День «Д». 6 июня 1944 г. - Стивен Амброз

«События дня „Д“ запечатлелись в моей памяти как кадры из несмонтированной кинопленки. Но очевидна одна общая сюжетная линия: каждый солдат в ходе сражения переживает опасность в одиночку и ведет свой собственный бой».

«Мы должны были отобразить для истории все вторжение. Но каждый из нас видел только то, что происходило перед его глазами. Я не говорил операторам, куда направлять камеры. Они снимали все, что попадалось в объектив. Эти, по сути, еще мальчишки не выказывали ни малейшего страха».

Пленку отправили в Лондон для проявки. «Кодакхром» пришлось перевести в черно-белый вариант для показа в хрониках в кинотеатрах: «Мои монтажеры работали сутками, выбирая наиболее впечатляющие кадры. Посменно. Четыре человека по четыре часа. Я думаю, что это был самый грандиозный монтаж за все времена. Но зрители увидели немного из того, что мы отсняли. Правительство, очевидно, испугалось показать на большом экране, сколько американцев погибло во время высадки»[72].

21. «Скажите, как нам это удалось?»

2-й батальон рейнджеров утром дня «Д»

В полдень 5 июня полковник Эрл Радцер, командир отряда рейнджеров (2-й и 5-й батальоны), побывал в ротах «А», «Б» и «С» 2-го батальона на транспорте «Принц Чарлз». Ему предстояло повести роты «Д», «Е» и «Эф» на штурм Пуант-дю-О, отвесный 40-метровый утес, расположенный в 7 км к западу от правого фланга «Омахи». Роты «А», «Б» и «С» должны были высаживаться в секторе «Чарли» справа от роты «Е» 116-го полка[73].

Раддер в 1932 г. окончил «Эй энд Эм» в Техасе, где ему присвоили звание офицера в запасе. Он тренировал футбольную команду колледжа, прежде чем поступить в 1941 г. на срочную службу. Полковник знал, какими словами вдохновить перед боем солдат. Он сказал десантникам рот «А», «Б» и «Q»:

— Ребята, вы первыми из этого батальона ступите на землю Франции. Не беспокойтесь, вы будете не одни. Когда роты «Д», «Е» и «Эф» захватят Пуант-дю-О, мы спустимся и поддержим вас. Удачи! Да поможет вам Бог!

В ходе сражения все сложилось иначе — и для рот «А», «Б», «С», и для рот «Д», «Е», «Эф». От намеченных планов пришлось отказаться еще до начала боев. Рота «С» сошла на берег отдельно от других и практически весь день действовала в полной изоляции. Роты «Д», «Е» и «Эф» высадились у Пуант-дю-О не в назначенное время и не с того направления. Большая часть альпинистского снаряжения была утеряна, а то, что уцелело, оказалось непригодным. Когда роты все-таки поднялись на вершину скалы, они не обнаружили в казематах пяти 155-мм орудий, которые, как предполагалось, должны были обстреливать оба участка побережья — и «Юту», и «Омаху». Получается, что элитные и натренированные подразделения рейнджеров, осуществив одну из самых прославленных и героических операций дня «Д», рисковали своими жизнями впустую. Тем не менее то, что они овладели высотами у Пуант-дю-О, стало решающим фактором успешного продвижения американцев на материк.

Через 10 лет полковник Раддер посетил Пуант-дю-О с 14-летним сыном и репортером из «Колльер'с» У. С. Хейнцем. Глядя на утес, он произнес:

— Скажите, как нам это удалось? Это было безумием тогда, и это безумие сейчас.

Планировалось, что рота «С» высадится на крайнем правом фланге «Омахи» и вслед за ротой «А» 116-го полка выдвинется к выезду у Вьервиля, минует деревню, повернет вправо и овладеет плацдармом между взморьем и прибрежной дорогой, ведущей от Вьервиля в Пуант-дю-О. В этом районе немцы установили около двадцати ДОСов, соорудили бункеры, «тобруки», открытые орудийные позиции, радиолокационную станцию. Рота «С» должна была выполнить поставленную перед ней задачу за два часа, то есть к 8.30. Ротам «А» и «Б» предстояло сойти в 7.30 у Пуант-дю-О, если Раддер подаст им сигнал, что они нужны ему как подкрепления. Если такого знака не будет (в случае провала операции Раддера), тогда они высаживаются у Вьервиля, поднимаются на плоскогорье, поворачивают направо и по прибрежной дороге выходят на штурм Пуант-дю-О со стороны материка.

Успех действий рот «А», «Б» и «С» во многом зависел от того, сможет ли рота «А» 116-го полка овладеть выездом и деревней Вьервиль. Но ее немцы разбили еще на берегу. Рейнджеры роты «С» высадились на несколько минут позже, чем планировалось, в 6.45, на крайнем западном фланге «Омахи», за выездом у Вьервиля. Ближайшие американские войска находились в 2 км к востоку, в секторе «Дог-Ред».

Высаживаясь сразу же после корабельной артподготовки и не встретив вначале никакого сопротивления, рейнджеры чувствовали себя превосходно.

