<4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63> - Admin

в Ляояне. Время показало, что он был полностью прав, поскольку десятидневное ненастье

вскоре превратило в жижу не только дороги, но и тропы.

Тем временем японцы воспользовались сложившейся ситуацией и проблемами у

нашего флота, и смогли беспрепятственно высадить в Чемульпо с 42-х транспортов 5-ю

армию генерала Кодамы – свой последний стратегический резерв.

Так, неудачно для русской армии, завершилось Гайпин-Дашицаоское сражение. В его

ходе японцы продемонстрировали умение быстро и грамотно создавать локальное численное

превосходство на выбранном ими участке наступления, а также оперативно реагировать на

меняющуюся обстановку – давление Куроки на фланг Мищенко с угрозой окружения и его,

и Штакельберга. Однако японцам так и не удалось достигнуть окончательной цели операции

– окружения, разгрома и пленения войск Штакельберга.

Со своей стороны русские в очередной раз продемонстрировали свою стойкость и

искусство оборонительного боя: арьергардные заслоны и пулеметчики не позволили японцам

помешать организованному отходу наших войск от Инкоу. Прекрасно показала себя наша

армейская голубиная почта – именно крылатые военные почтальоны доставили в штаб

генерала Штакельберга приказ об отходе к Ляояну и о выдвижении на помощь к нему

кавалерии Мищенко.

Хотя общие наши потери были в этом сражении относительно невелики – менее пяти

тысяч убитыми – японцы обосновались в Инкоу, прочно отрезали Квантун с Порт-Артуром и

соединили, наконец, три свои маньчжурские армии генералов Оку, Нодзу и Куроки. Вскоре к

ним присоединилась и армия Кодамы, высаженная недалеко от Сеула, - фактически,

последний стратегический резерв островной империи. Общее командование над ними

принял прибывший из Токио маршал Ояма Ивао.

Судя по всему, японское командование намеревалось в ближайшее время поставить на

карту все: затяжка с генеральным сражением приводила их к неизбежному поражению в

войне, поскольку уже через три-четыре месяца постоянно нарастающий численный перевес

русских армий полностью парализовал бы наступательную стратегию японцев, а

усиливающийся русский флот грозил перерезать линии снабжения между их метрополией и

Кореей. Это, в свою очередь, повлекло бы за собой и крах любой их оборонительной

стратегии. Прокормиться в Корее их армия в четверть миллиона человек теоретически могла.

Но вот получать боеприпасы ей было бы не откуда.

Маршал Ояма был просто вынужден идти ва-банк. Скорый выигрыш генерального

сражения на суше – вот тот единственный шанс, который давал возможность Японии еще

какое-то время успешно вести войну. А если бы он был дополнен серьезной победой на

море, то и шанс на заключение выгодного для Токио мира.

Даже не имея завязших под Артуром дивизий генерала Ноги, Ояма, объединив силы

четырех армий общей численностью почти в 200 тысяч человек, пока еще мог рассчитывать

на успех. Тем более, что моральный дух японских войск был высок как никогда: взятие

Инкоу было представлено токийскими лондонскими и вашингтонскими газетами и

телеграфными агентствами, как крупнейшая победя японского оружия.

В Токио с начала октября преобладали настроения ожидания скорого падения Порт-

Артура. В этом случае посылка очередной эскадры подкреплений с Балтики превращалась в

авантюру, и достаточно новой победы в Маньчжурии, чтобы попытаться, при дружеском

посредничестве Англии, Америки и Франции, понудить Россию к подписанию выгодного

для Японии мира. Причем посреднические усилия в этом случае будут готовы лично взять на

себя как английский король, так и американский и французский президенты…

***

Однако, как это ни удивительно, в грозных событиях августа-октября и для русских

был один, но весьма существенный плюс. Теперь основные силы русских войск в

Маньчжурии были сконцентрированы в компактной группировке вокруг Ляояна, что, во-

первых, позволяло быстро пополнять войска живой силой, оружием и предметами

снабжения; во-вторых, улучшить связь между штабами и соединениями, а главное –

опереться на подготовленную и постоянно улучшающуюся систему полевых фортификаций.

