Греко-персидские войны - Михаил Борисович Елисеев

существование. Было принято решение на рассвете вступить в битву с персами, после чего все командиры разошлись по своим кораблям и стали готовить команды к грядущему сражению.

К этому времени стало известно, что на Пситталию высадился персидский десант и занял островок. Фемистокл не стал поднимать этот вопрос на общем собрании, а решил обсудить его с афинскими военачальниками. Аристид предложил атаковать Пситталию и уничтожить засевший на острове вражеский отряд. Как сложится завтрашний бой, неизвестно, но в любом случае эллины с разбитых кораблей будут искать спасение на Пситталии, и в этом случае их всех ждет гибель. Аристид был убедителен, поэтому ему и было поручено уничтожить десант.

Военачальник лично отбирал воинов для этого опасного предприятия, поскольку персов на острове было четыре сотни, а значительные силы для их ликвидации Фемистокл выделить не мог. Поэтому Аристид решил действовать не числом, а умением. Под покровом ночи афиняне погрузились на лодки, незаметно подплыли к Пситталии и, тихо высадившись на берег, внезапно атаковали врага. В рукопашной схватке отборные бойцы Аристида перебили всех персов, за исключением трех знатных воинов. Это были племянники Ксеркса, дети царской сестры Сандаки и знатного перса Артаикта. Их скрутили веревками, бросили в лодку и отвезли на Саламин. Солнце еще не взошло, а эллины сделали первый шаг к победе, захватив Пситталию; царских воинов и моряков поджидала гибель на этом острове. Но Ксеркс до поры до времени об этом не знал.

На заре Фемистокл отправился совершать жертвоприношение. Афинские корабли тихо покачивались на волнах, мачты на них уже были убраны, члены экипажа заняли свои места. Лишь около вытащенной на песок триеры стратега толпились воины и гребцы, ожидая напутствия от своего командира. Но едва Фемистокл приготовился к церемонии, как появился жрец Эвфрантид, за которым в окружении гоплитов шли персидские пленники в роскошных одеждах. Это были племянники Ксеркса, захваченные воинами Аристида на Пситталии. Эвфрантид указал рукой на Фемистокла и повелел ему принести молодых людей в жертву Дионису Оместу (Кровожадному). Если военачальник это сделает, то греческий флот ожидает великая победа.

Свирепость жреца смутила Фемистокла: несмотря на весь свой цинизм, афинянин не был сторонником таких радикальных мер. Стратег хотел было замять дело и отговорить жреца от этого, на его взгляд, опрометчивого решения, но стоящая вокруг толпа зашумела и поддержала Эвфрантида. Понимая, что он ничего не в силах изменить, Фемистокл отошел в сторону, и пленников потащили к жертвенному алтарю. Когда кровь заколотых персов брызнула на песок, эллины разразились таким восторженным кличем, как будто уже одержали победу. Затем к ним обратился с речью Фемистокл. Стратег говорил о сожженных Афинах и страшной угрозе, нависшей над Элладой, напомнил о подвиге царя Леонида и его воинов, а затем призвал соотечественников не уступать спартанцам в доблести. После этого приказал афинянам спустить триеру на воду и подняться на корабль.

Греческий флот стал выдвигаться на позиции, кормчие направляли суда в Саламинский пролив, где вдалеке виднелись персидские корабли. Наступающий день должен был решить судьбу Эллады.

8. «Дети эллинов, в бой за свободу родины!» 28 сентября 480 г. до н. э

С первыми лучами солнца Ксеркс поднялся на гору Эгалеос, возвышавшуюся над Саламинским проливом, и вознес молитву Ахура Мазде, после чего спустился вниз и сел на специально установленный золотой трон. Отсюда владыка Востока хотел обозревать битву. Помимо военачальников и придворных около царя толпилось множество писцов, в чьи обязанности входило записывать подвиги персов и мудрые изречения Ксеркса. Царю было хорошо видно, как от Элевсинского залива начал выдвигаться греческий флот. Ксеркс посмотрел налево и увидел, как пришли в движение персидские корабли. Царская армада входила в Саламинский пролив, скапливалась между островом и материком. Видя, что суда просто сбиваются в кучу, Ахемен распорядился выстроить флот в три линии и вводить их в бой по мере необходимости.

Эллинские корабли быстро набирали ход. На левом фланге, ближе к Элевсину, шли афинские триеры под командованием Фемистокла, на правом фланге, вдоль берега Саламина устремились в битву корабли лакедемонян, мегарцев и эгинцев. Остальные греческие суда шли в середине построения.

Неожиданно наступление эллинов замедлилось, а затем корабли союзников стали резко сдавать назад. Вид огромного флота персов, разворачивающегося в Саламинском проливе, вновь смутил малодушных триерархов, и на многих кораблях раздались крики, что необходимо причаливать к берегу. Возникло легкое замешательство, чем не замедлил воспользоваться Ахемен, отправивший свои корабли в атаку. Персы пошли вперед. Против афинян выдвинулась финикийская эскадра, на лакедемонян пошел флот ионийских греков, а корабли с Кипра устремились на союзников в центре.

Командир афинской триеры Аминий перегнулся через борт и громко прокричал в сторону отступавших товарищей: «Доколе, трусы, вы будете грести назад?» (Herod. VIII, 84). После чего приказал гребцам набрать боевой ход и протаранить ближайший вражеский корабль. Словно выпущенная из лука стрела полетела триера по волнам и с разгона ударила тараном в борт финикийского корабля. Удар был такой силы, что два судна намертво сцепились и не могли разойтись. Увидев, что финикийцы начали окружать корабль Аминия, эллины пошли на выручку.

Гребцы налегли на весла, и триеры ринулись вперед. Хищно блестели бронзовые тараны, сияли на солнце начищенные до блеска шлемы и доспехи толпившихся на палубах гоплитов. На одном из кораблей воины затянули боевую песню, и ее подхватили на других триерах. Дикое воодушевление охватило всех – от командующего до последнего гребца. «Дети эллинов, в бой за свободу родины!» – срывая голос, громко кричал Эврибиад. Греческие и персидские флоты сблизились, лучники натянули луки, и дождь стрел пролился на палубы кораблей. Брызнула первая кровь, упали первые убитые и раненые. А затем две армады столкнулись.

Контратака эллинов оказалась для персов полной неожиданностью. Их боевой порядок во время наступления пришел в полное расстройство, и греческие триерархи этим мастерски воспользовались. Кроме того, волны раскачивали высокие корабли финикийцев и разворачивали их бортом к атакующему врагу. В то же время волна не мешала низко сидящим в воде триерам успешно таранить суда противника. Кормчие искусно маневрировали, проводя триеры воль вражеских кораблей, ломая противнику весла и сдирая обшивку с бортов. Эллины старались держать строй, действовали грамотно и расчетливо, в то время как финикийские и ионийские корабли перемешались и