Звезда Аделаида - 1 - GrayOwl

- Да здравствует Император!

Малефиций громогласно выкрикнул, выбрасывая правую руку вперёд и вверх, по древнему обычаяю ромеев ещё периода Сената.

- Идёмте, сыновья, мы поедем первыми, ибо должны показывать пример всем легионерам, и мы будем это делать.

«Отец», оказавшись в привычной ему среде, был неподражаем - он словно помолодел и постройнел.

Следом за Малефицием на свою квадригу взошёл, правда, не так изящно и легко, как последовавший за ним младший брат, Северус, и возница отпустил поводья почти полностью. Раскормленные, застоявшиеся в конюшне лошади, понеслись галопом.

Сначала долго ехали по кирпичной дороге, потом свернули на пустошь и поехали по лугам в объезд таких неприветливых для ромеев лесов.

Что на дороге, что, пуще того, на пустошах и лугах, трясло неимоверно, но лошади мчались дружной четвёркой вдаль от такого маленького городка Сибелиума у моста через большую реку Кладилус.

Взошло солнце и осветило колонну мчащихся во весь опор квадриг, бронзовые доспехи отозвались лучам светила пронзительными, ослепительными бликами, а на шлемах уже отражалась самая близкая, даровавшая Земле мирную жизнь, звезда.

Люди в доспехах и шлемах ехали супротив солнца, на восток, на войну…

_______________________________________________________

* Пилум - среднеевропейский вариант бесперового копья.

* * Спата - большой рубящий меч, в отличие от более старинного оружия - гладиуса. Гладиус короче спаты, и значительно. Является не только рубящим, но и колющим оружием.

* * * Около одного метра. Один кубикус («локоть») равен сорока четырём сантиметрам.

Глава 23.

Тох`ым проснулся на рассвете вместе с зашевелившимся под их общим покрывалом - багряным одеянием - Х`аррэ, всю ночь впервые спавшего в обнимку с Тох`ымом рваным, беспокойным сном - остановилась ли кровь? - и согревавшего его ледяное изнутри, неживое какое-то, почти окоченевшее тело.

Первым, что увидел Тох`ым в новой, подаренной ему Мерлином и Морганой жизни, были удивительно огромные, обычно сильно прищуренные, зелёные глаза Х`аррэ.

- Здравствуй, Тох`ым, благо тебе прийтить во второй палец раз жизнь - везунчик ты, благодари мудрого целителя Вудрэ за своё спасение.

Жрать хочешь? Я оставил тебе немного вчера в глиняной плошке, которую сам смастерил - представляешь? - впервые в жизни! Так там остаток овсяной похлёбки, что принесла вчера Нх`умнэ, когда ты уже… Ну, в общем, отрубился, как же это выразить поправильнее, а, просто спал.

- Хочу. Спасибо Вудрэ и тебе, ведь это ты разжевал для меня горькие, вяжущие листья и дал воды, правда?

После этих, произнесённых вполне живым голосом слов, Тох`ым бессильно закрыл глаза и, шумно вздохнув, опять провалился в сон, схожий с летаргическим. Только ни Х`аррэ, ни Тох`ым не знали такого мудрёного названия.

- Х`эй, Тох`ым, проснись же - тебе срочно нужно пожрать, а то ты не сможешь работать. А мы ставим дом для Истинных Людей - им уже холодно, как и нам, рабам, лежать по ночам даже на овечьих шкурах. Хоть и не на земле, как мы, но они же - не ничтожные рабы. Вот они и торопятся забраться в свой, такой тёплый, дом, где будут гореть очаги у каждой семьи, и никакой холод будет им не страшен.

Везёт же х`васынскх`, - внезапно, по-мальчишески, вырвалось у Х`аррэ. - Как, наверное, это здорово - быть свободным человеком, даже женщиной. Её ведь ласкают, делают ей детей, с которыми она возится, одевают её, приносят из набегов на чужаков украшения, снятые с тех женщин, которых понасиловали всласть и поубивали потом, как и их мужчин, и даже детей…

Иначе почему великий вождь Х`ынгу не приводит с собою сильных, здоровых рабов, не то, что мы - замученные

- Эк размечтался, Х`аррэ. Ты что же, хочешь окончательно превратиться в бабу? - раздался голос Рангы. - Мало того, что тебя ебёт этот твой Тох`ым…

- Между мной и Тох`ымом никогда… такого не было, да и не может быть! Мы - друзья, а не то, что ты думаешь.

Голос Х`аррэ дрожал от негодования и одновременно от страха перед хотящим его всё сильнее Рангы.

А Тох`ым, как назло, слаб, даже глаз открыть не может, и некому Х`аррэ защитить.

- Думаешь всю свою никчёмную жизнь прятаться за спиной худосочного дружка? - подсаживаясь поближе, поинтересовался вкрадчиво Рангы.

Остальные рабы с напряжённым ожиданием думали, что произойдёт дальше - изнасилует Рангы этого маленького Х`аррэ прямо сейчас или подождёт до ночи? Нет, скорее всего, Рангы сейчас побережёт силы, да накопит злости во время работы - вот тогда парню не сдобровать, изнасилует и жестоко, невзирая на мольбы «не делать этого», «отпустить» и истошные крики о помощи.

Разумеется, все рабы станут безмолвными наблюдателями, а ввязываться никто не станет - Рангы прибьёт каждого, кто сунулся бы помогать Х`аррэ, вот только не бросится никто из них.

А что, кому-то больше всех надо получить в рыльник? Да и было бы за кого, а то за этого странного, не расстающегося с деревянной палочкой, как дитя с любимой игрушкой, да и хилого - совсем плохой раб! - паренька.

Никто, даже Х`аррэ, да и Тох`ым вплоть до последних воспоминаний и, наконец, видения, терзавшего его ночь напролёт наряду с пронизывающим до костей холодом в обескровленном теле, не знал… зачем нужна эта на вид простая палочка, правда, с рукояткой, у Тох`ыма - искусно украшенной резьбой в виде змей, у Х`аррэ - простой, гладкой, немного более тёмной, чем остальная деревяшка.

Вот только Тох`ым не рассказывал другу о разноцветных лучах, исторгаемых палочками при произнесении непонятных, но запавших в память слов и жестов, их сопровождающих.

- Х`аррэ… Пить, прошу, - раздался слабый голос пришедшего в себя Тохыма.

- Сейчас, сейчас, ты только сначала пожри, а я в эту плошку налью воды, много воды для тебя, Тох`ым, из лесного ручья, свежей, холодной. А то, понимаешь, слепил-то я вчера только одну только глиняную посудину, на вторую сил не хватило - очень много пальцев раз как спать захотелось.

Вот я и накрыл нас тобой твоей одёжей и всю ночь боялся за тебя - не откроется ли рана вновь, не бежать ли мне за зелёными, такими мало… не знаю, как сказать. В общем, мало сейчас зелёных листьев- для-остановки-крови, на деревах тех. Вот я и боялся, что в темноте нарву не тех, а цветных. Да ладно, хватит о грустном - ты жив, вон, разговариваешь, глаза свои красивые снова открываешь. Снова мой красивый братец со мной. Ты ведь ближе, чем брат мне, Тох`ым, знаешь ли ты это?

Так пожрёшь ли?

- Да, знаю и пожру, - выдавил Тох`ым.

Он много пальцев раз больше хотел пить, а не есть, но, выслушав сбивчивую исповедь друга, решил не огорчать его отказом.

- Только я не могу сесть.

- Можешь, Тох`ым, можешь, эти листья ещё и сил придают больному. Мне Вудрэ рассказывал, - солгал Х`аррэ.