Ад и Рай Евы (СИ) - "Госпожа Энн"

Все мои страхи и тревоги рассыпались с первыми движениями, не зря я ему доверилась. Это была прекрасная поза: с каждым движением ощущения становились всё острее, так что почти сразу же я жалобно зацарапала простынь, закусила губу в отчаянном крике. Я уже не смотрела на Яна, просто не могла, ничего не было вокруг, только я и сильные толчки, снова и снова сводящие меня с ума. После первого, самого опустошительного оргазма, я чуть обмякла и затихла, но ненадолго. Всё повторилось снова, и снова, и я впервые с тревогой вспомнила фразу Кристины о том, что всё это длится часами. Но я не успела испугаться — Ян отпустил мои бёдра, и я наивно понадеялась на небольшой отдых. Мне хотелось просто успокоиться, подышать, остыть, перестать дрожать, так что, когда Ян спокойно, по-хозяйски лёг на меня, я ожидала спокойных ласковых движений, но нет.

На этот раз он даже не попытался сдержаться, вошёл быстро, резко и глубоко, так, что я невольно вскрикнула, но его это только ещё больше завело — и на шее остался засос, переходящий в след от укуса. Что ж, это было больно, но это подействовало: я затихла, прислушиваясь к боли, тупой и ноющей, быстро нарастающей и вдруг превратившейся во что-то, чему я не смогла подобрать название. Но почему-то мне больше не хотелось, чтобы он останавливался.

— Доверься мне, я знаю, что делаю, — довольно прошептал Ян, заметив, как испуганно я на него смотрю, как сильно впиваюсь ногтями в его спину, будто хочу передать так ему свою боль.

Но верить ему я не могла. Тело было в замешательстве: ещё никто и никогда не был с ним так жесток. Так восхитительно жесток. И всё же:

— Хватит, пожалуйста… Хватит… Я не могу…

Я и сама не верила своему слишком тихому шёпоту. Если бы мне было невыносимо плохо — я бы уже обожгла его, сбросила с себя, с магией или без неё, но что-то пошло не так. Наступил момент, когда сознание отключилось, я больше не была там, только моё горячее, влажное тело, придавленное его весом, искусанное, исцарапанное, в каком-то безумном исступлении оно подавалось к своему мучителю.

Что ж, я не могу осуждать Яна за его несдержанность. Он меня не обманул: такого я ещё не испытывала. Тело пробивала крупная дрожь, я не могла сдерживаться, но даже крика мне было мало, меня разрывало от безумного оргазма, сводящего тело судорогами, и в какой-то момент я впилась в плечо Яна зубами и глухо зарычала.

После этого я уже ничего не помнила. Меня привели в чувство смех Яна и холодная вода.

— Прости, мне показалось, что ты хочешь взбодриться.

Я не хотела отвечать, только с наслаждением опустилась ещё ниже под воду в ванну, больше похожую на маленький бассейн. Ян ушёл в душ, а я наслаждалась долгожданным спокойствием. И ещё не знала, что будет дальше.

Я проснулась под утро — даже сквозь чёрные шторы пробивался розовый рассвет, но ещё было слишком рано. Мне почему-то было жарко, и поэтому не лежалось. Очень аккуратно я соскользнула с постели, не уверенная, что Ян вообще спит. Но проверять мне это почему-то не хотелось. Я быстро приняла прохладный душ, с удивлением отмечая, как сильно ноет всё тело, как много на нём синячков и царапин. Но самый неприятный сюрприз ждал меня, когда я остановилась возле умывальника, чтобы умыться и почистить зубы: красный, очень болезненный кровоподтёк со следами зубов на плече, почти на шее.

Не знаю, как долго я простояла возле зеркала, всё никак не могла оторваться от этого жуткого зрелища. Даже чистя зубы, я не сводила взгляда с укуса. Это было ненормально, я сама говорила об этом Кристине, но… Нужно было возвращаться в постель, но тело меня не слушалось. Всё было как-то странно.

— Всё хорошо?

Голос Яна заставил меня вздрогнуть и обернуться, наверное, слишком нервно и поспешно. Ян подошёл ко мне и ласковым движением убрал волосы за ухо, так что синяки показались во всей красе.

— Прости, я совсем тебя замучил. Ты уснула в ванне.

Таким я его ещё не видела: слишком мягкий, расслабленный, податливый. Как домашний кот.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Всё хорошо, я вижу, что тоже в долгу не осталась.

