Кронштадт. Город-крепость. От основания до наших дней - Леонид Ильясович Амирханов

ажиотаж вызвало выступление 11 января 1911 г. известного фигуриста Григорьева, показавшего зрителям «фигуры высшей школы фигурного катания»[377].

1908 г. стал очень важным в жизни крепости, а значит, и всего города. Русско-японская война предъявила новые требования к фортификации. Поэтому план перестройки крепости, разработанный под руководством Н.Н. Обручева, не был реализован полностью. Бомбардировка японской осадной артиллерией Порт-Артура показала необходимость вынесения передовых фортов на расстояние, превышающее дальность стрельбы самых современных орудий. А развитие артиллерии в тот период было необычайно стремительным. Еще 28 мая 1907 г. комендант Кронштадтской крепости доносил: «Недостатки крепости так велики и обильны, что считать крепость, в случае необходимости, способной исполнить свое назначение нет никаких оснований». Это мрачное мнение подтверждалось объективными фактами: «а) форты крепости настолько мало вынесены вперед, что весь остров Котлин подвержен бомбардировке, в то время как неприятельский флот совершенно неуязвим для нашей артиллерии; б) форты второй линии – устарелой конструкции и никакого сопротивления оказать не могут. Форты первой линии далеко не отвечают современным требованиям; в) вооружение крепости ни по калибру, ни по дальности, ни по скорострельности и силе фугасного действия снарядов не соответствует современной морской артиллерии; г) материальная часть крепостной артиллерии пришла в совершенное расстройство»[378].

Таким образом, созрело решение о строительстве двух новых фортов Кронштадтской крепости: «Алексеевского» («Красная Горка») на южном берегу Финского залива и «Николаевского» («Ино») на северном.

Работы на новых фортах велись очень активно, правда, в 1910 г. пришлось вносить существенные изменения в первоначальный проект – на вооружении ведущих морских стран появились новые, 12-дюймовые орудия. На новых фортах такие же решили разместить по восемь штук: четыре в двух 2-орудийных башенных установках и четыре в открытых установках.

В 1911 г. литерные форты «А» и «Б» наконец официально получили нормальные названия: «Обручев» и «Тотлебен» соответственно. В этом же году произошло и очередное наводнение, сопровождавшееся сильным штормом. Об этом читаем в приказе военного губернатора от 26 ноября 1911 г.:

«Во время свирепствовавшего 20 сего октября шторма, когда корабли, стоявшие на рейде срывало с якорей, а пароходы дрейфовали, двухмачтовый галиас[379] „Михаил-Нарва“, принадлежащий крестьянам М. Никитину и Ф. Нестерову, сорвало с якоря и отбросило на ряжи у Кроншлота, вследствие чего он поднял сигнал о помощи.

Несмотря на сильный шторм, благодаря которому буксирные пароходы отказались идти на помощь, лоцмана Общества Санкт-Петербургских лоцманов, штурмана 2 разряда Павел Алексеев и Иосиф Сарталайнен, вместе с проживающими на внутренней брандвахте крестьянами Каллистратом Бондаревым и Егором Прокофьевым, по своей инициативе и с разрешения командира брандвахты выйдя на принадлежащем брандвахте гребном барказе, на буксире парохода „Кронштадт“, принадлежащему господину Цеттерстем, вышли за ворота Купеческой гавани и, невзирая на громадные волны, буквально заливавшие не только барказ, но и пароход „Кроншлот“, после упорной борьбы со стихией сняли с бедствовавшего судна пять человек команды, т. к. галиас „Михаил-Нарва“ взять на буксир положительно не представилось возможным ввиду мелкой воды.

Все участвовавшие в этом спасении получили благодарность от командира брандвахты и серебряные медали „За спасение погибавших“ для ношения на груди на Владимирской ленте».

