История евреев в России и Польше: с древнейших времен до наших дней.Том I-III - Семен Маркович Дубнов

уголовным преступлением. В декабре 1847 г. Государственный совет вел продолжительную и серьезную дискуссию о географическом пункте, до которого следует разрешить полоцким евреям-кучерам возить воспитанников местного юнкерского училища во время их ежегодных поездок в российскую столицу. Дискуссия возникла из-за того, что дорогу, ведущую из Полоцка в Петербург, пересекает черта, отделяющая черту от запретного интерьера. Было внесено предложение разрешить кучерам подвозить своих пассажиров до Пскова. Но когда доклад был представлен царю, он приложил следующую резолюцию: «Согласен, но не в Псков, а в Остров» — ближайший к черте город. Таковы тривиальные методы России по ограничению прав евреев за три месяца до великого переворота, который в соседних Германии и Австрии нанес смертельный удар абсолютизму и положил начало эре «Второй эмансипации».

Что касается экономической жизни евреев, то она была полностью подорвана системой безжалостной опеки, которую правительство применяло в течение четверти века в надежде «реконструировать» ее. Все эти барабанные приемы, как перебрасывание массы живых существ из деревень в города и из окраин вглубь страны, запрещение одних занятий и искусственное продвижение других, не могли не привести к экономическому разорению, а не к экономическому разорению. ведет к экономической реформе.

Не имела больших успехов и государственная система поощрения земледелия среди евреев. В результате изгнания десятков тысяч евреев из деревень Белого Бузьера в 1823 г. около двух тысяч беженцев перебрались в земледельческие колонии Новороссии, но все, что они сделали, это восполнили человеческие потери от возросшей смертности, которая, из-за изменения климата и непривычных условий сельской жизни истребили первоначальных поселенцев. Во время правления Николая снова были предприняты усилия по продвижению сельскохозяйственной колонизации, предлагая потенциальным иммигрантам субсидии и налоговые льготы. Еще более ценной была привилегия, освобождающая колонистов от военной службы на срок от двадцати пяти до пятидесяти лет с момента заселения. Однако лишь немногие пытались избежать призыва, укрывшись в колониях. Ибо военный режим постепенно проникал и в эти колонии. Еврейский колонист находился под суровой опекой русских «смотрителей» и «смотрителей», отставных армейцев, которые следили за каждым его шагом и наказывали за малейшую неосторожность призывом или изгнанием.

В 1836 году у правительства возникла идея расширить территорию еврейской сельскохозяйственной колонизации. Высочайшим рескриптом для этой цели были выделены некоторые земли в Сибири, находившиеся в Тобольской губернии и на территории Омска.

Евреи заявили о своей готовности заселиться на новых землях; многие фактически отправились в путь группами. Но в январе 1837 года царь совершенно неожиданно передумал. Прочитав отчет Совета Министров о первых результатах переселения, он проставил резолюцию: «Переселение евреев в Сибирь прекратить». Через несколько месяцев был отдан приказ перехватить тех евреев, которые направлялись в Сибирь, и перевести их в еврейские колонии Херсонской губернии. Несчастных эмигрантов хватали по дороге и перевозили, как преступников, под военным конвоем в места, которые их нисколько не интересовали. Законодательных капризов такого рода вкупе с неотёсанной системой опеки было вполне достаточно, чтобы подавить во многих евреях желание обратиться к земле.

Тем не менее колонизация продвигалась медленно, постепенно перекинувшись с Херсонской губернии на соседние Екатеринославскую и Бессарабскую губернии. Бродячие еврейские земледельческие поселения появились также в Литве и Белой Руси. Но сравнительная горстка из примерно десяти тысяч «еврейских крестьян» не могла повлиять на общий экономический состав миллионов евреев. Несмотря на все потрясения, экономическая структура российского еврейства осталась практически неизменной. По-прежнему центральное место в этой структуре занимала торговля спиртными напитками, хотя и видоизмененная в известной мере введением более разветвленной системы казенного найма. Над рядовыми трактирщиками, как сельскими, так и городскими, возник класс богатых откупщиков, которые сохраняли монополию на продажу спиртного или сбор акцизов в различных правительствах оседлости. Они функционировали как финансовые агенты казначейства, в то время как еврейские служащие на их фабриках, складах и конторах действовали как их субагенты, образуя собственный класс «чиновников». Следующее по значимости место после оборота спиртных напитков занимала розничная и оптовая торговля. Ремесла и духовные профессии были последними.

Пауперизм был неизбежным спутником этой экономической организации, и «люди без определенных занятий» насчитывались сотнями тысяч.

6. СУД О РИТУАЛЬНОМ УБИЙСТВЕ ВЕЛИЖА

«Обычные» гонения, от которых стонали евреи в России, сопровождались бедствиями необычайного рода. Самыми суровыми из них были процессы над ритуальными убийствами, которые стали частыми, усугубляя средневековый мрак того периода.

Правда, случаи ритуальных убийств имели место и при Александре I, но только при Николае они приняли пагубную и опасную форму. В 1816 году, незадолго до Пасхи, в окрестностях Гродно было найдено тело четырехлетней дочери гродненца Марии Адамович. Среди суеверного христианского населения распространились слухи о том, что девушка была убита в ритуальных целях, и полиция, поддавшись этим слухам, принялась искать виновного среди евреев. Подозрение пало на члена гродненского кагала Шалома Лапина, чей дом примыкал к дому семьи Адамовичей. Единственными «уликами» против него были молот и пика, найденные в его доме. Сержант по фамилии Савицкий, новообращенный еврей, явился в качестве важного свидетеля перед Комиссией по расследованию и сделал заявление, полное невежественной чепухи, которое должно было показать, что «христианская кровь — это именно то, что нужно, согласно еврейскому учению». религии» — здесь свидетель сослался на библейскую историю Исхода и на двух мифических авторитетов, «философа Россие и пророка Азарию». Далее он заявил, что «каждый раввин обязан удовлетворить весь кагал, находящийся под его юрисдикцией, вымазав им (христианской кровью) перемычки каждого дома в первый день праздника Пасхи». Побуждаемый жадностью и желанием отличиться, сержант заявил, что готов подтвердить свои показания еврейской литературой, «если главное правительство окажет ему необходимую помощь».

Результаты этого «тайного расследования» были изложены гродненскому губернатору и доложены им в Петербург. В ответ Александр I издал в феврале 1817 г. рескрипт, повелевающий «прекратить тайное следствие и разыскать убийцу», намекая тем самым на розыск преступника, а не догматов иудейской религии. Однако все попытки найти виновного не увенчались успехом, и дело было прекращено.

Этот благоприятный исход был в немалой степени обязан усилиям «депутатов еврейского народа», в частности Зонненберга, депутата от Гродно.>

В это время в Петербурге обратились к Голицыну, министру по церковным делам, с протестом против клеветы на ритуальное убийство.

Суд в Гродно и обвинения в ритуальных убийствах, одновременно прозвучавшие в Королевстве Польском, заставили министра по церковным делам осознать, что в западном регионе существует опасная тенденция делать евреев козлами отпущения по каждому таинственному делу об убийстве и фабриковать судебные процессы. средневекового разнообразия, привнеся в игру популярные суеверия. Голицын, христианский пиетист, глубоко чуждый, однако, узкоцерковного фанатизма, решил подсечь корень этой