Гордость Карфагена - Дэвид Энтони Дарем

необученных рекрутов. Некоторые новички выражали недовольство своей судьбой и часто вспоминали, что несколькими годами ранее Ганнибал нападал на их племена. Они не хотели сражаться и вынимали мечи из ножен только для защиты собственных жизней. Чтобы превращать их во что-то полезное, Гасдрубалу приходилось размещать карпетан между лучшими отрядами, собранными из африканцев.

Когда в неприметном местечке близ Дертозы ему представилась возможность захватить Сципионов врасплох, он тут же воспользовался ей. По крайней мере, он думал, что удивит их внезапностью. Его конница врезалась во фланги легионеров и с потрясающей эффективностью стала наносить урон. Но первый град коротких копий, брошенных римскими велитами, сломал ряды карпетанских отрядов. Многие иберийцы впервые сражались в настоящей битве. Вид грозных римских солдат оказался для них слишком устрашающим. Они запаниковали. Передние ряды начали напирать на задние. Это вызвало хаос. Крики паники превратили людей в трусливых животных. Африканские отряды держались солидно. Они спокойно наблюдали, как римский фронт разметал ибе рийцев, словно река, прорвавшая шаткую дамбу. Они могли бы продолжать атаки с флангов. Но, заразившись пораженческим настроением, африканцы выполнили быстрый отход. Просто так сложилась битва.

Гасдрубал выкрикивал приказы. Его сигнальщики передавали их отрядам. Однако волна страха промочила людей быстрее, чем ливень. Молодой Баркид слышал о чем-то подобном, но прежде не встречался с массовой паникой. В тот день легионеры не столько сражались, сколько убивали. Африканцы организованно ушли с поля боя, поэтому гнев римлян пал на головы иберийцев. Они догоняли бегущих карпетан, вонзали в их спины копья и мечи, рассекали сухожилия на икрах ног и пинками сбивали неопытных рекрутов на землю.

У Дертозы погибло свыше десяти тысяч иберийцев и всего лишь несколько сотен африканцев. Такая разница в потерях породила зловещие слухи, которые быстро расползлись по всей Иберии. Северные илергеты не захотели даже слушать оправдания карфагенян. Они перешли на сторону Рима, разорвали мирный договор, убили направленных к ним послов и прислали Гасдрубалу их головы. Ваккеи, обитавшие далеко на северо-западе, также объявили о своем переходе на сторону римлян. Даже турдетаны, из-за которых Ганнибал атаковал Сагунтум, начали вести переговоры со Сципионами. Андобалес обещал зятю, что сохранит соглашение между Карфагеном и оретанами, но Баяла посоветовала Гасдрубалу не доверять ее отцу. К сожалению, он не мог поменять стратегию и взять инициативу в свои руки.

Вскоре пришла весть о мятеже — слишком важном, чтобы его можно было игнорировать. Карпетаны, услышав о потерях при Дертозе, объявили о своей независимости от Карфагена и Рима. Гасдрубал повел к ним армию, вспоминая давний разговор с Ганнибалом, который состоялся на этом же маршруте несколькими годами ранее. Воспоминание о тех временах принесло с собой тоску. Они скакали рядом и разговаривали, а вся армия двигалась следом за ними. В ту пору Гасдрубал вообще не представлял себе, что означало бремя лидерства. Даже с учетом той крови, которую они пролили, это было светлое и невинное воспоминание.

Однако оно осталось бы бесполезным, если бы он не воспроизвел его в настоящем. Помня об этом, Гасдрубал действовал без лишних эмоций, но с холодной решимостью. Его основные отряды только что вернулись из похода на юг. Он прервал их короткий отдых и направил быстрым маршем на подавление бунта. После консультаций с Нобой, он решил ответить на предательство иберийцев большой кровавой бойней.

Карпетаны встретили карфагенскую армию в своей обычной манере: крикливым разношерстным сборищем, движимым, скорее, отвагой, чем стратегией. Гасдрубал организовал подход войск таким образом, чтобы они появились на виду у орды к закату дня. Африканцы начали готовить лагерь, как бы собираясь утром сразиться в честной битве. Памятуя о прошлом маневре Ганнибала, Гасдрубал поднял людей среди ночи и отвел основную часть пехоты на несколько миль назад — достаточно далеко, чтобы на следующий день иберийцы не смогли навязать им сражение. В то же время он направил всю кавалерию в тайную миссию, которую возглавил Ноба. Он хорошо знал эту местность и мог ориентироваться даже в полной темноте.

На рассвете кавалерия напала не на карпетанское войско, а на их незащищенных жен и детей в нескольких милях от военного лагеря. Карфагеняне без труда сломили оборону города и промчались по улицам, убивая мужчин и подростков опасного возраста. Гасдрубал приказал пленить всех женщин, способных рожать детей. Таковых оказалось довольно много. Их связали и отправили своим ходом в Новый Карфаген как заложниц, гарантирующих лояльность карпетан.

Все это произошло в один день. Воины на поле боя не знали о захвате города до самого вечера. Вот почему они не смогли излить свою ярость на врага. Некоторые из них, томимые различными чувствами, отправились ночью к женам и подругам, надеясь найти их в полном здравии и в безопасности. Они-то и принесли печальную весть. Половина войска поспешила в разграбленный город. Тем временем Гасдрубал вернул пехоту на прежние позиции. На рассвете он напал на деморализованных карпетан и уничтожил большую часть их армии. Сражение было быстрым и легким. Вечером он согласился провести переговоры с вождем Джамболесом. Впрочем, встреча мало походила на переговоры. Усталый и недовольный собой Гасдрубал обличил вождя в предательстве и проявил демонстративную злость. Он лишь обещал ему, что женщинам не нанесут вреда, пока два народа будут оставаться друзьями. В ином случае, если Новый Карфаген вновь ожидает предательство, все карпетантки будут накачаны семенем африканских воинов, чтобы в будущем породить для них армию полукровок.

— Ты понял меня? — спросил он. — Твое племя должно забыть о мятежах. Или я вырежу его так, что оно вообще лишится всех надежд на будущее. Не совершай новых глупостей. Запрети своим людям пестовать ненависть в своих сердцах. Не злись на меня, а лучше пойми, что я явил тебе куда большую щедрость, чем ты заслужил. Передай мои слова своим сородичам. Объясни им все четко и подробно — в первый и последний раз, — потому что утром ты поедешь со мной в Новый Карфаген и погостишь у меня некоторое время. Сделай все, как я сказал, и помни, Джамболес, если я услышу хотя бы шепот недовольства, ваши женщины станут нашими, а ты пострадаешь сверх меры. Я лично снесу твою голову с плеч и затолкаю ее тебе в задницу. И тогда все другие племена будут называть твой народ пожирателями дерьма.

Получив всевозможные заверения, Гасдрубал уехал в свой лагерь. Ему не нравилось то, что он сделал, но он был уверен, что совершил лучшее при данных обстоятельствах. Он никогда не приветствовал жестокость и не хотел воплощать в жизнь свои угрозы. Однако