Какого года любовь - Холли Уильямс

что осталось еще чуть‐чуть. Чуть-чуть оставалось почти всю кампанию – труд долгий и утомительный, борьба за каждый голос. Элберта замутило, то ли от надежды, что Вай выиграет, то ли от страха, что выиграет, то ли от ужаса, что продует.

– Ну, что бы сейчас ни произошло, думаю, мы как партия сделали то, что должны были сделать, и я очень горжусь тем, что была частью этого, – заявила Вай так истово, что Элберт чуть не одернул ее: “Со мной‐то зачем так?”

Пробило три часа ночи, почти утихло истерическое ликование по поводу того, что журналист Би-би-си Майкл Портильо лишился своего места в парламенте. Ситуация вокруг них начала обретать очертания. После восемнадцати лет у власти – восемнадцати лет! – консерваторы наконец убрались.

И все же мысль, что по стране лейбористы, может, и победят, а вот в том избирательном округе, где баллотируется Вай, – вдруг да нет, была для Элберта непосильна.

Мэл каждые полчаса подружку подкрашивала: Вай, не имея привычки носить тональный крем и помаду, постоянно их размазывала.

Сердце ее трепыхалось и трепетало, прямо как при перебоях, зубы же были стиснуты, не разжать.

– Ну почему я не ношу с собой жевательной резинки?

И вдруг это произошло. Чиновники вышли маршем с видом официальным до чрезвычайности, микрофоны взвизгнули, пробуждаясь к жизни, люди собрались кучками, чтобы встать поближе к тем, кого нужно будет обнять. Амелия и Ангарад оживленно перебрасывались словами; Роуз и Мэл тискали то свои сумки, то руки друг дружки.

– Ну, иди. Я тебя люблю, – сказал Элберт, в последнем порыве прижавшись лбом к ее лбу. Глянув в упор в глаза.

– Я тоже тебя люблю. Спасибо тебе. – Они сцепились руками.

Затем Вай отстранилась, вздохнула всей грудью и по покрытым зеленым ковром ступенькам взошла на маленькую сцену. Объективы камер и глаза многолюдной толпы, состоявшей из оживленных, перевозбужденных лейбористов и осунувшихся, измученных консерваторов, были обращены к ней.

Кровь громко стучала у нее в ушах.

– Получены следующие результаты…

Какой‐то миг Вай не в силах была уразуметь, что больше, что меньше. Затем та половина зала, в которой толпились ее сторонники, взорвалась, и Эван точно перекричал всех, в этом она готова была поклясться.

Улыбка озарила ее лицо, она нашла глазами Элберта. Он перехватил ее взгляд, и сердце его от восторженной гордости за Вай только что не выпрыгнуло из груди. Она справилась. Они одолели. С широченной дурацкой ухмылкой он триумфально вскинул кулак.

“Я прошла, – подумала Вай. – Теперь мой черед”.

И на мгновенье им показалось, что они правда могут преодолеть все.

21 января

На часах 4.04 пополудни. Он оглядывает оживленную гостиную Фарли-холла, полную родни и друзей, собравшихся, чтобы отпраздновать их общий день рождения. А вон и она, наблюдает за ним с другого конца комнаты. Улыбается этой своей всепонимающей, сокровенной улыбкой. Ибо это их день, их час.

– О, какой красивый закат! – Высоко и чуть напоказ звучит голосок Роуз. – Давайте все пойдем в сад, полюбуемся, хоть остатки захватим. – С удивительной готовностью гости накидывают на себя шубы и пальто, для чего им приходится отставить свои бокалы с шампанским, и потом хватаются за чужие, и через заднюю дверь выходят в холод.

Роуз решительным шагом ведет всех к дубу в глубине сада, а они вдвоем снисходительно переглядываются. Впрочем, закат и вправду хорош: сразу над линией горизонта висит кроваво-оранжевая полоса, и от нее к холмам и полям протянуты темно-красные лучи, подсвечивающие голые ветви дуба так, будто их окунули в расплавленную медь, будто они в огне, вся крона как обширный, прожаренный закатом полог.

“Да, это дерево кое‐что на своем веку повидало”, – думает она на подходе.

Он берет ее за руку, греет уже подмерзшие пальцы. Перед лицом таких сговоров по случаю дня рождения у них наработан опыт товарищества: все эти звяканья, шорохи и шепотки, это предвкушение сюрприза, как в детстве, когда, затаив дыхание, ждешь, что же будет.

А там, на столике за дубом, притаился праздничный торт, больше которого ей видеть не доводилось. Торт абсурдно огромен, ну, правда, слишком велик – такой даже в гостиной не спрячешь, пирамидой слои и слои бисквита с ниспадающими волнами глазури и каскадами съедобных цветов. Сияют, дрожа, колеблются на январском ветерке десятки зажженных свечей. С ветвей дуба свисает плакат, изготовленный вручную старательно, но не слишком умело: “С днем рожденья, вы оба!”, под ним топчется полукругом люд с довольными, расплывшимися в улыбках физиономиями. И улыбка Роуз самая сияющая, самая распахнутая из всех.

– С днем рождения вас…

Странное, накатывающее волной ощущение, что ты в центре внимания. Чувство, которое они разделяют с момента встречи. Он косится вниз, на ее легкую улыбку и ямочки на щеках, которые выдают довольство и совсем немножко – смущение. Она толкает его плечом.

Спасибо, Господи, он ее отыскал. Спасибо, Господи, за все те повороты, что свели вместе наши пути. При мысли о том, как легко можно было не встретиться или потом разойтись, обдает холодком.

– С днем рождения вас…

А в ее сознании проносятся начальные годы: первый робкий обмен подарками, ласки-поцелуи-объятия, завтраки в постели, аккуратное перемешивание друзей и родни под шипучку с пирожными.

И как острой сосулькой пронизывающая память о временах совсем не столь легких. Когда устанавливалась дистанция. Когда веселье казалось натужным, а то, что вас двое, сковывало и раздражало. Даже собственного отдельного дня рожденья и то у тебя нет!

– С днем рожденья, дорогие…

Обычный поздравительный шум, когда люди склеивают их имена, хохоча над слипшимися гибридами: Вайбер, Элберлет – или пытаясь втиснуть в песенную строку обоих.

Неописуемое ощущение от того, что окружен людьми, которые тебе в радость. Которые держат вместе, как клей. Вниз по течению лет и по ухабам.

– С днем рожденья тебя!

Они делают шаг к торту, окутанному сиянием несусветного множества свечей. Глядят друг на друга, в лица, подсвеченные золотистым мерцанием праздника. Сомкнули взгляды. И вот она, вот, вспышка узнавания, такая же потрясающая, как в первый день встречи.

– Загадывайте желание!

Они набирают полную грудь воздуха и согласно склоняются над тортом.

Благодарности

Моя признательность Художественному совету Англии, гранты которого позволили мне завершить этот роман. Особая благодарность Элизабет Бриггс за всю ее помощь.

Спасибо всем в литературном агентстве “RCW”, включая такую команду по правам и распространению за рубежом, о которой можно только мечтать, и всем в издательстве Orion Fiction. Я особо благодарю Люси Кэмерон, Аленну Хаджигеоргиу и, конечно же, Шарлотту Мурселл за ее безмерный энтузиазм по отношению к Вайолет и Элберту и за абсолютно блестящую редактуру.

Многие люди помогали мне