Время меча - Юрий Нестеренко

Почувствовав боль в плечах, он рефлекторно попытался выпрямить руки, и тут же петля на шее заставила его поднять голову. В комнате раздалось сразу два удивленных возгласа. И Элина, и Йолленгел узнали лежавшего на полу.

— Развяжите его, Эйрих, — сказала графиня.

— Вы его знаете?

— Это герцог Редрих Урмаранд. Сын бывшего регента Тарвилона.

— Я тоже рад вас видеть, графиня, — попытался усмехнуться Редрих, — хотя вы и чуть не проломили мне череп.

— То есть это вам он назвался герцогом. Этот человек не тот, за кого себя выдает, — уверенно заявил Эйрих.

— Где вы подобрали этого маньяка? — скривился Редрих, хотя и знал ответ на этот вопрос с точностью до города. — То он набрасывается на меня ни с того, ни с сего, теперь не верит, что я — это я…

— О доверии мы с тобой еще потолкуем, — зловеще посулил Эйрих. — Ац фалги буадиш.

— Что? — переспросил юноша.

— Не понимаешь? — делано удивился Эйрих.

— Эйрих, я не понимаю, о чем вы, но это действительно герцог Урмаранд,

— настаивала Элина. — Он назывался этим именем даже тогда, когда любое другое было бы для него гораздо предпочтительней. И потом, фамильное сходство… я, правда, не видела его отца, все портреты были уничтожены, но мой отец знал старшего Урмаранда лично и говорил, что похож.

Эйрих впервые усомнился в своей правоте.

— Ну и где вы научились так драться, господин герцог? — поинтересовался он все еще недоверчивым тоном.

— Человек, заменивший мне отца, учил меня… Слушайте, может, вы все-таки меня развяжете? Трудно говорить с петлей на горле…

— Этот человек жив? — настаивал Эйрих.

— Не знаю… Он исчез.

Эйрих ничего не сказал, но про себя подумал, что мир пока еще не катится в сильно неправильную сторону, раз законы исполняются и кара настигает отступников, нарушающих обет тайны.

— Вы уверены, что это не враг? — спросил он Элину. — Он Урмаранд, а вы — Айзендорг.

— Полагаю, что мы решили эту проблему.

— Это тот самый бывший враг, которому вы спасли жизнь?

— У вас хорошая память.

— Пока не жалуюсь.

— Так, может, освободите герцога, пока он снова не почувствовал себя моим врагом?

— Ну ладно, — Эйрих с явной неохотой принялся распутывать узлы.

Весь этот диалог происходил на тарвилонском, поэтому эльф понимал от силы треть, но кое-что он все же уяснил.

— Эрвард, — нерешительно спросил он, — вас что, на самом деле зовут по-другому?

— Да, — признала графиня, чувствуя, что дальнейший маскарад лишен смысла. — Мое настоящее имя — Элина Айзендорг. И… я не мужчина.

— Не человек? — глаза Йолленгела зажглись удивлением и надеждой. В луситском, как и во многих западных языках, слова «мужчина» и «человек» были синонимами.

— Я имею в виду, что я девушка, — произнесла Элина тоном намного более воинственным, чем содержание ее фразы.

Удивление эльфа возросло, но надежда погасла. Он покачал головой.

Редрих поднялся с пола, растирая запястья и поводя шеей.

— Йолленгел, это тот человек, у которого вы украли лошадь? — спросил Эйрих по-луситски.

Эльф смущенно кивнул.

— Простите меня, сударь, но мое положение было отчаянным… вы понимаете луситский?

— Слегка, — кивнул Редрих. — Так это был вы. Вам повезло, что я тогда не проснуться. Я мог убить вам. Я был жутко зол.

Йолленгел ничего не ответил, но вспомнил, как держал Редриха на прицеле, и подумал, что тому повезло не меньше.

— Вы не похож на лусит, — продолжил герцог. — Я так и не понять, откуда вы взяться и какой народ быть.

Йолленгел замялся.

— Сегодня — день разоблачений, — усмехнулась Элина. — Йолленгел — эльф.

— Настоящий эльф?! — совсем по-детски изумился Редрих.

Йолленгел молча отодвинул назад волосы, обнажая уши.

— А вы, Эйрих, ничего не хотите сказать герцогу? — осведомилась Элина по-тарвилонски.

— В смысле? — насторожился тот. — А… ну да. Я приношу свои извинения. Однако вы сами виноваты — если вы не враг, нечего было скрытно следить за нами.

— Собственно, я только вчера нагнал вас, — пояснил Редрих. — Думаете, это было легко? Я несколько раз терял ваш след, через степи кочевников мне вообще удалось пробраться чудом… А вчера — да, я действительно не спешил представиться, потому что мне хотелось понаблюдать со стороны. Не шпионит ли за вами кто-нибудь еще.

— Почему вы решили, что за нами должны шпионить? — брови Эйриха чуть заметно сдвинулись к переносице.

— Потому что есть еще кто-то, кто вами интересуется. Когда я распрашивал о вас по дороге, мне пару раз говорили, что я не первый, кто задает такие вопросы. Правда, в последний раз это было еще на пепелище Чекнева. Наверное, тот человек или люди давно отстали, может быть, сгинули в степи…

По лицу Эйриха было видно, что он не слишком на это полагается.

— А сами-то вы почему едете за нами? — задала резонный вопрос Элина.

За время своего пути Редрих не раз задумывался, как он ответит на этот вопрос. Ему хотелось бросить что-нибудь небрежное, вроде: «Просто в прошлый раз мне помешали нормально попрощаться, а я не хотел бы прослыть невежливым». На что, однако, язвительная Элина, вероятно, ответила бы «Ну что ж, прощайте, герцог, приятно было с вами побеседовать. Теперь ваш долг исполнен, и вы можете ехать назад». Была у него и мысль изобразить, что он путешествует на восток по своей надобности, а встреча произошла чисто случайно, но нынешние обстоятельства полностью разрушили этот сценарий. В конечном итоге Редрих не нашел ничего лучше, чем пробурчать:

— Просто подумал, что там, куда вы едете, лишний меч вам не помешает… Как не помешал мне ваш тогда, на улице Роллендаля, — добавил он, словно оправдываясь.

— Кстати, как вы тогда выбрались из города? — любопытство Элины, как обычно, превалировало над этикетом.

— В ту ночь я счел за благо не связываться со стражниками у ворот. Какое-то время я кружил по улицам в поисках подходящего убежища и наткнулся на пьяницу, дрыхнувшего в подворотне. Я забрал его одежду, он даже не проснулся.

— И оставили ему свою?

— Гм… нет. Это бы навело на мой след, вы же понимаете.

— Вы просто украли чужие вещи? — возмутилась Элина.

— Ну, считайте это военным трофеем. У меня были основания считать Роллендаль враждебным городом, не так ли? Да и что за одежда это была, так, лохмотья… Мне, собственно, именно такое и было нужно. Два дня я отсиживался в каком-то подвале, дожидаясь, пока уляжется шум, а потом покинул город среди бела дня.

— Вам повезло, что вас не узнали, даже и в лохмотьях. Слишком многие тогда вас запомнили и горели желанием отыскать.