Кулинарная битва - Карин Джей Дель’Антониа

– Если она действительно так думает, может быть, нам удастся совершить нечто грандиозное. Кажется, судьба посылает нам шанс. Все сейчас счастливы, что не было никакой вражды между Мими и Фрэнни. Все сейчас думают, что делать с долгом. Но главное, мы равны и выиграть может любой. Я надеюсь, «Мими» выиграет, ты надеешься, «Фрэнни» выиграет, но всем понятно, что и у вас, и у нас есть много хорошего. Правильно? – Мэй схватила Аманду за руки, чуть не пританцовывая от радости.

– Правильно. – Аманда страшно проголодалась. Был бы у нее сейчас под рукой кусок материнского пирога, она бы его мигом проглотила. Может, тогда что-нибудь в ее голове бы и прояснилось. Но пока все, о чем говорит Мэй, для нее загадка. – Не вижу, чем это нам поможет?

– Увидишь, – сказала Мэй, направилась в «Мими» и сразу вернулась. Снова схватила сестру за руку и, сияя, потащила за собой. Обе знали, как непросто Аманде даже только пройти через «Мими». Но между ними и так уже было сегодня много сказано.

– Давай сделаем так: сначала ты покажешь всем рецепт, – сказала Мэй. – А с остальным разберемся потом. Уверена, у нас все получится. Согласна?

Аманда положила руку сестре на плечо. В детстве у них была игра: обнявшись, плечом к плечу проходят в дверь и обязательно застревают в проходе. Кто первой в дверь протиснется, та и выиграла. На сей раз Аманда проскользнула в дверь первой. Выходит, детская игра для них обеих до сих пор имеет смысл. И каждой хочется быть первой.

– Я все еще не понимаю, что у тебя на уме, – бросила Аманда через плечо. – Но раз ты говоришь, что получится – значит, действительно получится.

Пройдя через кухню к задней двери, они вместе вышли на веранду. Мэй притормозила и махнула рукой в сторону дома Барбары.

– Ты этим тоже страдаешь?

– Чем?

– Тем, что ничего не выбрасываешь. Помнишь, ты говорила, что я всю жизнь отсюда бегу. Ты, конечно, со злости мне это тогда сказала. Но, как это ни печально, – Мэй потерла переносицу, – это чистая правда: что бы я ни делала, все только чтобы не стать такой, как она. Не помогает – я все равно такая же. Только проявляется это в другом. А ты, интересно, в себе мать узнаешь?

– Узнаю. Но мне до нее еще далеко, – неохотно согласилась Аманда. – Я порядочная неряха, хотя не до такой степени. Я убираться не люблю, да и особенно не умею.

Мэй посмотрела на нее с интересом.

– Нет-нет, даже не думай, – запротестовала Аманда. – Делать у меня генеральную уборку я тебя не приглашаю. И на помощь не зову. Все не так плохо, я и сама справляюсь. К тому же вы с моей Фрэнки похожи по всем статьям. Она на прошлой неделе мой шкаф разобрала и все старье выбросила. Так что меня есть кому приструнить.

– Так вот, оказывается, почему у меня к Фрэнки так сильно душа лежит! – Мэй сощурилась на солнце точно так, как всегда щурится дочка: обе одинаково морщат одинаковые носы, одинаково усыпанные одинаковыми маленькими веснушками.

Аманда задумалась:

– Мне кажется, меня не свинарник матери доставал, а то, что мы заранее никогда ничего, даже самых простых вещей, не знали: будет ли сегодня обед; а если будет, отравимся мы им или нет. Пойдет мать на родительское собрание в школу или не пойдет. Помнишь, она тебя однажды послала? Ты тогда уже в средней школе училась, а я еще в начальной.

– По-моему, толку от меня было больше, – засмеялась Мэй. – Я все записала. Даже договорилась, что мы на праздник класса в конце года чашки и тарелки на всех принесем. Я то родительское собрание до сих пор помню.

– Толку от тебя было больше, но все-таки лучше бы она сама ходила.

– Понимаю. Я старалась. Мы обе старались. Мне кажется, мы обе до сих пор стараемся.

– Это точно, – согласилась Аманда.

Рецепт Мими и записка на листке, который Аманда держит в руке, поставили с ног на голову всю их историю. Даже «Кулинарные войны» выглядят теперь по-новому. Если она постарается, если Барбара с Мэй постараются тоже, все вместе они, наверное, смогут сравниться с сестрами-основательницами: с Мими и Фрэнни. Это куда важнее, чем дожидаться, когда чужие равнодушные люди перед камерами швырнут им в лица ничего не значащее решение.

– А может, лучше, чтобы ты рецепт всем показала? – спросила Аманда Мэй, идущую рядом по знакомой дорожке от «Мими» к дому Барбары.

– Нет. Это ты должна сделать, – твердо ответила Мэй, но посмотрела на нее с сочувственным пониманием. – Сделай вид, что между нами утром ничего не произошло. И будь осторожна. Ты же знаешь, «Войны» все, как хотят, повернут, и в трансляции все, как хотят, используют. И вообще, что было, то было. Теперь самое важное вот это. – Она показала на рецепт. – Ты совершенно права. Он все изменил. И самое время о нем рассказать, потому что всем эта вражда надоела. А у тебя в руках – наше спасение.

Мэй игриво подтолкнула ее бедром и хихикнула. Аманда замерла: похоже, Мэй вот-вот что-нибудь выкинет.

– А ну говори! Сейчас же скажи, что ты задумала!

Как она сможет сейчас встать перед камерами, не зная, что у Мэй на уме? Сестра победоносно улыбнулась, открыла было рот ответить, но тут из-за угла появилась Сабрина.

– А вот и вы! – Никакой радости у нее на лице написано не было. – Нэнси уже целый час меня убеждает, что вы готовы все объяснить про рецепт. Аманда, если готовы, прямо сейчас и начнем.

Аманда сделала глубокий вдох. Сделай вид, что ничего этого не было. Сделай вид, что нет никаких камер. Что вокруг вообще ничего нет. Соберись. Сосредоточься на самом главном: Мими никогда не враждовала с Фрэнни. Фрэнни никогда не враждовала с Мими. Никакой ненависти между сестрами не было. Сабрина нетерпеливо переминалась рядом с ноги на ногу. Пусть стоит. Подняв взгляд на бледную тень Мими на крыше, Аманда думала о женщине, которая построила и дом, и амбар для ресторанчика, которая каким-то образом скопила для сестры огромные деньги, для которой важнее всего было, чтоб ее младшая сестричка не пропала и могла заработать себе на жизнь.

Инстинктивно она обернулась и крепко обняла Мэй, а потом, не обращая внимания ни на ведущую, ни на камеры, быстро пошла туда, где Нэнси собрала на веранде Барбару, Энди, Гаса и Фрэнки. Сын и дочка, оба чумазые, держат в руках холодные банки с колой. Там