пусть никто не останется без возмездия»

Они вернулись в свою комнату, закрыли за собой двери и принялись по своему обычаю обсуждать всё, что они узнали. Конечно же, первым делом мрачные владыки смерти взялись за разговоры о том, как они будут вершить этот суд. Они уже изрядно напитали свои души тьмой, так что их сущности бессмертных укрепились ещё сильнее, и каждый, не испытывая ненависти к тем, кто живёт снаружи, принялся высказываться по поводу того, как он решил поступать: милосердие будет в том, чтобы оставлять праведных в живых или же губить их наравне с нечестивыми. Брат с сестрой настроились на то, чтобы нести тёмное благословение всем без исключения. Влад хотел бы щадить тех, кто не осквернён пороками, однако не был уверен, что сумеет обнаружить таких. Какие мысли по этому поводу витали в головах Алисы и Константина, узнать не удалось, потому что нечестивцы решили начать судный день в Па’ноктикуме с утра пораньше.

Я проснулся от того, что в мою дверь кто-то настойчиво тарабанил. Одеваясь на ходу, я поспешил разузнать, кто там пришёл. Ведь, может быть, кому-то нужна помощь целителя, и он пришёл искать её у меня. Как только я отварил дверь, на пороге оказались три чародея в белых мантиях. Садон был их предводителем. И на лицах всех троих явная неприязнь ко мне. Он сделал магический жест, из-за которого неведомая сила отшвырнула меня вглубь моего магазина. Они шагали внутрь. Двое разбрелись по первому уровню: один зашёл за прилавок и стал осматривать лабораторию, другой проследовал в трапезную. Сам Садон остановился передо мной. От него так и веяло переполняющей его злобой. «Отвечай, - сквозь зубы чеканил он слова, - Где скрываются зразеры?» Я пребывал в трепете, однако был настроен не выдавать моих друзей этому чародею, а потому отвечал: «А разве белая башня не сокрушила всех их?» Тот какое-то время молча глядел на меня, но становилось очевидно, что он прилагал силы, успокаивая свою ненависть. За это время два его друга обследовали помещения и доложили ему, что следов чёрной магии не ощущается. Он приказал им обследовать второй этаж. Я засуетился ещё сильнее и принялся отговаривать их от этого, потому что сейчас там отдыхают посетители. И моя репутация пострадает, если кто-то их растревожит. На что предводитель отвечал мне так: «Что ж, если мы обнаружим в одной из комнат зразеров, то по делом. Если же их там не окажется, мы от имени белой башни принесём свои извинения и объявим, что твоё заведение самое лучшее в окрестностях. Полагаю, более веской рекомендации и не пожелаешь» Договорив это, он сам направился следом за своими подручными. Я же направился за ним и пытался дозваться до него, чтобы отговорить от этого дела. В уме же я умолял Бэйна, бога из Пустоты, чтобы он перенёс куда-нибудь своих служителей, и Садон обнаружил пустую комнату в их покоях. Но мои молитвы не были услышаны. Более того, не успели мы преодолеть и половины первого лестничного пролёта, как наверху разразилась нешуточная война. Садон поспешил подняться и увидел, как двое подручных пытаются противостоять пятерым некромантам. Он глянул на меня и прошипел: «Ты обвиняешься в измене, предатель. Приговор – казнь на месте» Он швырнул ледяную иглу прямиком в моё сердце. Его движения были молниеносны, так что я даже не успел смекнуть, что произошло, как в тот же миг отварил очи, поднялся с пола и, ощущая незримое присутствие Бэйна, посмотрел на своих союзников. Садон, Ти́лор и Вата́й, ныне известные как Садис, Тилорис и Ватаис, также были с нами. Никто не сказал ни единого слова, и мы все двинулись наружу. С нами были также другие бессмертные, взятые из числа тех, кто искал комнату для ночлега в этом доме. Суд был начат. И мне была оказана честь стать одним из тех, кто первым понесёт тьму этому миру.

Нет ни мысли, ни намерения, ни деяния вопреки великому предназначению. Моему разуму открылось всё величие и вся важность того, что мы делаем. Мыли Бэйна несоизмеримо выше мыслей других творений, ведь он вехойтам – великий. Он – творец и владыка. Ему отверзнуто понимание мира и существ, населявших его. Однако благодаря тому совершенству, которое мы познаём, также расширяется и наше сознание, из-за чего мы способны вместить хотя бы края путей великого, мы способны познать хотя бы тень его замысла. И я буду ему служить. Но буду не потому, что он поработил меня, так что иного не дано. Я буду служить ему, потому что так надо, потому что его сущность резонирует с моей, потому что его мысли сонаправлены моим, потому что он – творец, а я – творение. Так было раньше. И теперь мы обретаем его покровительство. Но даже так моё служение нельзя назвать служением. Мы с ним делаем одно дело, преследуем одну цель. И пусть он действует через меня, я бы на его месте поступил бы так же. Моя плоть перестала ощущать. Я больше не мог осязать. Моя кожа не ощущала прикосновения ветра. Мои ноздри больше не вдыхали воздух. В этом не было необходимости. Я был освобождён. Мои глаза раньше были слепы. Я не видел и мельчайшей частицы того, на что смотрел. Но теперь всё изменилось. Дух зора, сила смерти, побуждающая к действию, осенила меня, подхватила и усовершенствовала, сделала меня иным существом, возвысила над этим миром и всеми его обитателями. Я чувствовал, как она пылает внутри меня, как она побуждает меня двигаться. Я чувствовал, как она сильна и как сильна теперь стала и моя сущность. Я освободился от всех слабостей. Я освободился от того рабства, в котором находился раньше. Теперь во мне больше нет страха перед неизбежностью. Теперь во мне больше нет стремления что-то делать в этом ничтожном мире. Все дела, творимые людьми и ленгерадами, отныне суета. Желания, стремления, планы. Преданность, привязанность, любовь. Ловкость, выносливость, сила. Всё это не имело значение. Всё это перестало для меня существовать. Было лишь великое предназначение и необходимость его исполнения. Тьма должна накрыть этот мир и даровать ему совершенство. Многие посчитают это несправедливостью, будут пытаться доказывать, что мы лишь кровожадные твари, жаждущие лишь смерти и разрушений. Однако это лишь края путей великого. И многим не дано познать их. Его придётся лишь принять. Именно придётся. Мы, длань великого, несём этот путь. Те, кто противятся ему, погибнут и восстанут. Те, кто его приветствуют, будут очищены и получат бессмертие. Всякий, кто воздыхает и стонет под ношей своего или чужого несовершенства, получит своё освобождение. Иные получат воздаяние. Так, наша сила станет исполнением надежд и наказанием за нечестие одновременно. И я, Флавис, величественный менг воинства бога Пустоты, буду нести этому миру сияние бледного света, в пламени которого все порочные души будут очищены.