Непобедимые скифы. Подвиги наших предков - Наталья Павлищева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Жива-а… что ей сделается? Отлеживается. Или еще с кем-то…
Но Милиды ни в кустах, ни дальше в перелеске не было!
– Проверить коней и оружие! – Скопасис готов был загрызть проклятую вдову сам. Так обмануть! Сотни человек, а главное, он сам поверили этой гадине!
Пропал один из коней Сагира, тот самый, привязанный у кустов, и горит с несколькими стрелами одного из скифов.
– Теперь можно ждать стрелы из-за любого куста, – невесело усмехнулся Скопасис.
Сколько скифы ни осматривали округу, найти никого и ничего не удалось, они сами, устраиваясь на стоянку, слишком много натоптали вокруг, чтобы понять, куда могла скрыться хитрая вдова.
Амазонки были рады тому, что Асиат снова с ними, пусть и беспомощная. А еще тому, что Лейла оказалась невиноватой. Очень неуютно чувствовал себя Скопасис; улучив момент, он подошел к Лейле и смущенно попросил:
– Прости, что думал о тебе плохо…
Глаза персиянки блестели, как две звезды на небе:
– Да, конечно, конечно.
– Простила? – чуть улыбнулся царь.
– Да!
– Я научу тебя натягивать тетиву.
– Правда? Если бы не тетива, я убила бы Милиду!
– Расскажи все.
Волнуясь и путая слова, Лейла пробовала рассказать Скопасису, как услышала, что Милида уехала убивать его, как они с Асиат бросились следом, как случайно встретились с Милидой и Этеей, и Милида смогла пустить стрелу, а у лука Лейлы не была натянута тетива.
– Ты можешь говорить со мной по-арамейски, я пойму, – рассмеялся Скопасис, который из всего путаного рассказа понял только, что девушка не смогла справиться с тетивой.
Лейла повторила уже спокойней и на привычном языке, Скопасис внимательно слушал, но глаза его смеялись, а губы едва прятали улыбку под усами.
– Что? – чуть растерялась девушка.
– А почему ты не рассказываешь, что метнула копье так, что пробила бок лошади? И что Милида промахнулась, потому что ты отбросила Асиат в кусты? И как везла ее позади себя всю дорогу?
– Ну это… неинтересно.
– Хорошо, пусть неинтересно. А почему ты вдруг бросилась следом за Милидой вообще? Пусть бы она убивала меня, я же тебя обидел. – Глаза Скопасиса смотрели чуть насмешливо и как-то странно ласково. Лейла растерялась окончательно.
– Я… Я… не знаю…
– А я знаю! Лейла… если все кончится хорошо… тогда и скажу! Сбереги себя и Асиат.
Глядя вслед уходящему царю, Лейла улыбалась во весь рот. Остальные сделали вид, что не видят царя, беседовавшего с персиянкой, у всех сразу нашлись дела подальше от этой пары.
Но уже спустя несколько мгновений голос Скопасиса раздавался среди скифов, как ни в чем не бывало он кого-то ругал и о чем-то распоряжался. Это не испортило настроения Лейле, остаток дня она ходила сама не своя.
А вечером вдруг подсела ближе к Залине:
– Залина, где-то здесь Экзампей, мне Асиат рассказывала. Так?
– Да, – удивилась амазонка. – А зачем тебе Мертвовод?
– Там ведь не только Мертвовод, но и живая вода? Что, если Асиат…
Она даже не успела договорить, Залина завопила так, что обернулись все:
– Лейла! Ты молодец! Конечно! Конечно, Асиат надо окунуть в Экзампей!
Вокруг загалдели амазонки:
– Правильно!
– Сразу все раны затянет!
– Надо принести живой воды для Асиат!
Услышав шум, подошли Дайрана и Скопасис. Им объяснили придумку Лейлы. Дайрана едва сдержала улыбку, заметив, как гордо блестят глаза Скопасиса: снова Лейла показала себя! «Ой, дорогой, а давно ли ты подозревал ее?» – усмехнулась Дайрана, но, вспомнив, как переживал друг из-за этих подозрений, не сдержала улыбку.
