Последний орк - Сильвана Мари

Поклон другого, высокого старика, оказался далеко не таким глубоким: скорее кивок головой, чем настоящий поклон.

— Я церемониймейстер Далигара, госпожа, и я никогда не думал, что перед смертью мне придется столкнуться не только с бегством придворного штата и нападением орков, но и с тем, что Далигаром станет командовать босоногая королева.

Роби растерялась, не зная, сердиться ей или пропустить его слова мимо ушей. Она представляла, кто такой комендант королевского дворца: он, должно быть, смотрел за кухней, уборкой лестниц, подготовкой постелей и тому подобным, чтобы дом не превратился в прибежище крыс, тараканов и летучих мышей. Но она не была уверена, что знает, кто такой церемониймейстер. Наверное, кто-то вроде советника. И если этот верзила с седой гривой, и без того не вызывавший у нее симпатии, был когда-то советником Судьи, то это была еще одна хорошая причина держаться от него подальше.

Во всяком случае, он назвал ее госпожой. Она решила подождать со ссорой: может, сейчас все-таки не время ослаблять руганью и без того не слишком сильную оборону. Но потом передумала. Может, завтра орки перебьют их всех. Это была ее первая и последняя ночь в качестве повелительницы чего-либо. Стоило побыть настоящей королевой.

Она порылась в памяти, вспоминая, как говорили короли, полубоги и герои в трагедиях, которые придумывал Йорш, чтобы скоротать их длинные летние вечера на морском берегу. «Медленно, — повторял Йорш во время репетиций, — короли всегда говорят медленно. Им не надо бежать выбирать из сетей рыбу или жарить ее на обед. У королей нет других занятий, кроме как быть королями. У них на все хватает времени».

— Далигар не погибнет завтра, — ответила она, нарочито медленно произнося слова, — чего не могу сказать о вас. Кстати, мое терпение потерялось вместе с моей обувью. Впрочем, и в лучшие времена я им не особенно отличалась. Советую вам запомнить это.

То, что Далигар выстоит, было первым спорным заявлением, которое она себе позволила. Немедленно перейдя к насущным проблемам, она спросила у коменданта, где можно было бы уложить спать ее дочь, — где угодно, только не в кровати Судьи-администратора. Комендант поклонился и жестом пригласил ее следовать за ним во дворец. Джастрин, все сильнее прихрамывая, семенил за Роби. Завершал процессию чопорно выпятивший грудь церемониймейстер.

Перед резной дверью величественно и бессмысленно стояли четыре стражника. Они охраняли комнату, целиком обитую белым шелком и носившую гордое название «Малый тронный зал». В центре ее возвышалось инкрустированное золотом и серебром деревянное кресло, служившее троном Судье. Обитое сукном сиденье украшал вышитый золотом узор из ромашек. Со спинки кресла складками ниспадал роскошный плащ из темно-голубого бархата, искусно расшитый золотом и жемчугом, что делало его похожим на мерцающее под луной море. Спускавшаяся с потолка белая вуаль придавала трону схожесть с жемчужиной в хрупкой морской раковине.

В конце концов новую повелительницу привели в комнаты, которые должны были стать ее «покоями»: ряд больших залов, в самом дальнем из которых обнаружились огромная кровать с балдахином и большой камин.

Роби положила заснувшую Эрброу на кровать и укрыла ее шерстяным одеялом, окутавшим девочку мягким облаком. Наконец и Ангкеель слетел с ее плеча и безмятежно устроился рядом с Эрброу. Малышка обняла его, не просыпаясь.

Роби наклонилась и поцеловала дочку в лоб. Ей до смерти хотелось лечь рядом и заснуть беспробудным сном, но она знала, что в этом случае ее разбудят орки.

— Оставайтесь рядом с девочкой и охраняйте ее, — мягко сказала она коменданту. — А вы, — обратилась Роби к церемониймейстеру, — немедленно проведите меня к городской стене. Посмотрим, смогу ли я, хоть и босиком, спасти этот город идиотов, которые без моего приказа даже не додумались поднять подъемные мосты.

Дойдя до двери, Роби еще раз обернулась и посмотрела на спящую Эрброу.

— Мы будем сражаться, — сказала она коменданту дворца. — Я. И все те, кто в состоянии сражаться. Все, кроме вас. Вы останетесь здесь. — Она указала ему на девочку. — Если мне не суждено будет вернуться в эту комнату, вы должны будете позаботиться о моей дочери, и позаботиться так, словно это ваша дочь.

Комендант дворца глубоко поклонился в знак согласия.