Кроме того в относительной близости находился главный тыловой район и места

формирования резервов под Мукденом и Харбином, куда после пуска Кругобайкальского

участка Великой Сибирской магистрали, непрерывным потоком поступало снабжение и

подвозились свежие войска: с октября по 25-30 тысяч ежемесячно.

После сдачи Инкоу, Гриппенберг первым делом начал в еще более глубоком тылу, в

Харбине, формировать так называемый «территориальный корпус тылового прикрытия» на

основе выведенных с передовой, потрепанных в боях частей генерала Штакельберга.

Формально ему надлежало готовить укрепления перед Харбином и Сучаном, а также вместе

с добровольческим корпусом сибирского ополчения под командованием генерала Фока

контролировать обширную тыловую территорию за спиной Маньчжурской армии.

Фактически же, речь шла о подготовке резервного ударного корпуса трехдивизионного

состава, в который входили свежие кадровые войска из западных округов Империи, разумно

разбавленные маньчжурскими ветеранами и уже повоевавшим офицерами. Штакельберг

получил мощное артиллерийское усиление, в том числе 8 батарей крупповских 120-

миллиметровых гаубиц 4-х орудийного состава, пулеметы Максима на новых легких

станках, полевые и траншейные бомбометы. Все солдаты были обучены метанию ручных

гранат, коих тоже было в достатке, нескольких различных типов, как российского, так и

германского производства.

Русский командующий и его штаб прекрасно понимали, что для маршала Оямы

предстоящее генеральное сражение будет последним шансом переломить ход событий.

Только наступательная операция на окружение, с последующим уничтожением или

пленением существенной части русских войск, оставляла японцам некоторую перспективу

победоносного завершения войны.

Поэтому на военном совете в Мукдене было принято решение вопреки всем ожиданиям

как в армии, так и в стране, не атаковать самим, а провести завязку сражения от обороны.

Здесь уместно напомнить, что в тот момент именно решительных, атакующих действий

многие ожидали от Гриппенберга и его генералов. В их числе был наместник Алексеев и

многие уважаемые деятели в столице. И поступая таким образом, Оскар Казимирович в

некотором смысле даже «терял лицо». Но приняв это непростое решение, он сделал все от

него зависящее, чтобы задуманный им план сражения был выполнен от начала и до конца.

Русской армии предстояло измотать противника, заставив последовательно прорывать

несколько линий полевой обороны. По мере усиления японского нажима, нашим войскам

надлежало постепенно отходить, подставляя противника под нарастающиую мощь артогня

по заранее пристреленным секторам. И только тогда, когда станет ясно, что силы атакующих

иссякают, фланговые контрудары корпусов Мищенко и Реннекампфа, а также глубокий

охватывающий рейд Ударной конной армии по тылам противника, должен будет привести к

полному расстройству, потере управления, а затем и к решительному поражению японцев,

возможно с фатальным для них полным разгромом.

К моменту перехода войск маршала Оямы в наступление, перед Ляояном русские

успели подготовить две линии обороны, состоящие из полевых укреплений, траншей и

связывающих их в единое целое ходов сообщения, а вот создание третьей было еще далеко

от окончательного завершения.

Перед траншеями первой и второй линий были натянуты заграждения из проволоки

Лиддена, как североамериканского производства, доставленной во Владивосток на частных

американских пароходах, так и российского, налаженного при участии американской же

компании «Уошберн и Моэн». Частично «колючку» успели натянуть и на третьей линии

обороны, однако японцы начали свои атаки до полного ее оборудования.

Для гаубичных и бомбометных батарей были подготовлены закрытые позиции, не

поражаемые фронтальным огнем, сделаны специальные противошрапнельные щиты и

закрытия у полевых фортификаций. Большинство пулеметов Максима в армии было уже

переставлено с артиллерийских станков на облегченные пехотные, производство которых