Крадущаяся Тьма - Линн Флевелинг

Сквозь щели в потолке начал просачиваться дым, и Серегил поспешно вынес Лутаса и свою поклажу вниз. В первых робких лучах рассвета знакомый задний двор выглядел как что-то нереальное, словно что-то привычное, увиденное во сне и готовое превратиться в нечто зловещее. Вес мешка, оружия и ребенка, казалось, истощил силы Серегила.

— Слава тебе. Светоносный, наконец-то я тебя нашел! — раздался знакомый голос.

Подпрыгнув от неожиданности, Серегил обернулся и увидел молодого слугу Нисандера, Ветиса, на гнедой лошади.

— Я заметил дым еще издалека, — сказал Ветис, натягивая поводья. Его одежда была порвана, одна рука на перевязи, заметил Серегил с новым уколом ужаса. — Я вошел через переднюю дверь, и когда никто не откликнулся…

— Все убиты, — сообщил ему Серегил. Собственный голос показался ему тонким и напряженным. — Что случилось с тобой? Что ты здесь делаешь?

— На Ореску прошлой ночью напали, — ответил хриплым от сдерживаемых чувств голосом Ветис. — Это было ужасно. Нисандер… Его нашли в самом нижнем подвале…

— Он мертв? — рявкнул Серегил. Ветис скривился.

— Не знаю. Когда я уезжал, с ним были Валериус и Хверлу. Они послали меня за тобой. Ты должен отправиться туда немедленно!

Серегил бросил на землю поклажу и сунул Лутаса в руки Ветису.

— Забери его и отвези все это в Ореску. И еще присмотри. чтобы остальные лошади не остались в конюшне, когда она загорится.

Оставив паренька справляться по мере сил, Серегил нырнул в конюшню и начал взнуздывать Цинрил.

Из соседнего стойла к нему потянулась Заплатка. Алек прошлой ночью позаботился о том, чтобы накормить ее и накрыть попоной, прежде чем отправиться к себе, не подозревая, что его там ждет…

Вскочив на лошадь без седла, Серегил выехал наружу, миновал Ветиса и поскакал прочь от пылающей гостиницы, ни разу не оглянувшись.

Пока он галопом преодолевал расстояние до Орески, мир казался странно нечетким. Улицы, бледное утреннее небо, стук копыт Цинрил — все было каким-то размытым, приглушенным, словно Серегил смотрел на них издалека через одну из волшебных линз Нисандера. Однако за этим защитным барьером, спасающим от шока, начинало нарастать отчаяние.

«Нет еще, нет еще. Нужно так много сделать…»

Серегил промчался по улицам, в ворота Орески, сквозь благоухающие сады, не замедляя скачки, пока не оказался у входа в здание. Соскочив с лошади, он взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступени.

В атриуме его встретил запах дыма и магии. Мозаичный пол, опаленный пламенем, потрескался, изображение дракона оказалось частично уничтоженным. Там, где раньше была арка, ведущая в музей, теперь зияла дыра, заваленная мусором и обломками.

Впоследствии Серегил не мог вспомнить, как он поднялся в башню или кто его туда впустил; когда он наконец остановился, он был у двери в спальню Нисандера, и Валериус преграждал ему путь.

— Он жив? — спросил Серегил с отчаянно колотящимся сердцем.

Дризид, нахмурившись, кивнул:

— Да, по крайней мере в настоящий момент.

— Тогда дай мне пройти. Мне нужно поговорить с ним! — Серегил попытался оттолкнуть Валериуса, но тот схватил его за руку и настойчиво потянул в сторону.

— Осторожно, Серегил, осторожно. — предостерег он. — Насколько я смыслю в медицине, он не должен был выжить после такого нападения. Многим другим повезло меньше. И все равно он не дает нам сделать что нужно для облегчения его страданий, пока не поговорит с тобой. Постарайся не затягивать разговор и не тратить его силы. У него их совсем не осталось.

Валериус отступил в сторону и открыл дверь; когда Серегил вошел, он последовал за ним.

Нисандер лежал на боку под чистой простыней. Глаза его были закрыты, лицо безжизненно. У постели на коленях стоял Хверлу, из его странных конских глаз лились слезы, пока он тихо наигрывал на арфе целительную мелодию. Двое незнакомых Серегилу дризидов, женщина и мальчик, тихо напевали заклинания. Валериус что-то коротко сказал, и они отошли в сторону. Серегил приблизился к постели и опустился на колени.

Дыхание мага было таким слабым, что Серегил его почти не слышал.

— Что произошло? — прошептал он, нежно касаясь щеки старика. Кожа оказалась холодной и влажной, как глина.

— Ночью был ужасный шум, подобный грому и сражению, — сказал ему Хверлу, продолжая наигрывать. — Звуки разбудили нас в нашей роще. Когда я подбежал к Дому Орески, я увидел над ним черную тень, очень большую. Потом она растворилась в темном небе. Я вбежал внутрь, и тут я обнаружил такую бойню!.. — Пальцы кентавра дрогнули на струнах. — Среди пришельцев были и воины, не только волшебники. Столько погибло!..

— Но как это могло случиться? — спросил Серегил, не в силах поверить. — Как такое их число могло проникнуть внутрь? Руки Иллиора, это ведь Ореска!

— Через ворота, а также, похоже, через сточные трубы, — откуда-то сзади сказал Валериус.

— Сточные трубы? Но я думал, что об этом позаботились, после того как мы с Алеком разоблачили Ритела!

— Как оказалось, власти побеспокоились только о тех туннелях, которые могли вести к царскому дворцу. Возможно также, что кто-то с помощью взяток обеспечил недосмотр. Как бы то ни было, сразу же после тревоги отряд воинов ворвался из сада. Как они смогли остаться незамеченными — еще одна тайна, но основной удар, похоже, был нанесен через подвалы.

Серегил обхватил руками голову.

— Все эти погибшие прошлой зимой ползуны!.. Клянусь Четверкой, если бы я добрался до Ритела раньше, мы смогли бы этому воспрепятствовать!

Веки Нисандера затрепетали.

— Мардус. — Его шепот оказался едва слышен. — Это был Мардус, я видел его, и дирмагнос… — Голос Нисандера прервался, но губы продолжали шевелиться. Серегил наклонился и приложил ухо к губам мага в надежде разобрать беззвучные слова. — Пожиратель Смерти. — Шепот стал чуть слышным шелестом, но значение Серегил понял безошибочно. Нисандера передернуло, и он зажмурился, борясь с волной боли, однако поборол себя и выдохнул: — Где… Алек?

— Они захватили его. Оставили мне это. — Серегил вытащил кинжал и вытянул руку, чтобы Нисандер мог его увидеть.

Волшебник присмотрелся к пряди волос, потом снова зажмурился от боли.

— Это не твоя вина. — От этих слов друга Серегил ощутил горечь во рту. Его внутренняя защита начала слабеть, ярость и горе, как зазубренные осколки, грозили прорвать ее.

— Началось, — выдохнул Нисандер; было заметно, как он возбужден. Чтобы продолжать говорить, ему требовалась вся сила воли. — Одно время и одно место — в Пленимаре, под колонной небес… Храм… храм…

— Храм в Пленимаре. Где, Нисандер? Проклятие, ты должен мне сказать где!