— Я имею в виду, — продолжила Роби наперекор тошноте и головокружению, вызываемым этими мыслями, — что если я не вернусь и придут орки… я хочу сказать… Если орки доберутся до моей дочери… — она помедлила и резко закончила: — Не дайте им взять ее живой.

— Я уже понял это, моя госпожа, — ответил комендант.

Церемониймейстер повел ее кратчайшей дорогой к городской стене. Джастрин увязался за Роби. Они прошли через самую нижнюю часть дворца, первый уровень подземелья, где Роби увидела множество маленьких комнат, заполненных сотнями стеклянных флаконов с какой-то прозрачной жидкостью.

— Что это? — спросила она.

— Духи, — сухо ответил церемониймейстер.

— Я не знаю, что это такое, — пришлось признаться ей. Даже Джастрин, впервые в жизни, тоже этого не знал.

Церемониймейстер вздохнул и на мгновение поднял глаза к небу, словно призывая богов в свидетели подобного варварства.

— Судья-администратор, — объяснил он, — придумал способ превращать избыток фруктов и зерна в удобрение для цветов дворцового сада.

— Избыток фруктов и зерна? — побледнев, переспросила Роби. В ее памяти всплыли два года нищеты и голода, проведенные в Доме сирот, наряду с воспоминаниями о том, как солдаты волочили куда-то ее родителей, которых, помимо дружбы с эльфом, обвинили еще и в том, что они пытались спасти урожай Арстрида, подлежавший конфискации как избыток. — Какой избыток? Да разве в графстве когда-либо было что-то в избытке?

Церемониймейстер не отреагировал на ее замечания, еще раз вздохнул и продолжил:

— Удобрения из фруктов и зерна особенно благотворно влияют на крупные и ароматные глицинии. Сложная система дистилляторов превращает цветы в духи — прозрачную воспламеняющуюся жидкость, которая наделена, естественно, прекрасным запахом, необходимым для борьбы с распространением зловония. Наши духи продаются повсюду, даже за пределами графства. Большую часть богатств Судье приносят именно духи.

Тот факт, что население Далигара годами страдало от голода, чтобы производить эту никому не нужную глупость, казалось, ничуть не шокировал тощего придворного, что ни на каплю не увеличило расположение к нему Роби.

— Воспламеняющаяся жидкость? — чуть позже переспросила она. — Это значит, она может гореть? Но ведь вода не горит!

Церемониймейстер вздохнул.

— Эта прозрачная жидкость — не вода, а духи, — еще раз объяснил он. — Они загораются от огня. Более того, если один флакон случайно упадет в камин, то пламя будет настолько сильным, что приведет к взрыву.

— К чему? — опять не поняла Роби.

— К взрыву, госпожа: пламя разлетится во все стороны с грохотом, подобным грому.

Выйдя из подземелья, они прошли через просторный внутренний двор. Все еще сопровождаемая Джастрином, Роби поднялась на городскую стену и огляделась.

Город был уже полностью окружен. Последние лучи заходящего солнца освещали Далигар с запада, со стороны Черных гор. Над видневшимся вдали Варилом небо было темным, как стальная пластина, отягощенным облаками, на фоне которых выделялись будто золотые очертания крепостных стен Цитадели. В свинцовом небе парили на ветру чайки, и их белоснежные крылья поблескивали на солнце. На крепостных стенах развевались освещенные закатом темно-красные знамена города. Догон отражал косые лучи солнца, превращаясь в ленту света, мерцавшую в опускавшихся сумерках. Река текла с востока на запад: она пересекала равнину Варила и, разветвляясь на два неравных рукава, устремлялась к Черным горам. Рукава омывали остров, на котором и стоял Далигар, защищенный этим огромным природным рвом. В широком юго-восточном рукаве Догона течение было вялым, вода застаивалась, берега были покрыты густыми зарослями камыша. Здесь и располагался огромный подъемный мост, по которому так по-королевски вошла в город Роби. В северном же рукаве вода бурно мчалась по узкому скалистому руслу, и здесь подъемный мост был уже и короче.

Орки расположились на обоих берегах реки. Где-то в миле от слияния двух рукавов Догона, между Далигаром и Черными горами, Роби увидела старинный деревянный мост, по которому можно было перейти на другой берег в обход города. Им и воспользовались орки, чтобы замкнуть окружение. Воинам Далигара, не получившим на то никаких приказов, даже в голову не пришло сжечь мост.

Как поведал Джастрин, деревянный мост был покрыт росписями и барельефами, изображавшими победы сира Ардуина.