Разбитые. Как закалялась сталь (СИ) - MeXXanik

ухмыльнулся. Он не верил, что его Никки могла так поступить, но он знал, что она никогда не будет истерить и доказывать обратное, зная, что он на самом деле прав, как поступили бы все другие девушки.

Николь сжала челюсть, смотря в глаза, которые кипели ненавистью. Ей было больно, она очень хотела броситься ему в объятия и рассказать всё, но она не могла. Это слишком опасно.

Спустя несколько секунд девушка сделала несколько шагов назад, направляясь к выходу. Фред выпрямился, смотря на неё, так и не дождавшись ответа.

Девушка неспешно скрылась за дверью, тут же глубоко выдохнув и прикрыв глаза, на секунду давая волю эмоциям. Её руки начало трясти, но она быстро успокоилась и продолжила путь к выходу из дома, куда пригласил её Уизли в записке. На полпути к лестнице она услышала истошный крик гнева и безысходности, смешавшийся с шумом падающих со стола вещей.

* * *

Запах сигаретного дыма густо витал в воздухе возле светловолосого парня, сидевшего на ступеньке крыльца. Дуги бледно-серой дымки уносились тем же ветром, который нежно трепал его волосы. Вдали щебетали птицы, обмениваясь песнями надежды на лучшую погоду. Пятнистое серое небо отражало настроение, которое царило в этом доме.

— Тебе следует бросить курить, — послышался голос из дверного проёма, заставляя его подпрыгнуть.

Драко не повернулся, чтобы посмотреть на Николь. Осознание того, что именно она была тем, кто подкрался к нему, успокаивало его. Спустя месяцы он, наконец, перестал воспринимать её как балласт и угрозу. Не так давно он бы вытащил свою палочку, как только услышал шаги.

— Это расслабляет.

Он говорил с горечью, но его плечи были напряжены. Его тело говорило Николь, что он не расслаблялся годами. Она слишком хорошо это понимала, когда смотрела в его усталые глаза. Он никогда по-настоящему не расслаблялся, никогда по-настоящему не спал, никогда не переставал переживать моменты убийств снова и снова, хотя он никогда не говорил ей об этом.

После его ранения прошло не так много времени, но Николь знала, что Волан-де-Морт уже готовил новые задания для Драко.

Она вздохнула, подходя к краю крыльца Малфой-Мэнора, чтобы сесть рядом с ним, вырывая при этом сигарету из его дрожащих пальцев. Хватит. Это было для него больше, чем дурная привычка. Это был образ жизни. Принятие того, что никогда не знал мира в этом доме. Возможно только в далёком детстве. Он принял это, а Николь отказалась.

— Ты никогда не расслабляешься. И это причиняет тебе боль, — девушка говорила, зажимая кончик сигареты пальцами, обжигая их.

— Какого хрена ты делаешь? — крикнул Драко, дёргая её за руку, чтобы осмотреть опалённые пальцы. Он вытащил свою палочку и залечил раны взмахом палочки невербальным заклинанием.

— А что ты делаешь? Я устала смотреть, как ты причиняешь себе боль. Посмотри, как быстро ты разозлился, когда я сделала то же самое.

Она убрала руку и встретилась с его недоумённым взглядом. Слова задержались на его губах, но наружу не вышло ни звука. Как будто его мысли были спутаны пеплом и дымом, и он выплеснул остатки. Драко сделал глубокий вдох, от которого Николь вздрогнула. Девушка притянула его к себе и прижала к своей груди. Малфой обнял её, а Николь поцеловала его в макушку.

Их маленький секрет.

Всё оказалось проще, чем они ожидали. Гораздо проще. И не только держать их отношения в секрете от всех, но и сами отношения, хотя оба упорно твердили, что «это ничего не значит».

Драко был в восторге от того, как легко было с Николь. Конечно, у них была изрядная доля недопониманий и ссор, но как без этого?

По тропинке пробежал кот. Когтевранка удивилась и проследила за ним взглядом. В Мэноре никогда не было котов. Никаких животных. Все обходили это мрачное место стороной. Кот был слишком ярким для этого места — большой, рыжий, с длинной шерстью. Николь слегка улыбнулась, наблюдая за ним, и продолжила гладить Драко по голове. Но в следующую секунду рыжее создание пронзительно закричало, а его внутренности взорвались и вылезли наружу. Не самая приятная картина. Рейнер вскрикнула, и Малфой отскочил от неё.

— Что?

— Там… Там кот… — сквозь слёзы ответила девушка и указала пальцем в сторону мёртвого животного. Драко повернулся в указанном направлении и нахмурился.

— Николь, там никого нет.

— Но как же нет? Вон он! — девушка вскочила на ноги и быстро подбежала к нужному месту.

Драко бросил взгляд на окна Мэнора, надеясь, что крики Николь не привлекли ничьего внимания, а затем подошёл следом и осмотрел всю территорию поместья.

— Здесь никого нет, а тем более кота, — заключил он, закончив осмотр.

— Но… Я же видела! Он был здесь! — девушка смотрела на место, где ещё несколько секунд назад видела животное, но сейчас там было пусто. — Рыжий кот! Он пробежал здесь, а потом… Потом закричал и упал замертво…

— Николь, — Драко повернул волшебницу к себе лицом. — Тебе показалось. Здесь никого нет. Пойдём в дом, скоро дождь будет.

— Но я видела…

— Ты просто устала. Пойдём, — парень обвил талию девушки, придерживая, и повёл её в сторону Мэнора. Он обернулся через плечо на тропинку, но ничего не увидел.

Николь послушно шла, точно зная, что не сошла с ума. Кот определённо был. Только почему-то Драко его не видел.

В этом доме не место для счастья и даже рыжий кот не выдержал.

* * *

Тео не было дома с полторы недели. И это даже не его рекорд. Он бы и вовсе не появился сейчас, но этот приём был особенным. Мерзким, лицемерным, пафосным — но всё же особенным. Он посвящён его матери. Из года в год не умирала традиция чтить её память в ограниченном тёмном кругу высшего общества. И погода кажется такой солидарной — в этот день никогда не выходит солнце. Тучи — своего рода высшее общество, только в небе.

Отец был слишком занят светской беседой, чтобы отчитать Теодора за то, что уже хотел заявить о его исчезновении и только нежелание позора сдержало его в руках, но он всё равно успел заметить появление сына. Хоть Теодор и выглядел столь же изысканно, как и приглашённые гости, что-то сильно выделяло его среди всех этих зелёных оттенков, и увидеть его в толпе не составило Нотту-старшему труда. Он вскинул бровь, стрельнул в сына взглядом и явно старался отправить ему какую-то из своих недовольных мыслей, но Теодор был закрыт на сотню замков. Всё, что мог сказать отец, и без того приходило в его голову.

— Я