Война на море. Внимание рейдеры! - Вильгельм Маршалль

Рождественский день 1940 года, оказавшийся столь драматическим событием для моряков конвоя WS 5A, закончился довольно мирно. Рассредоточившиеся транспорты собрались вместе, и вновь ставший единым целым конвой продолжил движение в южном направлении. «Арабистан», получивший множество пробоин, тащился в самом хвосте. Ярко сияло солнце, а море стало спокойным впервые с тех пор, как конвой отправился в путь. Однако на кораблях имелись погибшие, а потому любые торжества, которые и так прошли бы весьма скромно, теперь казались совершенно неуместными. День завершился спокойно, моряки сознавали, что выполнили свой долг. Лишь один корабль — «Эмпайр Трупер» — покинул конвой. Судно получило пробоину ниже ватерлинии, и поэтому, после проведения временного ремонта, оно направилось в порт Сан-Мигуэль на Азорских островах. Его сопровождал корвет «Цикламен». Власти порта позволили провести на корабле более серьезный ремонт. Поскольку пребывание «Эмпайр Трупера» в нейтральном порту было ограничено 72 часами, транспорт после проведения ремонта в одиночку направился в Гибралтар. Через несколько часов его не очень надежные машины вновь вышли из строя, и судно начало дрейфовать по безмятежно спокойному морю. Единственной надеждой команды теперь могла быть встреча с какой-нибудь субмариной, случайно забредшей в этот район. Ситуацию спасло возвращение «Цикламена». На «Эмпайр Трупере» все же сумели запустить машины — появилась реальная возможность добраться до Гибралтара.

Происшедший 24 декабря бой с «Хиппером» имел еще одно неожиданное последствие. «Бонавенчер», отправленный на помощь «Цикламену» и «Эмпайр Труперу», так и не смог их обнаружить. Однако он наткнулся на немецкий танкер «Баден». На «Бадене» не знали, что «Хиппер» направился в Брест, а потому танкер оставался в этом районе, где, по первоначальному плану, он должен был пополнить топливные запасы крейсера. После того как на «Бадене» заметили «Бонавенчер», капитан танкера на предельной скорости направил его в западном направлении. Однако у него не имелось ни малейшего шанса уйти от британского крейсера, способного развить скорость 33 узла. Одного снаряда, прошедшего опасно низко над палубой, оказалось достаточно, чтобы заставить немецкий танкер сдаться. Однако перед тем как оставить судно, немцы подожгли его. Капитан попытался заставить германский экипаж вернуться на борт танкера, угрожая пулеметами, но безуспешно. Он вспоминал:

«Я собирался пришвартоваться к танкеру, чтобы попытаться спасти судно или хотя бы находившийся на борту груз. Однако ввиду возможного риска от этого намерения пришлось отказаться. Мы спустили шлюпку, однако к тому времени, когда ей удалось подойти к борту горящего корабля, огонь уже охватил веревочный трап, так что и от этой идеи пришлось отказаться.

Спасательную операцию стало возможным провести позднее, когда распространение огня ограничилось средней частью корпуса, при этом судно хорошо держалось на плаву. Я поднял на борт своего корабля 8 офицеров и 31 матроса, среди них не оказалось ни одного раненого. После этого я продолжил поиски „Эмпайр Трупера“, намереваясь вернуться к „Бадену“ до темноты, чтобы попытаться предпринять еще одну спасательную операцию.

Однако после получения нового приказа командования я вернулся и потопил „Баден“, произведя по нему несколько артиллерийских залпов, а затем выпустив торпеду».

Когда стало известно, что «Эмпайр Трупер» достиг Азорских островов, «Бонавенчер» получил приказ идти в Гибралтар на скорости 20 узлов для пополнения запасов топлива. Последние 48 часов оказались для капитана Эгертона и его команды драматичными и наполненными событиями.

