Потаенный дворец - Дайна Джеффрис

она доживет до завтра, – мысленно взмолилась Флоранс. – Ну пожалуйста».

Глава 53

В постели гостиничного номера Джек крепко обнимал Флоранс, давая ей выплакаться. Наступила ночь. Флоранс лежала с открытыми глазами, чувствуя, как внутри разрастается горе и от него тяжелеет тело. Если бы она знала, то еще в 1944 году, впервые приехав к Клодетте, осталась бы в доме матери.

– Дорогая, попытайся уснуть, – сонно пробормотал Джек и притянул ее к себе.

Она все-таки уснула, но мысли продолжали терзать ее, заставляя ворочаться с боку на бок. В этом беспокойном сне то и дело мелькало лицо Элен, красное от гнева. Старшая сестра кричала на нее. Еще болезненнее было видеть здоровую, смеющуюся, полную сил Клодетту, которая делала шампанское из бузины.

Флоранс проспала не более часа и проснулась рано. За окном едва пробивался рассвет. В полумраке она прислушивалась к ровному дыханию Джека. Потом оно изменилось, и когда он тоже проснулся, они занялись любовью, тихо и очень нежно. Казалось, что среди смерти важно подтвердить факт собственной жизни.

– Ты думаешь о времени, проведенном рядом с матерью? – чуть позже спросил Джек.

– Откуда ты узнал?

– Со мной такое было, когда умерла бабушка. Я вспоминал год за годом, уходя все дальше назад, пока не понял, что дальше идти некуда.

– Да.

– Бесполезно сражаться с воспоминаниями, даже если они вгоняют тебя в слезы. Они появляются вне зависимости от твоего желания.

– Как тени… Но ведь Клодетта пока жива.

– Да, – сказал Джек. – Однако ты эмоционально подготавливаешься к неизбежному.

– Я должна была не возвращаться в Девон, а остаться с ней.

– Не кори себя. Она отказалась от твоей помощи. Когда кто-то умирает, остальные начинают себя винить.

– Прошлой ночью мне приснился сон. Я бежала, бежала, но так и не могла никуда попасть.

– Мне такое тоже снилось.

– И в чем, по-твоему, смысл сна?

– Может, ты пыталась убежать от смерти матери? – предположил Джек.

– Эта мысль у меня мелькала. Но может, на самом деле… Мне кажется, я слишком перегрузила свой разум, и теперь мне не убежать от скопища мыслей.

– И все они, наверное, об Элен? Как будто тебе мало того, что происходит с Клодеттой?

– Она меня ненавидит, – вздохнула Флоранс. – Представляешь? Родная сестра меня ненавидит.

– Элен тебе сказала об этом?

– Нет.

– Тогда ты просто проецируешь на нее свой страх. Пока она ухаживает за вашей матерью, это поглощает все ее внимание и силы. Представь, как ей трудно сейчас. Подожди. У тебя будет шанс поговорить с ней. Дай ей время.

За завтраком они встретились с Розали. Судя по ее виду, Розали тоже почти не спала. «Но у меня есть Джек, а она совсем одна», – подумала Флоранс.

Все последующие дни они жили под колпаком тревог. Нервы у всех были натянуты до предела, и хотя они пытались улыбаться друг другу, улыбки быстро сменялись беспокойством. Розали часами сидела у постели сестры. Когда Клодетта была в сознании, они вспоминали прошлое, но по большей части Розали просто держала сестру за руку или гладила тонкую, как бумага, кожу. Флоранс и Элиза периодически заглядывали в комнату матери.

В один из дней все интуитивно почувствовали, что конец близок, и собрались у постели Клодетты. Воздух в комнате был тяжелым, под стать угрюмой и печальной атмосфере. Клодетта дышала прерывисто и вдруг перестала. Флоранс застыла. Неужели случилось? Затем рот матери открылся. Клодетта вдохнула ртом. Флоранс осторожно погладила холодное, покрытое пятнами материнское лицо.

– Маман, не бойся отпустить… – тихо сказала Элен.

В напряженной тишине вдруг послышалось пение маленькой Виктории. Малышка лежала на кровати в комнате, где они поселились вместе с Элизой. Элен обычно спала на диване, поближе к постели матери.

В тишине комнаты Клодетты звенел детский голосок, запинаясь, но четко выговаривая слова песенки:

Alouette, gentile alouette,

Alouette, je te plumerai[13].

Эту французскую песенку про жаворонка знали все. Клодетта, выглядевшая спящей или потерявшей сознание, открыла глаза. Флоранс показалось, что мать даже пропела пару нот и улыбнулась. Затем дыхание Клодетты участилось, лицевые мышцы ослабли. Она побледнела еще сильнее, перестав быть похожей на себя… Вот и все. Клодетта покинула этот мир. Невидимая ниточка, связывавшая ее с жизнью, оборвалась. Мгновение назад жизнь еще присутствовала в изможденном теле, а уже в следующее мгновение ушла.

Элен прощупала пульс Клодетты и перекрестилась.

Флоранс шумно вздохнула, но сдержала слезы.

Элиза, стоявшая у окна, дальше всех от материнской постели, подошла, скрестила руки Клодетты на груди и поцеловала покойную в лоб.

Элен села на диван, обхватив руками голову. Флоранс хотелось сесть рядом и утешить сестру, но Розали ее опередила, обняв заплакавшую Элен. Обе рыдали так душераздирающе, что Флоранс и Элиза, не сговариваясь, вышли из комнаты. Виктория звала мать, говоря, что ей надоело лежать. Сестры вынули малышку из кровати, напоили теплым молоком, после чего одели потеплее и увели из скорбного дома на прогулку по склону холма.

Они надвинули шапки на самый лоб, застегнули пальто на все пуговицы, обмотались шарфами и надели теплые сапоги. И все равно на улице было ужасающе холодно. Флоранс не знала, от чего у нее мокрые глаза: от ледяного ветра или от слез по умершей матери.

– Mama-a-an… – захныкала Виктория. – J’ai froid[14].

– Знаю, дорогая. Нам тоже холодно. А давай побегаем, чтобы согреться? Ну-ка, кто быстрее добежит до вершины холма?

– Oui[15].

И они побежали, держа малышку за руки.

Последующие дни были заняты обыденными делами. Получив от врача свидетельство о смерти Клодетты, Элиза позвонила в похоронное бюро, и их сотрудник приехал в тот же день. Она же договаривалась со священником. Чувствовалось, что Элен выбилась из сил. Вся имевшаяся у нее энергия ушла на то, чтобы скрасить последние недели жизни матери. Когда они жили во Франции, жесткий порядок, заведенный старшей сестрой, сплачивал их. В Англии ее хватило только на Клодетту. Покупки, приготовление еды, мытье посуды и уборка легли на плечи Флоранс. Все это было ей привычно, но она не знала, как вести себя с Элен. Это напоминало хождение по тонкому льду. Элиза пригласила священника, договорилась о цветах и с помощью Флоранс составила порядок службы. Обе сестры играли с Викторией, кормили малышку и старались создать ей относительно счастливое времяпрепровождение в доме, полном печали и раскаяния. Джек бóльшую часть времени проводил в отеле, составляя компанию сокрушенной Розали.

Весть о смерти Клодетты разнеслась по деревне. Жители приносили карточки с выражением соболезнования и букеты зимних цветов из своих садов. Кто-то принес кексы и печенье. Иные предлагали