Вся Россия и, разумеется, Кронштадт отмечали 100-летие Отечественной войны 1812 г. Еще 31 мая 1912-го военный губернатор Кронштадта Вирен получил из Министерства внутренних дел указание о подготовке к празднованию и выработке мероприятий, которые должны сопровождать это празднование. Предполагалось, что это будут «богослужения, лекции, подарки и издание брошюр». 20 июня Вирен собрал совещание, в котором приняли участие: «и. д. начальник штаба Кронштадтского порта капитан 1 ранга Опацкий; и. д. капитана над Кронштадтским портом капитан 1 ранга Хоменко; командующий 1-м Балтийским флотским экипажем капитан 1 ранга Стронский; командир кронштадтского флотского полуэкипажа капитан 1 ранга Панферов; капитан 1 ранга фон Петц; главный доктор Николаевского Морского госпиталя в Кронштадте действительный статский советник Обезьянинов; благочинный военно-морских церквей протоиерей Я. Погодин; и. д. Городского Головы потомственный почетный гражданин Коровников; Полицеймейстер подполковник Орловский; управляющий канцелярией военного губернатора статский советник Михайлов и чиновник Особых поручений статский советник Карлов.

Решено предложить всем начальникам отдельных частей в Кронштадте представить Военному губернатору к 15 июля составленный по каждой части проект программы празднования 100-летия для выработки общей программы по городу Кронштадту»[380].

Различных предложений канцелярия военного губернатора получила множество. В частности, Кронштадтское реальное училище надеялось, что среди прочего, «быть может, учащимся Город доставит в день празднования какое-либо общественное развлечение, например, кинематографические картины на темы, касающиеся войны 1812 года. Это было бы желательно».

26 августа 1912 г., в день праздника, состоялся большой парад частей кронштадтского гарнизона. Затем был и кинематограф, и многое другое, например в морском госпитале прошла «демонстрация световых картин (вечером) наиболее интересных моментов войны и исторических событий с пояснениями». А в Сухопутном манеже, который украшали под руководством капитана Брякилева, было «чтение со световыми картинами» и при чтении показывали «живые картины:

1. Совет в Филях;

2. Наполеон из кремля наблюдает горящую Москву, по картине Верещагина;

3. Старостиха Василиса гонит французов, по картине Пряничникова;

4. Подвиг рядового Коренного;

5. Апофеоз»[381].

В Кронштадтской женской и мужской гимназиях 26 августа была следующая «Программа празднования 100-летия Отечественной войны:

Молебен;

Речь преподавателя П.И. Жбанкина „1812-ый год“;

Кантата „1812-ый год“, муз. Гольтисона;

„Проезжая через Ковно“ … стихотворения Тютчева прочтет учащаяся Брюханова;

„Мы дружно на врагов“ – хорватский марш;

„Бородино“ – стихотворение Лермонтова – прочтут учащиеся Шрамков и Худолей;

„Vivat, vivat“ – Гимн Кронштадтской гимназии;

„Многая лета!“ – музыка Гинзбурга;

„Полководец“ – стихотворение Пушкина – прочтет учащаяся Брюханова;

Гимн: „Боже, царя храни!“.

Гимн исполнялся троекратно перед портретом государя императора.

Все исполняли ученики».

И всем раздали брошюру «Великая отечественная война», изданную Императорским Военно-историческим обществом. Была учреждена и медаль «В память столетия Отечественной войны». Право ее ношения предоставлялось «всем адмиралам, генералам, штаб- и обер-офицерам, медицинским и гражданским чинам, а также нижним чанам, состоявшим на службе к 26 августа в тех войсковых частях и командах флота, которые участвовали в Отечественной войне 1812 года от начала ее до окончательного изгнания неприятеля, т. е. с 12 июня до 25 декабря».

В связи с этим в канцелярию военного губернатора Кронштадта стали поступать многочисленные просьбы о награждении этой медалью и тех, кто не вписывался в «Положение..» об этой медали. Так, командир внутренней брандвахты в Кронштадте 18 июня 1913 г. подал следующий рапорт:

«26 августа 1912 г. Плавучая столовая для рабочих Кронштадтских Коммерческих гаваней приняла деятельное участие в торжестве юбилея.

В этот день Товарищем Председателем и казначеем столовой Потомственным Почетным гражданином