Темной, безлунной ночью 27 декабря Макграф, впередсмотрящий на баке «Бонавенчера», доложил о появлении корабля по правому борту крейсера. Сразу же после этого были замечены еще два корабля — один дальше по курсу по правому борту, а другой прямо впереди. Находившийся на мостике вахтенный офицер лейтенант Хендерсон осмотрел горизонт в ночной бинокль, и, к своему ужасу, обнаружил, что крейсер со всех сторон окружают темные силуэты медленно движущихся транспортов. Идя курсом на юго-восток со скоростью 20 узлов, «Бонавенчер» оказался в самом центре идущего в северном направлении конвоя.

Это могло бы стать поистине ночным кошмаром для каждого моряка, поскольку в любой момент быстро идущий вперед крейсер подвергался риску врезаться в какой-либо из окружавших его кораблей… К счастью, Хендерсон сохранил присутствие духа и предпринял единственно возможный в такой ситуации маневр. Он приказал резко положить руль «Бонавенчера» на левый борт, чтобы лечь на параллельный с конвоем курс. Крейсер успешно миновал третью и четвертую колонны конвоя и, когда капитан Эгертон прибыл на мостик, уже вел интенсивный обмен сигналами с эскортным кораблем «Кэфэй». Было установлено, что конвой SL 59, шедший из Фритауна в Англию, находился в 100 милях севернее заявленной позиции. Зоркие глаза впередсмотрящего и быстрая реакция вахтенного офицера «Бонавенчера» предотвратили возможную беду.

Через несколько часов после того, как «Бонавенчер» повстречался с конвоем SL 59, «Адмирал Хиппер», не обнаруженный воздушной разведкой англичан, вошел в гавань Бреста. Здесь крейсер поместили у тщательно замаскированного причала. Однако 4 января 1941 года английский самолет-разведчик все же сумел его обнаружить. Теперь вражеский крейсер стал главной мишенью английского бомбардировочного командования, однако, даже после 175 рейдов дальних бомбардировщиков в течение следующих трех недель, во время которых было сброшено 85 тонн бомб, он не получил никаких повреждений.

Глава 10

В отличие от капитана Мейзеля, Эрнст Крюдер прилагал немалые усилия по спасению экипажей потопленных им кораблей. Это весьма красноречиво свидетельствовало о его гуманизме и соответствовало неписаным правилам морской солидарности, однако к концу года «Пингвин» стал походить на плавучую тюрьму. После потопления «Порт Брисбена» 1 декабря и прибытия новой партии пленных в количестве 93 человек общее их число на борту рейдера возросло до 405. Эти люди — и среди них 8 женщин — занимали все пригодные помещения на и без того переполненном корабле. Пленных приходилось кормить и поить, а поскольку их количество едва ли не превосходило численность экипажа рейдера, их необходимо было постоянно охранять.

В этот период Крюдер получал из Берлина весьма детальные приказы. Ему надлежало двигаться в Южную Атлантику, чтобы атаковать китобойные флотилии союзников. Разумеется, немецкий капитан не мог начинать осуществление подобной операции с таким количеством пленных на борту. Возможно, он мог бы высадить людей, к примеру, на необитаемом острове и предоставить их собственной судьбе. Однако поступать подобным образом противоречило натуре Крюдера. Он предпочитал пересаживать пленных на захваченные корабли, которые затем отсылались обратно в Германию. Однако существовала довольно малая вероятность того, что вскоре рейдеру повстречается подходящее судно в этом районе океана. Дело в том, что для подобного перехода требовалось судно с запасами топлива, достаточными для безостановочного перехода. Машины же большинства союзных транспортов в Индийском океане работали на угле, что означало необходимость как минимум одной остановки для дозаправки по пути в Европу. Таким образом, для выполнения подобной операции подходил лишь «Сторстад». Его двигатели использовали жидкое топливо и отличались низким его потреблением, а с 10 000 тонн топлива в трюмах он мог плыть куда угодно без дозаправки. Крюдер поначалу намеревался использовать танкер в качестве вспомогательного судна при проведении операций по минированию после возвращения из антарктических вод. Однако необходимость избавиться от пленных являлась более актуальной.