Греко-персидские войны - Михаил Борисович Елисеев

Артемисия оказала царю действительно серьезную услугу. Именно она узнала плавающее среди обломков флагманского корабля тело Ариабигна, велела достать его из воды и доставить брату.

Пусть и с трудом, средиземноморские эскадры Ксеркса прорвались сквозь отступающие флоты финикийцев и киприотов и вступили в бой с греками. Битва закипела с новой силой. Но чаша весов уже качнулась в сторону эллинов, это почувствовали все, кто сражался в тот день при Саламине. Лакедемоняне, мегарцы и эгинцы сбили с позиций корабли малоазийских эллинов и погнали их к выходу из пролива. В это же время афиняне разбили ликийские и киликийские эскадры, обратив в бегство и эти корабли Ксеркса. Персидский флот начал отступление к Фалерону. Увидев, какой оборот принимает дело, триерархи с Эгины быстро сориентировались в ситуации и совершили искусный маневр. Развернув триеры, они стали перехватывать преследуемые афинянами вражеские корабли. Надеясь спастись от афинских триер, персы попадали под удар эгинцев.

Эгинский триерарх Поликрит захватил корабль из Сидона и обнаружил на нем своего земляка Пифея, того самого воина, который был захвачен персами в самом начале войны у берегов Фессалии и был оставлен в живых благодаря своей храбрости. Увидев проходившую мимо триеру Фемистокла, Поликрит окликнул стратега и глумливо вопросил, что тот думает о «сочувствии эгинцев мидянам» (Herod. VIII, 92). Жителей Эгины постоянно упрекали в том, что когда-то они держали сторону Ахеменидов, за что спартанский царь Клеомен ходил против них походом. Теперь все это было в прошлом.

Разбитый флот Ксеркса отступал. Царские корабли, преследуемые эллинами, спешно покидали Саламинский пролив и уходили к Фалерону, где находилась сухопутная армия. Ксеркс, потрясенный неожиданным поражением, покинул свой трон у подножия Эгалеос и уехал к Мардонию. Только теперь он в полной мере оценил совет Артемисии не вступать в морскую битву с эллинами. Наступил вечер, сражение затихло. По всему проливу покачивались на волнах обломки кораблей и тысячи мертвых тел, над которыми с протяжными криками носились чайки.

Триеры победителей под восторженные крики причаливали к Саламину, истомленные битвой воины и гребцы сходили на берег. Они одержали победу, значение которой еще предстояло оценить.

* * *

Битва при Саламине неплохо освещена источниками. О ней более-менее подробно написали Геродот, Диодор Сицилийский и Плутарх. Особняком стоит Эсхил, лично принимавший участие в Саламинском сражении. Все эти свидетельства очень органично дополняют друг друга. Например, «отец истории», рассказывая о персидской диспозиции перед сражением, упоминает только финикийские суда и корабли малоазийских эллинов. Зато Диодор говорит о финикийцах, киприотах, киликийцах, ликийцах, памфилийцах (XI, 19), а также ионийцах и египетской флотилии (XI, 17). При этом, сведения Диодора о том, что египетская эскадра обошла Саламин, чтобы перекрыть эллинам путь к отступлению, косвенно подтверждает Эсхил. В трагедии «Персы» Ксеркс отдает следующее приказание своим военачальникам:

Построить корабли тремя отрядами, Чтоб все пути отрезать отплывающим (360).

Эсхил все видел собственными глазами, и у нас нет никаких оснований в этом вопросе ему не доверять. Греки знали о том, что египетская эскадра перекрыла им пути отступления, и данный факт был зафиксирован великим драматургом. Именно благодаря Эсхилу мы можем увидеть этот морской бой глазами простого воина. Он настолько ярко и красочно описал наступление греческого флота на персидскую армаду в Саламинском проливе, как это мог сделать человек, лично учувствовавший в легендарной атаке:

Раздался в стане греков шум ликующий, На песнь похожий. И ему ответили Гремящим отголоском скалы острова, И сразу страхом сбитых с толку варваров Прошибло. Не о бегстве греки думали, Торжественную песню запевая ту, А шли на битву с беззаветным мужеством, И рев трубы отвагой зажигал сердца. Соленую пучину дружно вспенили Согласные удары весел греческих, И вскоре мы воочью увидали всех. Шло впереди, прекрасным строем, правое Крыло, а дальше горделиво следовал Весь флот. И отовсюду одновременно Раздался клич могучий: «Дети эллинов, В бой за свободу родины! Детей и жен Освободите, и родных богов дома, И прадедов могилы! Бой за все идет! (380–400).

Геродот и Диодор Сицилийский в сражении не участвовали, поэтому их рассказы о Саламинском сражении воспринимаются иначе. У Геродота больше мелких подробностей, поскольку он мог общаться с непосредственными участниками битвы, у Диодора картина боя изображена в общих чертах. Яркие детали добавляет Плутарх, заостряя внимание на некоторых тактических особенностях битвы. Например, он обращает внимание на то, что немалую роль в победе греков при Саламине сыграла конструкция их кораблей: «Эллинским кораблям волна не вредила, потому что они были плоски и низки; но варварские корабли, с приподнятою кормой и высокою палубой и поэтому тяжелые, удар волны при их нападении сбивал с курса и подставлял боковой стороной эллинам, которые нападали на них ожесточенно» (Plut. Them. 14).

В таком же духе рассказывает о битве при Саламине и Эсхил: Корабль обитым медью носом тотчас же В корабль ударил. Греки приступ начали, Тараном финикийцу проломив корму, И тут уж друг на друга корабли пошли. Сначала удавалось персам сдерживать Напор. Когда же в узком месте множество Судов скопилось, никому никто помочь Не мог, и клювы направляли медные