Я и сама не поняла, зачем это сделала, ведь даже мой тон уже не предвещал дальнейшего сна, так я ещё и погладила его плечо, уже с моим укусом.

— Да уж, не ожидал, что у тебя такие острые зубки, — Ян усмехнулся, взял меня за подбородок и большим пальцем приподнял губу. Что ж, пришлось куснуть этот нахальный палец, и уже через мгновение мы с Яном целовались, медленно, сладко, дразняще, до тягучего жара в паху.

— Я ведь кое-что обещал тебе, и не выполнил. Пора исправляться.

Мы снова оказались в постели, шёлк которой порядком смялся. Но на этот раз Ян никуда не спешил, откинулся на подушки и усадил меня сверху. Это был знак, что я наконец-то могу делать, что захочу. А хотела я много. Меня возмущало, что Ян не дал мне возможности исследовать его тело, и теперь я собиралась наверстать упущенное.

Но и он не могу сидеть спокойно: едва я наклонилась, чтобы поцеловать его в шею, как и его руки принялись поглаживать меня, везде, где только доставали. И это безумно отвлекало, но его гладкая кожа с тем сводящим меня с ума терпко-горьким запахом не могла остаться без моего внимания. Я целовала, чуть покусывала, проходилась языком или пальцами, но хотела исследовать каждый кусочек его тела. И сама возбуждалась от этих ласк, и Ян не мог не заметить того, как я выгибалась, тёрлась об него, будто хотела слиться с ним в одно целое. Он отстранил меня, придерживая руками за спину.

— Если бы я знал, что ты такая неугомонная, я бы добрался до тебя раньше.

— А что мешало? — игриво, в тон ему спросила я и сама задумалась над этим вопросом. А действительно, что?

Он ответил не сразу. Его взгляд как-то сам опустился к моей груди, с уже привычно торчащими сосками, и его руки сразу же скользнули вперёд. Что ж, поговорка о размере груди под размер мужской ладони подходила идеально. Но Яна явно больше интересовали соски, и теперь я уже не могла оторвать взгляда от того, как длинные пальцы ловко с ними играют. Он начал говорить как-то заворожённо, будто не замечал меня больше:

— Каждый раз, когда я видел тебя в тех футболках, без белья, с этими вызывающе торчащими сосками, какая-то часть меня хотела сорвать с тебя одежду и взять прямо там.

— Я бы сопротивлялась, — едва слышно промурлыкала я, потому что Ян уже взял сосок в рот и теперь играл с ним языком.

— Я не советую тебе даже пытаться. Будет только хуже.

Это уже не было игрой: его взгляд был колким, а в голосе — ни намёка на шутку. Я чуть отстранилась, хоть Ян и продолжал ласкать грудь, но поднял на меня глаза.

— Если бы я не захотела, я бы смогла за себя постоять.

— Ты так думаешь? — Ян насмешливо приподнял бровь, и я впервые растерялась, потому что уже не понимала, чего от него ожидать. — Ладно, Ева, спишу это на твою неопытность, но ты должна знать: этой ночью я был ещё очень нежен и сдержан, просто потому что не хотел тебе навредить и потому что понимал, что ты ещё не готова.

— Не готова к чему?

— Ты действительно хочешь узнать? — в том, как он приподнял уголок губы, было слишком много угрозы.

Мне стало неуютно, и я попыталась соскользнуть с Яна, но у него уже были свои планы, и пальцы, сжавшие меня за бока, ясно дали мне это понять.

— Вы меня пугаете.

Ян помолчал. Он нащупал свежую царапинку и теперь поглаживал её большим пальцем, с каждым разом нажимая всё сильнее. Наконец он спросил:

— Скажи честно, тебе было хорошо со мной? Хотя, можешь не отвечать, ты достаточно тихая и, если уж кричишь, то значит, тебе слишком хорошо, чтобы сдерживаться. И судя по тому, что ты сейчас сидишь на мне, и я чувствую, что ты уже намокла, тебе хочется ещё. Но немножко страшно. Я угадал?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Это было… неожиданно, — мне сложно было сформулировать хоть какой-то ответ, потому что он попал в точку.

Ян довольно прищурился:

— У тебя просто так никогда не было. Что ж, можно сказать, что мне досталась невинная девушка. Так ты хочешь ещё? Только так же, а может и жёстче? — Он взял паузу для моего ответа, но быстро продолжил: — Можешь не говорить ничего, твоё дыхание тебя выдало.