Вечная Вдова - Андрей Завадский

  - Не могу понять, мой ученик, чем ты недоволен, - спокойно, с едва сдерживаемой усмешкой, отвечал сам Ризайлус, философ и маг, пользующийся особым расположением самого короля. - Мы можем всецело заняться Искусством, посвящая ему всю свою жизнь. Нас уважают правители и боготворят простолюдины. Зачем нам земли и замки? Наш путь отличен от судьбы прочих смертных, ибо, получив в дар от высших сил свою магию, мы не можем сохранять желания и устремления обычных людей.

Великий чародей Ризайлус не вполне соответствовал тому образу, который обычно рисует воображение при слове "волшебник". Он был уже немолод, хотя в свои девяносто лет выглядел едва ли шестьдесят. При этом в волосах его и коротко стриженой бородке почти не видно было седины. При этом маг не полагался всецело на свои чародейские способности, поддерживая тело в надлежащей форме и иными, более приземленными способами. Именно нежелание превращаться в дряхлую развалину заставляло Ризайлуса трижды за каждую седмицу поводить по несколько часов в фехтовальном зале. В прочем, тому была и иная причина, быть может, не менее существенная, но намного менее известная кому-либо.

Ризайлус не любил присутствия подле себя посторонних, обходясь, кстати, почти без прислуги, и мастер, не столько обучавший мага владению клинком, сколько не дававший ему забыть раз полученные навыки, был одним из немногих, получивших право ступать по коридорам и залам кирпичного особняка, походившего боле на небольшой замок, кК будто всегда готовый к осаде и штурму.

Чародей не носил долгополую мантию, каковую многие его соратники по колдовскому ремеслу считали единственно подобающим одеянием. Ризайлус был облачен в бордовый камзол с золотым шитьем и выточенными из оникса пуговицами, и узкие, плотно облегающие мускулистые стройные ноги бриджи. Причем это было не повседневное одеяние, и в том же или иной расцветки камзоле могучий волшебник неизменно появлялся при дворе, тогда, когда его присутствие считал необходимым сам государь.

  - Магия ради магии, не смешно ли это? - язвительно воскликнул юноша, забыв о почтении, которое должно было проявлять к могущественному магу. В прочем, сейчас Ризайлус и сам забыл о формальностях, будучи поглощен спором.

Спор о роли наделенных магическим даром, об их месте среди прочих людей и особом пути настоящих чародеев был неизбежен, это Ризайлус признавал. Когда-то и сам он, будучи еще неумелым учеником, только ощутившим в себе те силы, о которых большинство смертных не знает абсолютно ничего, он задавал тот же вопрос своему учителю. И наставник, поистине великий чародей, но великий не тем, что мог бросать дальше всех огненные шарики или метать самые ветвистые молнии, а тем, что познал тайны человеческой души, смог подобрать нужные слова. Теперь настал черед и самой Ризайлусу наставить на путь истинный своего юного воспитанника.

  - Они кичатся поколениями славных предков, эти знатные сеньоры, только и умеющие, что напиваться до потери человеческого облика, чтобы облевать пиршественную залу на глазах самого короля, а потом и уснуть в собственной блевотине, - возбужденно молвил ученик, глаза которого сверкали, а на бледных впалых щеках проступил румянец. - Но разве это их заслуга, родиться не в нищенской лачуге, а под сводами древнего замка? Чего они достигли сами, своими усилиями, эти благородные господа, перед которыми должны склонять головы не только крестьяне, но даже и мы сами, чародеи?

  - Не стоит так горячиться, Кратус, мальчик мой, - усмехнулся Ризайлус. - Просто в этом мире каждый должен знать свое место, таков непреложный закон. Он был создан не нами, и не нам ломать древние устои. У нас свой путь, неведомый и недоступный большинству смертных, и он не менее почетен и труден, чем жизнь любого лорда.

Могущественный маг держался со своим учеником почти на равных, тем самым, подчеркивая его талант. А этот юноша, Кратус, действительно был талантлив, и с годами мог намного превзойти самого Ризайлуса, о чем чародей думал без тени зависти или заносчивости, просто вкладывая все больше и больше труда в обучение своего воспитанника.

Кратуса придворный маг келотского владыки увидел на постоялом дворе, на севере страны. Он сразу почувствовал заключенную в чумазом мальчишке силу, а потом, когда увидел, как служка на постоялом дворе, отчаявшись высечь искри с помощью кресала, зажег очаг взглядом, тотчас без тени сомнений предложил ему стать своим учеником. Хозяин того трактира согласился отпустить своего не-то племянника, но те еще какого-то не слишком близкого родственника с удивительной легкостью, видимо, порядком испугавшись странностей своего слуги. А сам Кратус принял предложение незнакомого сеньора еще быстрее, готовый на все, лишь бы вырваться из опостылевшего постоялого двора, где едва ли слышал хоть одно доброе слово, но зато зачастую получал подзатыльники от дядюшки.

Отчего-то сложилось так, что большая часть настоящих магов происходила из совершенно не знатных семей, и исключения были крайне редки. Одним из таких исключений и оказался сам Ризайлус, сын не очень богатого, но родовитого рыцаря, покинувший отчий дом в семь лет. Нынешний великий маг помнил, с какими усилиями ему удалось найти путь к дремлющей в глубине души колдовской силе, сотворив первое заклятие. А этот мальчик, Кратус, безо всяких наставников, по наитию сумел коснуться дара, что было дано лишь легендарным магам древней Империи, и то не всем, но лучшим из лучших.

С тех пор минуло семь лет, мальчик превратился в юношу, а дар его становился все более сильным, что приводило Ризайлуса в неописуемый восторг. Долгом каждого мага, достигшего определенной степени мастерства, было передать все свои знания и умения, все, что сам он прежде получил от собственного учителя, последователю, перелить свое искусство в новый сосуд. Кратус был таким сосудом, причем лучшим, о каком только можно было мечтать.

  - Что могут все эти напыщенные бароны, кроме как размахивать ржавыми железками? - продолжал возмущаться охваченный азартом юноша, возбужденно жестикулируя. - Они ничем не лучше и не хуже тех крестьян, за счет которых и существуют. А мы, те, кто наделен даром, способны изменить мир! Даже я, лишь ученик, не более того, одним мановением руки способен уничтожить половину этого душного и грязного города, обратить в прах целую армию, и никакому рыцарю, никакому сеньору не остановить меня. Но ведь мы можем не только разрушать. Веками лекари, изыскивая редкие травы, пытаются побороть страшные болезни, а нам порой достаточно одной только мысли, так разве этого мало?

  - Знаешь, мальчик мой, точно так же некогда думали величайшие маги в истории нашего народа, те, на ком зиждилась мощь древнего Эссара, - задумчиво произнес чародей, взглянув в окно. По улице, украшенной цветами и лентами, шлее радостный народ. Даже вечно грязные нищие сейчас казались вполне опрятными, пусть только на один единственный день.