Василий Мудрый - Николай Иванович Смирнов

района, и своими боевыми действиями против немцев влиял бы на остальное население района, ежедневно бы разрастался за счет населения, и те враждебные нам элементы, которые сразу подняли головы и стали нам вредить, когда пришли немцы, часть их своевременно уничтожалась бы партизанскими отрядами. а остальные никакого влияния на население не имели бы. Этим самым мы не имели бы такого притока населения в полицию, во всякого рода контрреволюционные организации, и партизанское движение разрослось бы во всенародное движение еще в 1941 году.

Во вторых, если бы те наши командиры Красной Армии, которые готовились в наших военных школах, академиях, училищах, читали литературу и слушали лекции из истории партизанских битв, которые проходили хотя бы в нашей стране, то когда они попадали в такое положение, что целые воинские подразделения остались в тылу у врага при полном вооружении, конечно, они бы сразу ориентировались на борьбу с врагом партизанскими действиями. Это была бы колоссальная сила, которая бы с каждым днем обрастала местным населением. Все это вместе взятое поставило бы врага в невыносимые условия в его тылу еще в 1941—1942 годах и действительно: «Земля бы горела под ногами врага на нашей земле»…

Мне уже 47 лет. За всю жизнь я почти восемь лет провоевал в тылу врага в исключительно тяжелой, всегда напряженной обстановке, сотни раз смотрел смерти в глаза в борьбе с врагами за советскую Родину. Мне как патриоту нашего советского государства, нашей Родины, нашего народа, хочется свой долголетний опыт партизанской борьбы передать нашему советскому государству, нашему народу, чтобы партизанские кадры, выковавшиеся в борьбе с врагами за нашу советскую Родину всегда были в нашем государстве, в нашем народе, чтобы никогда никакой враг не поставил нас в такое положение, в каком мы оказались в 1941 году.

Мне кажется, что держать в нашей стране несколько тысяч людей, подготовленных партизанских кадров, это не так уж тяжело, и что эти кадры нужно держать при Генеральном штабе Красной Армии. Но ценными партизанскими кадрами, из которых бы вышли настоящие командиры партизанских отрядов, бригад, соединений, их можно сделать только тогда, когда ими будут заниматься и руководить люди, которые имели богатый опыт партизанской борьбы в тылу врага. Это специфика своего рода, ее может знать только тот, кто сам непосредственно прошел все этапы развития партизанской борьбы.

Для создания этих кадров необходимо поднять всю литературу по истории партизанской борьбы, создать новую литературу из опыта Отечественной войны, а также написать тактику партизанской борьбы (и держать ее в секрете), которой можно было бы пользоваться только в школах специального назначения. И все это вместе взятое будет полезно для нашей страны только тогда, когда Вы, Иосиф Виссарионович, обратите на это свое внимание и примете свое мудрое решение…»

Корж призывал «держать порох сухим». Для него была абсолютно неприемлема расхожая «сентенция», что «история учит лишь тому, что она ничему не учит». Он изменялся вместе с эпохой, стараясь всегда искать новое…

И, наверное, Василий Захарович блестяще проявил бы себя на военном поприще, да стало, как он указывал в рапорте, подводить здоровье. Не прошли даром суровые жизненные испытания. Пришлось уйти в запас…

Следует отметить, что некоторые практические решения по вопросам, связанным с возможной организацией сопротивления агрессору партизанскими методами, учитывая опыт войны, тогда действительно были приняты, но уже без участия Коржа. Хотя прекрасно знавший Василия Захаровича, его давний боевой товарищ, в ту пору заместитель министра Вооруженных Сил, Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков и старался оказать ему в том всяческое содействие.

В 1955—1957 годах, в бытность Жукова Министром обороны СССР, эта история получила свое неожиданное, драматическое продолжение. Отметим, что Маршал Победы сыграл в 1956—1957 годах решающую роль в сохранении Никиты Хрущева у власти, когда его смещения добивалась так называемая «антипартийная группа Молотова, Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова». Позже он горько пожалел об этом…

Георгий Константинович, учитывавший опыт партизанского движения и практику осуществления специальных операций в тылу противника, дал в то время приказ генерал-полковнику ГРУ ГШ ВС СССР Хаджи Мамсурову (напомним, соратнику и руководителю Коржа по Испании) о создании бригад «спецназа». Теперь эта нехитрая аббревиатура, предусматривающая сочетание оперативно-агентурных мероприятий с активными боевыми действиями в тылу эвентуального противника, более чем известна и понятна.

Именно это обстоятельство наряду с другими и было «инкриминировано» Никитой Хрущевым Маршалу Победы при его смещении с высокого поста, первый секретарь ЦК КПСС обвинил Георгия Константиновича в попытке возможной организации, ни больше, ни меньше, как военного переворота. Что тут ни говори, а легитимно не избранные правители с древних времен обычно опасались популярных в народе, доказавших свою преданность и состоятельность в решавших судьбу нации боях, военачальников. Мавр сделал свое дело — мавр может уходить. У «руководящего» страха глаза, как говорится, велики. Элементарный здравый смысл здесь часто отсутствовал…

Было и другое. Как вспоминал писатель, поэт и военный журналист Константин Симонов, во время одного из жарких заседаний Жуков в своей речи в недвусмысленной форме напомнил некоторым из сидевших в президиуме «руководящих товарищей» об ответственности, которую и они несут за кровавые события 1937—1938 годов. В ответ на это один из тех, кому были адресованы слова Георгия Константиновича, прервал его. И произнес «расхожую» тираду о том, что время, мол, было такое, когда приходилось подписывать некоторые документы, хотел ты этого или нет. Сам Жуков должен хорошо это знать. И если «хорошенько» порыться в «бумагах» того времени, то можно найти, наверное, среди них и те, на которых стоит подпись Жукова.

Маршал, иронически усмехнувшись, повернулся к нему и спокойно отчеканил: «Нет, не найдете. Ройтесь! Моей подписи вы там не найдете!»

Кстати, то же самое мог с чистым сердцем сказать о себе и Василий Захарович Корж…

А тогда, задолго до нового взлета и последующей длительной опалы Жукова, Корж иногда изливал прославленному полководцу свою горечь:

— Никому я теперь не нужен со своим партизанским опытом!

Однажды Георгий Константинович, сам к тому времени бывший в опале, ответил ему решительно и коротко:

— И я никому не нужен! Так что из этого? Не переживай, крепись. Это все преходящее, временное. Сколько мы уже прошли, пережили и перенесли. А, Василь? Правда все равно рано или поздно пробьется, а время расставит все точки над «і». И все пройденное, весь опыт наш будут востребованы. Держись!

После этого они, как и в былые слуцкие времена, крепко обнялись. До конца дней своих слова Жукова не выходили у Василия Захаровича из головы. Это