Стали решать, как доставить либо Асиат к воде, либо воду девушке. Вдруг раздался голос Сагира:
– Я привезу.
Больше ни слова не говоря, в полной тишине Сагир взял большой бурдюк, выплеснул из него воду на траву и вскочил на запасного коня. Немного помолчав, амазонки снова принялись обсуждать удачную мысль Лейлы. Потом разговор перешел на все заслуги персиянки. Асиат рассказала, как Лейла спасла ей жизнь и убила лошадь под Этеей, как собиралась защищать ее с акинаком в руках… Разговор шел по-скифски, потому Лейла мало что понимала, но по взглядам амазонок на себя понимала, что говорят о ней.
Приговор был единодушным: Лейла стала настоящей амазонкой! А если еще чего-то не умеет, так это простительно, слишком мало времени прошло. Залина привычно толкнула подругу в бок, но на сей раз та не упала в траву:
– Говорят, что ты амазонка! А что тетиву натянуть не можешь… научим!
Для Лейлы был особенно дорог насмешливый голос Скопасиса, пообещавший по-арамейски:
– Я научу!
Утро следующего дня застало всех уже в пути. Для Сагира оставили только стрелу, лежавшую острием в ту сторону, куда ускакал отряд. Но сармату не нужны были указатели, он сумел найти скифов, и не возвращаясь к стану.
Сагир догнал их очень быстро, кто-то из амазонок ахнул:
– Ты что, ночью воду набирал?!
– Ну и что? – пожал плечами сармат.
– А если перепутал? – напряглась уже и Залина.
Вместо слов Сагир развязал бурдюк и сделал несколько глотков. Все напряженно ждали, что будет. Ничего не произошло, вода была явно не мертвой. Потом сармат так же спокойно смочил водой одну из своих ран.
– Хуже не будет, – проворчала Залина, забирая у него бурдюк.
Асиат раны промыли тут же и приложили к ним повязки. Девушка чувствовала себя легче уже оттого, что была среди своих подруг, а еще… почти рядом был Аморг. Асиат видела, что он то и дело подходит спросить, как дела. На что Залина фыркает:
– Я тебе только что сказала, что все в порядке!
Скопасис очень торопился к переправе на Истре. Из-за Милиды они потеряли целый день, оставалось надеяться, что ойранцы не успеют так быстро, а Антир тоже поспешит. Если все получится, то у разрушенного моста ойранцев встретят воины Скопасиса и амазонки Дайраны, а сзади ударит Антир со своими. Зажатые с двух сторон ойранцы, не имея больше возможности удрать, будут биты! В этом уверены все. Казалось, что стоит только разрушить переправу на Истре, и остальное получится само собой.
Скифов и амазонок вели Аморг и Скопасис. Сармат снова был мрачен, как грозовая туча, но никто не приставал к нему с вопросами. Каждый понимал, каково это – знать, что ты повинен в бегстве такой дряни, как Милида! Следов самой вдовы не нашли, она словно растворилась в лесу. Никому даже думать о ней не хотелось, но стоило вспомнить, и становилось тревожно. Что еще сможет сделать эта змея? Куда поехала? Скопасис отправил двоих скифов обратно к Антиру с рассказом обо всем, чтобы тот был наготове, если вдруг Милида попробует обмануть и его.
Лето перевалило через свою середину, и стало не так жарко. Травы в степи высушило жаркое солнце, но в лесу под покровом деревьев, возле чистых звонких ручьев они стояли темно-зеленые, напоенные влагой. На каждом цветке сидел либо шмель, либо какой-то жук, собирая и собирая сладкий нектар. Птицы уже вывели птенцов и теперь вовсю откармливали их, чтобы выросли и окрепли перед дальней дорогой. Все гудело, жужжало, пищало, свистело… Всюду была жизнь, которой не было никакого дела до людских проблем, до злой Милиды, до больной Асиат, влюбленной Лейлы, скифов, амазонок, персов и всех остальных. Не трогали бы места их жизни и охоты, и ладно.
