Аспект силы - Сергей Извольский

категорический отказ — фантомные позывы былого величия, никак не пожелала становиться ведомой в паре с Веласкес. Думал уже, что действительно придется применять инструменты коррекции результата, а команда дивергентов взяла и выиграла все матчи без моего участия.

— То есть наш маленький красноглазый ублюдок — просто везучий сукин сын?

— Именно так.

— Почему ему назначен всего месяц наказания?

— Ты про мастера Китано?

— Да, он же ему ноги сломал!

— Он ему еще передние зубы выбил и едва зрения не лишил, но это к слову. Мастер Китано на тот момент не был зачислен в штат, я отозвал подпись в приказе для уточнения на пару минут. И вот видишь, как неудачно получилось, что мастер Китано именно в этот момент решил обуздать маленького демона.

— То есть он на тот момент был посторонним и для управляющего интеллекта просто не учитывался, даже за сломанную мебель не прошел?

— Именно так.

— Это ты неплохо придумал, — задумчиво покивал Рамиро. — Жалко только, что мало.

— Что мало?

— Мало твоему Китано досталось.

— Почему ты его так не любишь?

— Я у тебя в инкубаторе год провел, мне он немало крови попил.

— Как год провел? — не понял дон Диего.

— Как инфант первой ступени, — пожал плечами Рамиро. — Взял себе детскую оболочку и легенду неказистую, попал в отряд дивергентов, посмотрел изнутри на происходящее.

— Но зачем?

— У меня было время и мне нечего было делать. Да ладно, не нервничай, я реально для развлечения, лет тридцать назад уже было. Хотя Китано твоего и сейчас удавил бы, скрывать не буду.

Дон Диего в этот момент пристально смотрел на старого командира, товарища и соратника. Он вдруг понял, что Рамиро за все время разговора ни разу не включал покровительственный тон с обращением «друг мой» — манера общения, которую дон Диего сам постоянно использовал с воспитанниками. И это все более укрепляло его недавние шокирующие догадки — точно в его заменяемой оболочке мейстера какая-то коррекция мыслеповедения проведена. Не слишком заметная, но явно регулирующая поведение, обтекая вниманием неудобные моменты.

— Рамиро, у меня есть вопрос.

— Задавай.

— Сколько в Арагоне всего патрициев?

— Озаботился наконец-то, — усмехнулся Рамиро и посмотрел поверх плеча Диего в панорамное окно, за которым были видны пассажирские лайнеры. — Много нас стало, Диего, очень много. Если охлос регулировать легко и просто, то как ограничить самих себя?

— И много лишних? — ровным голосом спросил Диего.

— Ты такие вопросы больше не задавай, — максимально убедительным и проникновенным тоном произнес Рамиро. — Лишних среди патрициев нет и быть не может. Спроси лучше, сколько у нас мертвых душ среди охлоса.

— Нисколько. Я доверяю официальным данным Департамента статистики Арагона.

— Все верно, Диего, все верно, — кивнул Рамиро. — Кто даст правильный ответ, тот получит двести лет, да?

— Ты такие шутки больше не шути, — максимально убедительным и проникновенным тоном произнес Диего, пародируя недавние интонации Рамиро.

— Рад, что ты вернулся, — улыбнулся лорд-протектор. — Тяжело было?

— Как тебе сказать… Способность осознать ошибку является привилегией мысли. Но как это сделать, если нужные мысли закрыты непреодолимым барьером?

— И как? — поднял брови Рамиро.

— Да никак нахрен, — в сердцах выругался дон Диего. — Я тоже рад, что вернулся.

Глава 42

Деймос

Постоянно включенный свет, отсутствие часов и никакой связи с внешним миром — оказавшись в изоляторе, снова я как будто в безвременье провалился в ожидании обещанной турнирной сказки.

Хорошо хоть демоны компанию составляли — напрямую общаться у меня с ними пока не получалось, но мыслями и эмоциями уже научился вызывать разные реакции. И по опыту произошедшего в столовой понимаю, что демоническая сущность может меня серьезно усиливать, защищая от контролирующего воздействия. Главное слишком не увлекаться, чтобы в бездну не рухнуть — подозреваю, что могу стать просто одним из беснующейся у меня в голове стаи неразумных шипящих голосов, если слишком им волю дать.

В этот раз заключение пусть и тянулось тяжело, но неделя не месяц, закончился второй визит в изолятор все же быстрее. Когда открылась дверь и на пороге возникли два знакомых синта-охранника, я не смог сдержать улыбки — уже радуюсь при встрече с ними как с хорошими знакомыми.

Веласкес ждала меня в номере, сидя в кресле в привычной позе — с журналом в руках и покачивая ногой. Мы последние два раза встречались только в Колизее, так что привык ее видеть в облегающем комбинезоне змеиной кожи, а сейчас она в стандартной для инкубатора форме ментора — плотные белые чулки, клетчатая юбочка, серый пиджак и зеленый галстук. Глядя в журнал, Веласкес накручивала на палец длинный локон — нервничает.

— Привет, — подняла она взгляд только тогда, когда я подошел ближе и встал прямо перед ней.

— Привет.

— Готов?

— Всегда.

— Хорошо. Сейчас мы заходим в виртуальное пространство, там будет инструктаж, а после придется подождать в бестелесной форме некоторое время на создание игровых аватаров и подготовку площадки.

— Понял.

— Правила, особенности?

— Вообще ничего не знаю. Информация только та, что и у тебя.

— Тогда пойдем?

— Пойдем.

Веласкес поднялась и вдруг уже знакомым жестом поцеловав подушечки среднего и безымянного пальца, прислонила их мне к щеке.

— Удачи, — подмигнув, девушка направилась к своей капсуле. — Не задерживайся, у нас пара минут всего осталось, — добавила она не оборачиваясь, откидывая на кресло снятый пиджак.

Раздевшись, я устроился в ложементе и в момент впрыска медикаментозного коктейля провалился в темноту. «Пробуждения» с привычным вдохом не последовало — завис во мраке в бестелесной форме, потребности дышать здесь нет.

Густую темноту вокруг почти сразу расцветила светлая сетка пространственного позиционирования. Пара секунд и я осознал себя в схематично отображенном теле внутри небольшой комнаты, созданной каркасом из светлых линий. Рядом уже появилась Веласкес — контуром своей бестелесной формы напоминая трехмерную женскую фигуру с информационных пиктограмм навигации.

Около минуты мы провели в ожидании — не имея возможности говорить и передвигаться, а чуть погодя прямо перед нами вспышкой возник абсолютно живой и реальный мужчина. Выглядел он примечательно — высокие кавалерийские сапоги со шпорами, облегающие штаны-бриджи, розовый пиджак с трудом застегнутый на выпирающем животике и топорщащиеся зеленые бакенбарды.

— Здравствуйте, ребята! —