Сын цирка - Джон Уинслоу Ирвинг

замуж за этого идеалиста-детектива, однако ряд независящих от нее обстоятельств отдалил это событие. Например, стресс, вызванный исчезновением Рахула. Как новичок, примкнувший к борьбе за справедливость, Нэнси была разочарована тем, что Рахула не могут найти. Убийца-зенана, лишь ненадолго получивший скандальную известность в районе публичных домов Бомбея, бесследно исчез как из Каматипуры, так и из злачных мест на Фолкленд-роуд и Грант-роуд. К тому же, как выяснил инспектор Пател, трансвестит по прозвищу Милашка всегда и везде был чужим. Его ненавидели те немногие хиджры, что его знали, – однако не меньше ненавидели его и друзья из зенана.

Рахул продавал свои услуги по необычайно высокой цене, но он продавал лишь свою внешность, в которой исключительная женственность сочеталась с физической силой и корпулентностью, что делало его весьма привлекательным экспонатом для любого борделя трансвеститов. Когда посетителя заманивали в бордель, говоря, что там находится Рахул, то сексуальные услуги клиенту оказывали другие трансвеститы – зенана и хиждры. А прозвище Милашка честно отражало как способность Рахула привлекать клиентов, так и его ущербность, поскольку, только показывая себя и никому не позволяя большего, Рахул демонстрировал свое превосходство, а это оскорбляло прочих проституток-трансвеститов.

Они видели, что он был равнодушен к возмущению, которое вызывал; он также был слишком большой, сильный и уверенный в себе, чтобы опасаться их. Хиджры ненавидели его, потому что он был зенана; его приятели-зенана ненавидели его, потому что он сказал им, что намеревается себя «завершить». Но все без исключения трансвеститы-проститутки ненавидели Рахула, потому что он не был проституткой.

О Рахуле ходили в основном грязные слухи, но инспектор Пател не мог добыть никаких доказательств, что это правда. Некоторые трансвеститы-проститутки утверждали, что Рахул часто посещал женский бордель в Каматипуре. Кроме того, трансвеститы возмущались тем, что, набивая себе цену в их публичных домах на Фолкленд-роуд и Грант-роуд, он на самом деле общался со всяким сбродом. Были также некрасивые истории относительно того, как Рахул использовал женщин-проституток в Каматипуре; утверждалось, что у него никогда не было секса с девушками – он просто бил их. При этом упоминалась гибкая резиновая полицейская дубинка. Если эти слухи были верны, то избитым девушкам нечего было показать, кроме красных отметин, которые быстро исчезали и считались несущественными по сравнению со сломанными костями и прочими ранами от смертельных ударов, нанесенных более серьезным оружием. К тому же у девушек, которые, возможно, и пострадали от таких побоев, не было никакой правовой защиты. Кем бы ни был Рахул, он действовал расчетливо. Вскоре после убийства Дитера и Бет он уехал из страны.

Инспектор Пател подозревал, что Рахул действительно покинул Индию. Ничего утешительного для Нэнси в этом не было. Избрав путь добра, она хотела, чтобы все разрешилось и зло было наказано. Увы, но Нэнси придется ждать двадцать лет до простого, но содержательного разговора с доктором Даруваллой, в котором им обоим откроется, что они знали одного и того же Рахула. Однако даже такой настырный детектив, как З. К. П. Пател, не мог и предположить, что убийцу, который изменил свой пол, можно найти в клубе «Дакворт». Более того – в течение пятнадцати лет Рахул там не показывался, или, по крайней мере, появлялся не очень часто. Он чаще пребывал в Лондоне, где, после длительного и болезненного завершения операции по смене пола, получил возможность с большей энергией и самоотдачей заниматься тем, что он называл своим искусством. Увы… избыток энергии и готовность к самоотдаче не слишком скажутся на развитии его таланта или диапазоне оного; Рахул в своем «творчестве» сохранил те же черты мультяшности, которыми был отмечен тот рисунок на животе. Он пронес по жизни и склонность к сексуально непристойной карикатуре.

Основной темой рисунков Рахула оставался непотребно веселый слон с одним вскинутым бивнем, подмигивающим глазом и струями воды из опущенного хобота. Размеры и формы пупков его жертв дали художнику возможность разнообразить варианты подмигивающего глаза – столь же разнообразны по густоте и цвету волосяного покрова были лобки убитых женщин. Неизменной оставалась лишь прыскающая из хобота вода – слон с видимым безразличием распылял воду над чем угодно. Многие из убитых проституток брили лобки, но, похоже, слон не обращал на это внимания или же ему было все равно.

Но дело было не только в сексуально извращенном воображении – в Рахуле шла настоящая война по поводу самоидентификации личности, что, к его удивлению, так и не прояснилось после успешного завершения долгожданной смены пола. Теперь Рахул внешне был исключительно женщиной, разве что не мог иметь детей, однако отнюдь не желание забеременеть заставило его стать ею. Тем не менее мечта о том, что новое сексуальное самоопределение успокоит его разум и сердце, оказалась иллюзией.

Рахул ненавидел себя, когда был мужчиной. В компании гомосексуалов он опять же никогда не чувствовал себя одним из них. Но он также находил мало общего со своими коллегами-трансвеститами – среди хиджр или зенана Рахул чувствовал, что он не такой, как они, – что он выше и лучше. Ему не приходило в голову, что они довольны быть такими, какими они были, – Рахул был недоволен собой всегда. Есть несколько способов стать третьим полом; но уникальность Рахула была неотделима от его порочности, которая касалась и его отношений с коллегами-трансвеститами.

Он терпеть не мог преувеличенно женские манеры большинства хиджр и зенана; он считал, что их вызывающие наряды свидетельствовали о неисправимом женском легкомыслии. Что же касается традиционного дара хиджр благословлять или проклинать, Рахул не верил, что они обладали таким даром; он считал, что они просто выставляли себя напоказ либо для развлечения самодовольно-пресыщенных гетеросексуалов, либо для потехи более традиционных гомосексуалистов. В гомосексуальном сообществе, по крайней мере, были те немногие, такие как Субодх, покойный брат Рахула, кто вызывающе выделялся на общем фоне; они демонстрировали свою сексуальную ориентацию не для развлечения пугливых, но для дискомфорта нетерпимых. Однако, по представлению Рахула, даже такие смелые личности, как Субодх, оказывались уязвимыми, поскольку рабски искали привязанности со стороны других гомосексуалистов. Рахулу было невыносимо видеть, насколько по-женски Субодх позволял Невиллу Идену доминировать в их отношениях.

Рахул воображал, что, только сменив пол, он, а точнее, она сможет доминировать как над женщинами, так и над мужчинами. Он также представлял, что, как женщина, он почти или совсем перестанет испытывать зависть к женщинам; он даже надеялся, что у него исчезнет желание издеваться над ними и причинять им боль. Он не был готов к тому, что так и не перестанет ненавидеть женщин и что его желание унижать их