— Наше дело — верняк, — сказал один из них. — Вряд ли немцы знают, что мы уже здесь.

Сержант Доналд Скрибнер помнит, как десантники на его корабле хором желали счастья сержанту Уолтеру Гелдону, который 6 июня отмечал третью годовщину свадьбы. Они с восторгом наблюдали за залпами ДСТ(Р), но приуныли, увидев, что реактивные снаряды не долетают до берега и падают в воду. Их разочарование еще больше усилилось, когда рейнджеры поняли, как заметил лейтенант Джералд Хини, что «на пляжах никого нет и в нашем секторе не высадился ни один американский солдат».

Когда ДСА Хини наскочило на мель, рулевой-старшина крикнул:

— Янки, дальше мне ходу нет! — и опустил рампу.

По судну ударили автоматные очереди. Первого же десантника, ступившего на трап, сразили пули. Увидев, что его ожидает на рампе, Хини прыгнул через борт.

«Вокруг меня плавали тела убитых и раненых солдат. Я изо всех сил ринулся к прибою. Добравшись до берега, я почувствовал себя настолько уставшим, что упал на песок и не мог встать».

Командир роты «С» капитан Ралф Горансон вспоминает: «Все происходило как во сне. Я шел по воде, как сомнамбула, не ощущая собственного тела». Дойдя до берега, Горансон укрылся под навесом скалистого утеса. Преодоление нескольких метров пляжа сержанту Марвину Луцу также показалось «кошмарным сном». И он, подобно своему командиру, «передвигался как робот, автоматически переставляя ноги».

Скала высотой 30 м поднималась над пляжами чуть западнее выезда у Вьервиля. Немецкие пулеметчики не могли достать десантников, укрывшихся у ее основания. Поэтому они забрасывали рейнджеров минометными снарядами и гранатами, которые американцы называли «картофелемялками» из-за их своеобразной формы. Каждый раз, когда появлялась такая граната, сержант Майкл Гаргас предупреждал:

— Внимание, парни! Сейчас у вас будет картофельное пюре!

Немецкие артиллеристы трижды попали в судно сержанта Скрибнера. Первым снарядом оторвало рампу и убило сразу несколько человек. Второй снаряд ударил в левый борт. Скрибнер попытался перелезть через правый борт, но заметил на днище 60-мм миномет. Он остановился, чтобы его подобрать, и в этот момент третьим снарядом вырвало и правый борт. Сержант спрыгнул в воду.

«На мне были рация, винтовка, гранаты, вся амуниция, скатка с постелью, — рассказывает Скрибнер. — И я стал тонуть».

Сержант не помнит, как ему удалось спастись и доплыть до берега: «Я трижды падал, и каждый раз передо мной пули взметали песок. Я долго не лежал, потому что знал, чем это может обернуться. А падал, потому что смертельно устал». Когда Скрибнер добрался до подножия скалы, он посмотрел назад: «Я увидел Уолтера Гелдона, лежащего у прибоя с поднятой рукой и взывавшего о помощи. Мы не успели его подобрать. Уолтер умер в день третьей годовщины своей свадьбы».

Лейтенант Сидни Саломон, командир 2-го взвода роты «С», первым спрыгнул с катера. Он по грудь в воде двинулся к берегу. В это время немцы открыли по рейнджерам огонь из пулеметов и винтовок. Рядом с Саломоном упал раненый сержант Оливер Рид. Лейтенант вытащил его из-под рампы как раз в тот момент, когда судно качнулось на сильной волне. Он попросил Рида немного потерпеть и, придерживая сержанта, с трудом побрел к прибою: «За мной немцы почти в упор расстреливали одного рейнджера за другим, когда они пытались с рампы спрыгнуть в воду. А в море вокруг катера взметались гейзеры от взрывов минометных снарядов».

Саломон с Ридом дошли до подножия скалы. Лейтенант оглянулся: «Всюду виднелись бездыханные тела. Кровавые пятна окрасили песок. По нему ползли раненые. Их лица побелели от боли и отчаяния. Некоторые пытались встать, но тут же падали под немецкими автоматными очередями. Волны выбрасывали на берег убитых десантников. Казалось, что море издевается над ними и играет с телами, как кошка с задушенными мышами».

Из 68 рейнджеров роты «С» погибли 19, 18 получили ранения. Только 31 десантник смог добраться до подножия скалы. Они еще не сделали ни одного выстрела. Первые минуты на французской земле оказались для рейнджеров почти такими же ужасными, как для роты «А» 116-го пехотного полка.

Однако у рейнджеров имелись определенные преимущества. Хотя на них и сыпались гранаты и минометные снаряды, они у подножия скалы были в более безопасном положении, чем солдаты роты «А» возле дамбы на другой стороне выезда у Вьервиля. С ними находились капитан Ралф Горансон и два взводных командира, лейтенанты Уильям Муди и Сидни Саломон. Кроме того, они считали себя действительно элитными и хорошо подготовленными. Вот что, например, Скрибнер рассказал о сержанте «Дьюке» Голасе: «У него от взрыва гранаты снесло почти полголовы, а он продолжал стрелять и кричать фрицам, чтобы они выходили и сдавались».