Солнцеворот желаний - Даша Игоревна Пар

почему она стала ше́лки? Все это время ты искусно манипулировал мной. Пора с этим кончать! – жестко закончил король, и вокруг него взмыли вверх черные ленты сверкающего тьмой нориуса. Они вздымались все выше и выше, готовясь обрушится на бога, вздумай тот напасть.

– Ник, будь осторожен! – прохрипел Артан, видя, к чему идет дело.

Он знал, что вечный не станет миндальничать с человеком. Все в нем было чуждо смертным. А Никлос пока оставался в этой лиге. Однако бог предпочел действовать иначе. Он просто улыбнулся с отеческой гордостью в глазах. Так глядят на несмышленое дитя, впервые пошедшее против воли родителя.

– Тогда и ты мне не указ. И все, что последует дальше, останется на твоей совести. А, а, а! – зацокал Ктуул, когда ленты двинулись вперед. – Тронешь – и я заберусь в другое тело. Например, Амалии. Или Кукулейко. А может, духом унесусь на материк, и ты никогда не узнаешь, в ком я окажусь. Готов ли ты играть в эти игры, или же останешься на моей стороне? Помни, мне нужен ты. И отчасти – белая драконица, – он сделал приглашающий жест рукой в сторону девушки.

Селеста почуяла в голосе вечного подвох. Он не забыл ее отказа, а значит, она для него – расходный материал. Внутренне собравшись, девушка стала призывать ариус, чтобы в нужный момент атаковать Ктуула.

– Чего ты хочешь от меня?

Бог какой-то вальсирующей походкой направился к Кукулейко и резко поднял того за грудки.

– Пока я лишь хочу научить вас смирению, молодые носители равновесия.

Никто даже крикнуть не успел, как он свернул голову старика и бросил ее им в ноги. Нити нориуса тотчас обрушились на место, где только что стоял Ктуул. Они должны были распотрошить тело Томара Бай, но вместо этого застыли. Воздух будто завизжал – такая тряска началась. И разом кончилась, когда нити обратным движением влетели в Ника и отбросили его к краю крыши, за который он чудом не свалился.

Следом ариусом напала Селеста, но и от ее ударов бог увернулся. А когда к белому примешался черный, вертящийся юлой вечный лишь пробормотал проклятие и просто перенаправил силу на подвернувшегося под ноги Клычка.

В мгновение ока друг Артана развеялся как дым. И как бы Арт ни пытался извернуться, исходя мучительным криком, пока к нему бежала Селеста, отражая ариусом магические удары Ктуула, вечный оказался проворнее. Он схватил за шкирку пленника и приставил к его горлу обеденный нож.

– Одно движение – и твоему любимому придет конец! – прохрипел Ктуул, сплевывая кровь. Один из ударов нориуса достал-таки его, поразив внутренние органы и расползаясь по телу ядовитыми змеями.

Девушка в нерешительности застыла. Разбуженный после долгой спячки ариус вился вокруг нее, подобно щупальцам медузы, тянущимся ужалить, но не могущим сделать это. Ей хотелось достать бога, но она боялась задеть мужа. Пытаясь уговорить вечного отпустить любимого, Селеста лишь теряла драгоценное время, выслушивая издевательские выпады бога, уже успевшего пустить кровь Артану, когда тот попытался вырваться.

Ни один не заметил маневра Никлоса, успевшего вернуться на крышу. Он держался позади, и даже под пристальным наблюдением Ктуула смог незаметно направить в обход всех тонкую нить нориуса, дотягиваясь до притихшей Амалии. Девушке крепко досталось за ее разговорчивость. Она лежала на боку, свернувшись в клубок из-за сильной боли в животе – туда поразил ее вечный, когда колдунья в очередной раз неудачно пошутила. Почувствовав свободу благодаря нориусу, она глубоко вздохнула и ударила изо всех сил магической волной, выбивая Арта из рук Ктуула.

Мгновение – и бог оступился, чуть не упав. Он забавно всплеснул руками, роняя нож, и вернул устойчивость как раз, когда Селеста хлестнула наотмашь ариусом, вспоминая слова Агондария.

«Ты не можешь освободить носителя. Но ты можешь вернуть вечного в клетку, если будешь видеть ее в своем сознании. Ты уже знаешь, как это делать. Тебя этому учили…»

Она смогла. Точно так же, как проецировала внутренности зверей и людей. Все, как объяснял почивший Кукулейко, перед смертью успевший глазами сказать, что верит в нее.

Девушка заставила себя создать проекцию ложного духа в теле Томара. Она сумела отделить ее от колдуна, надавливая изо всех сил.

– Клос! – протяжно завыл Ктуул, пытаясь уцепиться за частицы души Томара и вытягивая ее следом.

Никлос обжег взглядом вечного и ударил нориусом, удерживая тело колдуна на месте. Протяжный вой – и со звучным хлопком Ктуула выбросило наружу, а когда дух попытался рвануть к Амалии, его перехватил ариус, утягивая за край, прямо в море, и сразу – на глубину.

Селеста стояла без движения. Внутренне она была с нитями ариуса, на огромной скорости уносящими душу бога обратно в его родное тело, запертое в клетке. Она знала, что как только он там окажется, подводники в очередной раз запечатают то место, и вечный заснет на долгие столетия.

Сгруппировавшись, как львица перед броском, девушка ариусом несла бессмертного, полностью утратив связь с внешним миром. Она не видела, как Амалия пыталась вернуть к жизни отца. Не видела, как Никлос то же самое делал с Артаном – падая, Ктуул успел задеть яремную вену на шее мужчины. И теперь кровь била фонтаном – сначала сквозь пальцы, а затем и через ткань рубашки короля.

Белокрылая не видела тени позади себя, поднявшейся по ступенькам и теперь медленно крадущейся к ней. В тот миг, когда она глубоко вздохнула, отпуская нити и наблюдая, как русалки, встав в круг, запечатывают гробницу бога, ощущая ликование, в миг, когда улыбка появилась на ее лице, и она повернулась к Нику, поддерживающему жизнь Арта, острое лезвие вошло в сердце Селесты со спины и вышло снаружи. И она подавилась кровью.

Нечеловеческий клекот донесся из ее горла, когда лезвие покинуло тело, и она упала на колени. Король оторвался от Арта и увидел, что над Селестой возвышается Милан с остекленевшим взглядом. Ухватив девушку за тонкие волосы, жена канцлера запрокинула ее голову и полоснула от уха до уха.

– Ктуа лэх! – прокричало отродье морвиуса.

Торжествующе смеясь, она исчезла, разлетевшись на куски от концентрированного удара нориуса. От нее не осталось и пустого места, только красная морось окропила бесцветные волосы умирающей Селесты.

Артан хрипел, порываясь встать, рубашка на его шее пропиталась кровью, он терял сознание, разрываемый болью от потери. Где-то позади выла Маля, прижимая к себе отца, а Ник ползком добрался до Селесты, хватая за плечи и подтягивая к себе.

– Проклятье всегда найдет выход, – прошептал он, убирая волосы с ее лица, протягивая красные линии по щекам.