Разбитые. Как закалялась сталь (СИ) - MeXXanik
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Среди всеобщего гула этих бесед «о высоком», где миссис Нотт даже сегодня отведено далеко не самое первое место, Паркинсон — тот человек, который уважительно относился к потере Теодора. Он не показывал ей свои воспоминания о том дне, когда это произошло, всего лишь под огневиски выдал несколько слов, как будто штрихами нарисовал картину из головы, но ей хватило этого, чтобы всё почувствовать вместе с ним. И Пэнси никогда не удивлялась тому, как надолго он уходит из дома и просит остаться у неё. И за это он ей молча благодарен.
— О тебе сегодня много говорили, — продолжила Паркинсон, не улыбаясь. — Тео, вот только честно, ты и вправду такой бунтарь, каким тебя выставляет вся эта болтовня? Почему ты никогда не показывал мне эту сторону тебя?
— Многие считают меня психом, своевольным гадом и, как ты сказала, бунтарём. И они даже не представляют, насколько они…
— Ошибаются?
— …Правы. Разве что преуменьшают немного.
— Так почему же рядом со мной ты не такой? — улыбнулась девушка.
— Влюбиться в тебя было самым настоящим бунтарством, — ответил Тео и утянул Пэнси в длинный поцелуй.
* * *
Лондон никогда не был тем городом, от которого веет теплом и уютом. Всегда холодный и серый — никакого хорошего настроения. Горожане сами, как могли, создавали его себе: в домах, квартирах, собственных маленьких мирах.
Июль 1997 года так же не стал исключением. Не было ни радостных криков ребятишек с улиц, ни суеты в магазинчиках неподалёку. Казалось, мир попросту вымер. А может быть так оно и было?
На стенах домов висели листовки с объявлениями о пропаже. В основном это были мужчины средних лет, но встречались и женщины, и даже дети. Уровень убийств подскочил по всему городу и его окрестностям в невероятной прогрессии. И что уж говорить о полиции, если даже несравненный аврорат не справлялся с такой массовостью.
Драко Малфой вытер каплю чужой крови с руки и оторвал с кирпичной стены листовку. Экстренные новости — сегодня была убита семья. У любого другого на его месте сердце изошлось бы волнением и страхом. Но парень лишь скомкал бумагу и выбросил в ближайшую урну. Он разучился переживать.
Зайдя за угол в тёмный переулок, Драко трансгрессировал, даже не оглянувшись. Оглядываются лишь те, кто чего-то боится, но Малфой был не из таких. Бояться должны его. Он уже переступил черту и страх испарился. За себя больше не боялся.
Оказавшись на чисто вычищенной дорожке из белого камня, Драко закрыл глаза и поднял голову вверх, глубоко вдохнув прохладный воздух. Первая капля дождя упала ему на нос, затем на короткие платиновые волосы, плечи.
Уилтшир сильно отличался от Лондона. Особенно это можно было заметить зимой. Пока там серость давила на каждый дюйм души, здесь землю укрывал белоснежный ковёр снега.
Зайдя внутрь Мэнора, Драко прошёл в главный холл и начал подниматься по лестнице в сторону спален, по пути расстёгивая манжеты белой рубашки.
Массивная дверь даже не скрипнула, когда парень вошёл в спальню. Николь лежала на его кровати, ожидая его прихода.
Драко готов был сжечь весь мир дотла, чтобы каждый день по приходу домой видеть именно такую картину. Хотя, чего там греха таить, всё именно так и было. Он подошёл ближе к краю кровати и, убрав мешающие русые локоны с щеки девушки, поцеловал её в щеку.
— Ты сегодня совсем поздно, — её голос был тихим после сна. Она чуть повернула голову и коснулась тонкими пальцами его скулы. — Тут кровь.
— Я… — начал было Малфой, принявшись тыльной стороной запястья вытирать щёку от капель засохшей крови.
— Тебе не нужно ничего говорить, ты же знаешь, — просто ответила Николь и забрала себе в ладони его руку, которой Драко так усердно пытался оттереть остатки крови.
Милая, милая Николь. Она никогда не спрашивала как, сколько и за что. Она всё понимала не хуже него.
Драко молча коснулся сначала лбом, а потом губами её пальцев. Было видно, как сильно он устал.
— Поспи, — мягко сказала девушка, убирая светлую чёлку с его лба.
— Ты останешься?
Николь отрицательно покачала головой.
— Нужно домой. Я и так зачастила к тебе в этом месяце. Родители начинают догадываться.
— Тебе уже почти семнадцать.
— Мне всего семнадцать. Мы ещё дети, Драко, — она нежно улыбнулась ему, а Малфой усмехнулся.
— Дети не делают того, что делаем мы.
— Значит, им повезло больше, чем нам, — просто ответила Николь и поднялась с кровати.
— Может останешься хоть на часик? — Драко обессиленно упал на подушки и наблюдал за переодеванием девушки.
— Прости, не могу. Мы с родителями идём в гости, мне нужно быть вовремя, — когтевранка тщетно мучилась с замком на своём платье.
Малфой сделал усилие над собой, поднялся с кровати и подошёл к волшебнице сзади. Он провёл пальцами по её оголённой спине сверху вниз, доходя до застёжки. Драко потянул бегунок вверх, застёгивая платье, а затем развернул Николь лицом к себе. Он поцеловал её. Медленно, не торопясь. Не было другого места, где Драко предпочёл бы быть сейчас. Он поцеловал её, но не так, будто ждал чего-то большего, будто его руки были под её платьем или запутались в застёжках её бюстгальтера. Ничего из этой серии.
Он поцеловал её так, будто забыл все другие губы, которых когда-либо касались его губы. Он поцеловал её с любопытным детским восторгом. Драко поцеловал её так, будто она ярчайшая, кого он когда-либо видел.
Он не торопился. Малфой целовал её, пока Николь не потеряла счёт времени, а затем, опомнившись, она быстро вылетела из Мэнора, опаздывая домой на полчаса.
* * *
Гулким эхом разносились быстрые шаги. Будучи не на шутку встревоженной, девушка, зевая от недосыпа, петляла по коридорам Мэнора. Метка начала болеть около часа назад, но Николь смогла выбраться из дома только сейчас, воспользовавшись тем, что родители ушли на работу.
Открыв массивные двери, волшебница прошла внутрь и поклонилась, не забыв сказать «Мой Лорд». По правую руку от неё стоял Драко Малфой, а по левую Антонин Долохов.
Тёмный Лорд смотрел на своих верных помощников, восседая на стуле, подобно тому, как цари сидят на троне.
Они его настоящее и будущее. Собственная армия, выстроенная на костях и плоти, воспитанные болью собаки, холодно глядящие на врагов.
Пожиратели смерти — его самый жестокий эксперимент. И Лорд Волан-де-Морт не мог быть недоволен ими.
— Вы хорошо проявили себя в предыдущих миссиях, — по залу разнёсся голос, подобно змеиному шипению. — Именно поэтому
