Вольер - Алла Дымовская

Фавн задрал голову и посмотрел вверх. Время пришло. Он кивнул.

Свет ты мой! Тим пытался поймать его взгляд. Бедный старик, о чем он думает? И словно услыхал его мысли – конечно, о тебе, Тим. Помни, что я сказал. Помни всегда. Но все прочее осталось за семью печатями.

Это до поры. Утешил себя Фавн. Он узнает все равно. Не сейчас, так потом. Потому что нет у него способа, чтобы не узнать это о себе. О том, что и он такой, как я. «Хомо эгрегиус». Человек превосходный. Тот, что придет на смену разумному. Хотя и не совсем такой, как я. В его случае эволюция сделала уже настоящий скачок. И я, старый, сподобился узреть. Какими они станут, люди будущего. Намного страшнее нынешних и намного сообразительнее их. Способность к обучению просто из ряда вон, скорость принятия решений – из сферы фантастики. Но главное‑то, главное отличие! Для «хомо эгрегиуса» мир перестает и скоро совсем перестанет быть вероятностным. Он не будет сомневаться, он будет бить наповал сто из ста. Интеллектуальные колебания между белым и черным, между истинным и ложным отойдут для него в область преданий. Нужно, значит, нужно. Главное, прочитать эту необходимость, остальное – действие без тени замешательства. Мальчика Тима спасло в Коридоре никакое не везение, не единственный шанс, который на миллион. Никто и не догадывается, что шансы его были один из одного. Защитный плащ подсказал ему способ вырваться, он воспользовался им мгновенно. По‑другому и не могло быть. И так будет отныне и впредь. Всегда выбирать, слушая новое, неведомое чувство, которое из мириадов возможностей укажет на беспроигрышную. Всегда знать наперед и всегда знать, что так должно. Тысяча решений одной задачи – и точное попадание в нужное и верное. Бесконечное пространство звезд – и безошибочное нахождение обитаемых миров. И еще многое, многое другое. Семимильные шаги существа, не ведающего, что такое сомнение.

Тим всегда знал, что ему делать. И, кроме того – что ему чувствовать. Бедняжки, они полагают, будто он кается и скорбит по безвременно ушедшему и погибшему насильственно владельцу «Монады». Со стороны, может, и выглядит так. Однако он, Фавн, понимает. Для человека превосходного это давно в прошлом. Он поступил как должно, чтобы сохранить свою жизнь оптимально правильным способом, он никогда бы не напал первым, это верно. Но в том‑то и есть великая разница, что Носитель ни за что не напал бы вторым, скорее, позволил убить себя. Для Тима предлагаемый выбор попросту не существовал. Словно и мальчика и Фавна ведет тайная космическая цель, и дело их – сознательно и спокойно следовать ей. Он помнил, как после голосования по полосе ему предложили множество вариантов еще до процедуры стирания личности – в каком именно поселке он предпочел бы жить? И как, не колеблясь ни секунды, он ответил: «Яблочный чиж». И ранее для своих экспериментов поселился не где‑нибудь, но в Большом Ковно. Оттого, что «хомо эгрегиус», они чувствуют друг дружку, и не друг дружку даже, но будто бы некое отмеченное пространство, которое охватывает нужное место и нужное время. Мы всегда сумеем найти подобного себе, где бы мы ни были. И когда бы мы ни были. Встретившись в должном количестве, мы станем являть монолитное, непобедимое целое.

А победить нас постараются, еще как! Грядет великое противостояние через пелену веков, а может, и тысячелетий, но грядет непременно. Однажды мы сойдемся, дабы сразиться насмерть. Извечное сострадание и милосердие, ищущее смысла бытия, несущее неуверенность от разлада в разуме и чувствах, – на них с противоположной окопной полосы поднимутся существа, не ведающие трагизма выбора. Противники, равные интеллектом и несхожие во всех прочих своих ипостасях. Я, Фавн, и теперь, в последний свой миг, не отважился бы сознаться, кто из них победит. Но я обязан стоять на стороне своего народа, каким бы красивым ни казался мне Новый мир. Красивым и слишком исполненным разрушительных терзаний. Его можно только пожалеть. Носители кастрировали сами себя в тот далекий день, когда возвели первые квазилазерные границы и отделили прочь единственную, мятежную часть, которая учила их непрестанной способности сопротивления, – она‑то и есть истинная суть эволюционного прогресса. Видимо, красота всегда таит в себе блаженную слабость. Однако вряд ли способность эту Носители утратили безвозвратно. Если на их пути возникнет непредвиденный враг, пожелавший отнять себе исключительное право на место под здешними звездами, кто знает, на что окажется способен Новый мир против мира Новейшего? Потому что и «хомо эгрегиус» далеко не безупречен именно оттого, что не будет уметь совершать ненужные и непредсказуемые поступки. Поэтому он, Фавн, заложит первый краеугольный камень его победы, здесь и сейчас. Научит искать себе союзника там, где ни одному Носителю даже не придет в голову это сделать. Вольер постепенно и незаметно перейдет в большинстве своем во владение «человека превосходного». И когда пробьет решающий час, моему народу достанет кого вооружить и послать на смерть вместе с собой. Потому что Вольер никогда не будет ему страшен. Как не страшен льву бредущий по его следу шакал.

Адамов комплекс, ха! «Хомо эгрегиус» не бывает одинок! Милый мой мальчик, они смотрят на тебя, и они тебя не видят. Не замечают, как подспудно ты заставляешь их слушать себя, как подчиняешь своему хотению. Ты и сам не замечаешь этого пока. Твой поэтический дар да пребудет твоей защитой! Ибо на него можно многое списать. Многое, если не все. Любую эксцентричность и любое сверхмерное чудачество. Ибо всякий «хомо эгрегиус» должен показаться всякому Носителю воистину сумасшедшим. Договориться промеж себя им выпадет вряд ли – слишком различно восприятие бытия и слишком несхожи окажутся повседневные правила морали. Что же, самовлюбленный гений‑стихоплет далеко не самое скверное прикрытие. Не разубеждай их ни в коем случае, впрочем, ты и сам сообразишь со временем. Совершенная интуиция вкупе с безудержным интеллектом – это спасительная сила, уже не намек, но прямое указание к действию. Где Носитель сказал бы: «случай», там Эгрегор скажет: «закономерность». Но все же старайся слушать свое сердце – в этом единственном человек Нового мира сильнее нас. Хорошо, что Аника останется с тобой, она поможет тебе не утратить и передать дальше необходимое для борьбы чувственное знание. Пускай она лишь глупенькая особь из Вольера, зато она любит тебя, бескорыстно и без признательных стихотворных од, которых все равно не понимает, и хвала в том творцу!.. А теперь пора. Великое дело всегда начинается с дела малого, без начальной песчинки не вырастает ни одна дюна, из незримых капель созидается безбрежный океан. Ты осознал это и не стал препятствовать моей жертвенной казни не ради Нового мира, но ради тебя, мальчик мой. Ради тебя и твоих грядущих потомков. Плачь обо мне, это придаст тебе силу. Помни обо мне, это направит твою стрелу точно в цель.