На пути к краху. Русско-японская война 1904–1905 гг. Военно-политическая история - Олег Айрапетов

Несколько ручьев, оврагов и река с обрывистыми берегами — все это никак не способствовало быстрому движению беспорядочной массы шириной в несколько километров. Железнодорожный вокзал Мукдена и окружавшие его склады также находились за городом, как раз на пути отступавших войск. Эвакуировать армейское имущество было невозможно — в районе городского вокзала был расположен армейский магазин, т. е. главный склад интендантства армий. Там было собрано свыше 3600 вагонов зерна и сухарей, свыше 1000 кубических саженей угля, огромное количество фуража. С вечера 24 февраля(9 марта) из Мукдена вывозился подвижной железнодорожный состав. Поезда в составе от 52 до 55 вагонов (в два раза больше нормы!) уходили «пакетами». Это были группы по 8—16 поездов, отходивших с интервалами в 8 минут. Исключительную выдержку и организованность проявили сотрудники железной дороги, благодаря работе которых эвакуация обошлась без несчастных случаев и жертв. В 5 часов 45 минут утром 25 февраля(10 марта) отошел последний «пакет». Крыши вагонов были облеплены людьми — начиналась паника{2008}. В Харбин было вывезено 1,5 тыс. только неразгруженных вагонов{2009}. Оставшееся имущество поджигалось. Утром 25 февраля обходившие город войска увидели огромные пожары — горели интендантские склады. На войска это зарево производило самое тяжелое впечатление{2010}. Вскоре появились проблемы материального характера.

Второй раз за короткое время люди, уставшие за время двухнедельных боев в февральские морозы вынуждены были сталкиваться с одним и тем же искушением. Оставляемые запасы разбирались — из-за «пробки» на Мандаринской дороге и медленного движения солдаты перемешавшихся частей вынуждены были простаивать около уничтожаемых запасов продовольствия, обмундирования, спирта. Видя оставление города многочисленные «вольные» торговцы начали раздавать свои товары, состоявшие прежде всего из спиртных напитков. Часть лавок стояла открытыми, и оттуда вывались пьяные солдаты, растаскивавшие коняк, ром, вина. Появилось большое количество пьяных, часть из них бесцельно бродила между городом и станцией. Брошенный русский городок начали грабить китайцы. Значительная пьяных на вокзале и при отступлении попала в руки японцев и китайцев. Участь вторых была незавидной — как правило, их убивали{2011}. После Ляояна они начали терять свой страх перед русскими{2012}. «Страсть к разрушению ради разрушения, — вспоминал английский журналист, — охватила солдат и грозила сделать их неуправляемыми. Допускать войска грабить свои же собственные склады — это как разрешать частично прирученным тиграм попробовать кровь»{2013}. Сделано было практически все, чтобы войска перестали быть войсками.

При отходе русские войска проходили между флангами обходивших их японцев, ширина разрыва между частями противника в ночь на 25 февраля(10 марта) составляла уже 24 версты{2014}. Противника удерживали сводные отряды, которые по мере сил держали оборону, в тылу у них подымались столбы пыли, явно указывавшие на движение обозов и войсковых масс по дороге. В конце концов, оказавшись без поддержки и без прикрытия артиллерии, части прикрытия начали откатываться{2015}. Близость японцев немеделнно сказалась на состоянии отступавших. «Расплывшаяся на широком фронте, — писал ген. М. В. Алексеев, — эта сволочь повалила назад уже вполне беспорядочной толпой. Ни уведомления, ни шашки, ни угроза револьвером не могла сдержать мерзавцев, потянувших в узкое пространство, еще не замкнутое неприятелем»{2016}. Солдаты бросали винтовки, а иногда направляли их против своих командиров{2017}. Войска медленно шли по переполненным дорогам, слыша справа и слева от себя огонь противника, все это угнетающе влияло на психику уставших людей{2018}. Около 9 часов утра несколько японских орудий обстреляли дорогу, по которой шли обозы, началась паника{2019}.

