Вечная Вдова - Андрей Завадский

  - Все они, те, кто считает себя людьми лучшими, чем ты, я, наши предки, существуют лишь потому, что мы трудимся на них в поте лица. - Ратхар с ненавистью посмотрел на едва различимый замок. - Так почему они оказываются глухи к нашим просьбам?

  - Благородные господа обращают внимание лишь на тех, кто посягает на их власть, или на их богатство, - назидательным тоном молвил в ответ старый охотник. - Что, если вдуматься, одно и тоже, ибо в нашем мире границы власти зависят от того, сколько золота хранится в сокровищницах всякого владыки.

Олмер долго жил на свете, чтобы давно уж понять то, о чем его юному гостю еще только предстояло узнать. И он догадался, на что может решиться этот мальчишка, потерпев неудачу в замке господина. К своему великом сожалению, старик не ошибся.

  - Я не добился правды у нашего лорда, - произнес Ратхар, стараясь, чтобы голос его звучал твердо и уверенно. - Что ж, в таком случае, я сам восстановлю справедливость. Я обещаю тебе, Олмер, что отыщу убийц твоей дочери, пусть ради этого придется отправиться на край света, и воздам им по заслугам.

Несколько мгновений старик молчал. Молчал и сам Ратхар, словно испугавшись собственных слов.

  - Хельма была очень дорога мне... - Олмер не смог закончить фразу.

  - Она была дорога и мне, и это моя вина, что я не смог защитить ее, в самый важный миг оказавшись за сотни миль отсюда, - воскликнул юноша, сердце которого переполняли самые разные чувства. Здесь было и раскаяние, и жгучая обида на лорда, но больше всего было яростной решимости исполнить свои клятвы, ибо юноша полагал, что иначе тот, кто считает себя настоящим мужчиной по духу, поступать не может. - С нами был один воин, дружинник Магнуса, - добавил Ратхар. - Он сражался много, приняв участие в десятках сражений в самых дальних краях. И но говорил, что мужчине должно не бродить по свету в поисках славы и богатства, а защищать свой дом. я не смог сделать этого, но я еще могу отомстить.

  - Хельма была для меня всем, - повторил охотник, прервав горячую речь юноши. - Но и ты стал для меня кем-то большим, чем просто парень из соседнего села. Я знаю, ты любил мою дочь, и для меня ты стал почти сыном. И поэтому я прошу, Ратхар, одумайся. Остановись, ибо та ноша, что ты готов взвалить на себя, слишком тяжела для такого юнца, как ты. Ты лишь погибнешь зря.

  - Я дал клятву, - жестко вымолвил в Ратхар. - И я не отступлюсь.

  - Подумай о своих родителях, - продолжал увещевать юношу Олмер. - Они горевали, когда гонец принес весть о вашей смерти, и радость их оттого, что ты вернулся, не ведает границ. Так неужели ты хочешь, чтобы они вновь облачились в траур?

  - Неужто будет лучше, если я перестану быть мужчиной, избрав уют родной избы, вместо того, чтобы восстановить справедливость? Пусть до нас нет дела лордам, за сове безразличие они ответят не перед людьми, но перед Судией. Но если в моих силах изменить хоть что-то, я сделаю это, хотя бы попытаюсь.

Старый охотник не был особо красноречив, он лучше чувствовал себя не в гуще спора, а в глухом лесу, возле медвежье берлоги, где затаился шатун, пробудившийся в разгар февральских метелей. И все же он сейчас использовал все свое умение разговаривать, дабы остановить, переубедить этого мальчишку, юнца, вообразившего себя благородным рыцарем. Олмер понимал, что если сейчас не вразумить его, то Ратхар, движимый самыми прекрасными и благородными чувствами, уйдет, сам не ведая куда. Быть может, вскоре он поймет, какую глупость сделал, но будет уже слишком поздно. И Олмер старался, как мог, но упрямство его гостя, помноженное на решимость и неизвестно откуда взявшуюся уверенность в себе, оказалось слишком велико.

  - Что ж, каждый мужчина должен исполнят данные единожды клятвы, - кивнул охотник. - И если ты так решил, что ж, ступай, и пусть удача не оставит тебя, мой мальчик. Но, прежде чем ты отправишься в погоню, я хочу подарить тебе кое-что.

  - Олмер встал, с трудом разогнув затекшую спину, и исчез в избушке. Когда он вернулся, то Ратхар сразу увидел в руках старика некий продолговатый предмет, замотанный в мешковину.

  - Он порой выручал меня, - молвил Олмер. - Теперь, надеюсь, он так же верно станет служить и тебе. - С этими словами старик сбросил тряпицу.

Охотник держал в руках меч, настоящий, в потертых ножнах с железными накладками, и с потертой рукоятью, лишенной особых украшений. Стальной клинок был не очень длинным, фута полтора. У основания его ширина достигал трех дюймов, но он плавно сужался к острию, так, что этим мечом равно можно было и рубить, и колоть, причем второе вероятнее, ибо длина клинка не позволяла наносить слишком сильные удары.

  - Возьми его, - старик протянул Ратхару оружие, держа его на вытянутых руках. - Он понадобится тебе, коль скоро ты так тверд в своем решении.

Никогда еще прежде юноша не касался рукояти настоящего боевого меча. Оружием простых ополченцев, для которых всякая война не есть основное занятие, служил топор, копье, быть может, еще, лук, и именно ими учились владеть подданные рыцаря Магнуса под присмотром умелых десятников. Меч же был оружием рыцарей или просто настоящих воинов, и даже не каждый дружинник в замке имел настоящий клинок, чаще обходясь кордами, как раз такими, какой ныне старик Олмер протягивал не верившему своим глазам юноше. И пусть это было оружие обычного пехотинца, а не благородный рыцарский клинок, это был настоящий меч, а это многое значило.

  - Благодарю тебя, Олмер, - Ратхар с полоном принял оружие из рук старого охотника. - Клянусь, я не обнажу его ради неправедного боя.

  - Владей им, Ратхар, - строго произнес старик. - Я взял его, как трофей, в том самом походе, о котором рассказывал тебе, и уже много лет этот клинок не покидал стены моего жилища. Но сейчас тебе он нужнее, и я верю, что ты найдешь ему достойное применение.

Они расстались без лишних слов, юнец, поседевший в свои восемнадцать лет, и старик, еще несколько дней назад ни в чем не уступавший молодым парням. Им не нужны были долгие проводы. Каждый из них лишился того, что было ему особенно дорого, и потому они очень хорошо понимали друг друга. Юноша ушел, а старик долго смотрел ему вослед, щуря глаза, в которые, точно копья, вонзались лучи заходящего солнца.

Ратхар хотел отправиться в путь как можно быстрее, но, проходя мимо родного дома, сам не заметил, как оказался вновь в горнице. Невидящим взглядом, будучи не в силах вымолвить ни слова, он обвел рассевшихся вдоль стен родных. А отец, мать, все его братья и едва научившаяся ходить сестренка смотрели на юношу, опоясанного мечом, и ничего не говорили. Они все поняли и без слов.

  - Я должен идти, - коротко молвил Ратхар, опасавшийся, что, задержись он здесь мгновением больше, то никогда уже не сможет уйти. - Хельма ждала меня, и не простит, если теперь я останусь здесь, в тепле и уюте, когда сама она тлеет в сырой земле. Я найду правду и воздам преступникам по заслугам, а потом вернусь. А если нет, то не держите на меня зла, и знайте, что я погиб, сражаясь за правое дело, - сказал он, стараясь, чтобы голос дрожал не так заметно, а потом поклонился в пояс.