Японские артиллеристы поначалу опасались открывать огонь, так как их орудия находились слишком близко, но после первых же выстрелов все изменилось{2020}. «Произошло то, — анализировал доктор Е. С. Боткин, — что происходит в любом театре, когда вся собравшаяся толпа, вследствие действительной или ложной тревоги, должна выйти из здания через его узкие проходы. Произошла давка, паника; люди, находившиеся в крайнем нервном напряжении, совершенно обезумели: забыли родство, чины, душу, Бога и только спасали свой живот. Реакция соответствовала героизму предшествовавших дней…»{2021}. Один из молодых офицеров, пытавшихся навести порядок, в отчаянии покончил с собой{2022}. В какой-то момент единственной управляемой силой, бывшей в распоряжении командующего армией Бильдерлинга и начальника его штаба ген.-л. Мартсона, Алексеева был штабной конвой. Один из его младших офицеров предложил отправить этих кавалеристов в атаку на японские орудия. Но кризис был преодолен за счет нескольких полков, отступавших в порядке — их и направили на выстрелы. После этого Бильдерлинг и Мартсон отправились дальше, а руководить или вернее, пытаться руководить, остался Алексеев{2023}.

В принципе это руководство уже сводилось к тому, что, находя в отступавшей толпе какую-нибудь часть с офицерами, идущую в порядке, генерал-квартирмейстер армии направлял ее на прикрытие отступления. Беспорядок рос лавинообразно, начиналась полная потеря морали, когда заставлял бежать визуальный контакт с разъездом противника{2024}. Тем не менее управляемые подразделения еще встречались. Это мог быть и батальон с батареей и пулеметом, даже команда хлебопеков — все бросалось на укрепление цепи по сторонам Мандаринской дороги. «Недоумевавшие лица солдат этой команды, — вспоминал находившийся при Алексееве полк. Парский, — хорошо запечатлелись в моей памяти»{2025}.

Естественно, что для этого импровизированного заслона, находящегося под обстрелом артиллерии противника, было важно иметь поддержку собственной артиллерии. Кризис на дороге поначалу был преодолен благодаря иницативе одного командира батареи. Выведя орудия на прямую наводку, он заставил японцев прекратить огонь{2026}. Но управлять батареями в этом беспорядке было сложно — некоторые из них произвольно снимались с позиций, отстрелявшись по одной, раз указанной цели. При приближении японской пехоты артиллеристы не хотели рисковать своими орудиями и уводили их на дорогу. К часу дня она опять оказалась под перекрестным обстрелом японских пушек{2027}. И здесь, в котловине у реки Пухэ, армия окончательно разложилась, именно с этого момента применимы слова Алексеева: «25 февраля армия не хотела сопротивляться (подч. Алексеевым. — А.О.)»{2028}. В обозе и среди отступавших началась паника, после которой порядок уже навести было невозможно. Офицеры штаба армии собирали бежавших группами по 15–20 человек, но они разбегались при первом же взрыве шимозы. Повозки мчавшихся обозов калечили людей, особенно отличились артиллерийские парки с мощными лошадьми, сметавшими все на своем пути{2029}.

Находившийся с конницей у западного края «Мукденского горлышка» А. И. Деникин имел возможность наблюдать произошедшее: «Одни части пробивались с боем, сохраняя порядок, другие, расстроенные, дезориентированные — сновали по полю взад и вперед, натыкаясь на огонь японцев. Отдельные люди, то собираясь в группы, то вновь разбегаясь, беспомощно искали выхода из мертвой петли. Наши разъезды служили для многих маяком… А все поле, насколько видно было глазу, усеяно было мчавшимися в разных направлениях повозками обоза, лазаретными фургонами, лошадьми без всадников, брошенными ящиками и грудами развороченного валявшегося багажа, даже из обоза главнокомандующего… Первый раз за время войны я видел панику»{2030}.

Контроль над войсками был утерян. Обозные обрубали постромки и спасались верхом — о масштабах происходившего можно судить по потерям 2-й и 3-й армий в материальной части. Были потеряны 29 скорострельных орудий, 46 лафетов, 44 передка, 547 зарядных ящиков, 9 передних ходов зарядных ящиков, 279 патронных двуколок, 753 хозяйственных двуколки, 79 походных кухонь, 489 разных повозок. Теттау говорит о 6000 повозок, потерянных при отступлении от Мукдена{2031}. Большая часть этих потерь, без сомнения, выпадает на Мандаринскую дорогу. Гибель обоза завершила разложение еще контролируемых войск. Штаб ничего не мог сделать. Солдаты бросали оружие, грабили брошенное имущество, даже повозки штаба 3-й армии. В то же самое время в обозе хозяйничали мародеры{2032}.