Весь Хайнлайн. Ракетный корабль «Галилей» (сборник) - Роберт Хайнлайн

— Добрый вечер, — сказал наставник. — Как ваши новички-астрогаторы? Успевают?

— Как вам сказать… Необычно как-то учить других, когда сам недавно только учился и вечно проваливался на испытаниях.

— Вот поэтому вам и поручили вести основы астрогации — вы еще не забыли, что и почему было самым трудным. А с атомной физикой у вас как?

— Ну… думаю, разберусь. Эйнштейн из меня, правда, не получится.

— Вот бы я удивился, если б было наоборот. Ну а вообще как дела?

— Неплохо, пожалуй… Знаете, мистер Вонг, я же, когда домой уезжал, думал, обратно не вернусь.

— Я догадывался. Вся эта идея с пехотой — обычная попытка уйти от решения настоящей проблемы, которая перед вами стоит.

— Да? Скажите, мистер Вонг, вы офицер Патруля или психиатр?

— Я — обыкновенный офицер, — по лицу Вонга промелькнула еле заметная улыбка, — прошедший специальную подготовку, необходимую для моей работы.

— Понятно. А что значит — уйти от решения проблемы? Какой проблемы?

— Не знаю. Думаю, вы в этом больше меня понимаете.

— Наверно, мне надо рассказать о себе. Только с чего начать?

— Расскажите о своем отпуске, Мэтт. Времени у нас хватит.

— Хорошо, сэр.

И он рассказал Вонгу все, что мог вспомнить.

— В общем, — сказал он напоследок, — это был самый обычный отпуск. Ничего особенного. Вот только… вроде и дома я был, а вроде — как и не дома. Говорили — будто на разных языках.

Вонг засмеялся было, но вдруг оборвал смех.

— Я не над вами смеюсь, — пояснил он. — Не смешно это. Ведь все мы проходили через такое — каждый вдруг открывал, что пути назад нет. Это болезнь роста, вот только для космонавта она проходит слишком уж тяжело. Мучительно тяжело.

— Теперь и я это понял, — кивнул Мэтт. — Вернуться я не смогу, уже не получится. Во всяком случае — навсегда. Быть может, уйду в торговый космический флот, но то, что останусь космонавтом, — это точно.

— На этом этапе вы вряд ли уже потерпите неудачу.

— Может быть. Но я все еще не уверен, что Патруль — это то, что мне подходит больше всего. Это меня и беспокоит.

— А поподробнее вы это мне объяснить не можете?

Мэтт попытался. Он рассказал про свою беседу с родителями, которая так их расстроила.

— Короче говоря, вот в чем дело: в случае крайней необходимости мне придется нанести ядерный удар по моему родному городу. Я не уверен, что справлюсь с таким заданием. Может быть, Патруль все-таки не для меня?

— Не думаю, Мэтт, что такое когда-нибудь случиться. Ваш отец совершенно прав.

— Не в этом дело. Если офицер Патруля верен присяге только тогда, когда это не касается его лично, то вся система разваливается.

Вонг ответил не сразу.

— Если бы перспектива бомбить свой собственный город, свою семью, оставила вас равнодушным, и часа бы не прошло, как я вышвырнул бы вас с этого корабля — вы были бы исключительно опасным человеком. Патруль не рассчитывает на ангельское совершенство своих офицеров. Люди несовершенны, поэтому наша служба основана на принципе разумного риска. Вероятность того, что Солнечной системе будет угрожать опасность из вашего родного города, очень невелика, по крайней мере в течение жизни одного человека. Еще меньше вероятность того, что именно вам будет поручено нанести удар — в этот момент вы можете оказаться на Марсе. Если обе эти вероятности сложить вместе, шансы практически нулевые. Но если все же такое случится, ваш командир, думаю, не станет рисковать и запрет вас в вашей каюте.

Беспокойства на лице Мэтта меньше не стало.

— Такой ответ вас тоже не устраивает? — удивился Вонг. — Видите ли, Мэтт, болезнь ваша мне понятна — молодость.

Вы считаете, что моральные проблемы можно решить сразу и навсегда, что они бывают только черные или белые и ничего между. Знаете, что я предлагаю? Перестаньте переживать и позвольте мне думать о том, есть ли у вас все необходимые качества. Не сомневаюсь, что наступит момент, когда вы окажетесь в сложной ситуации и рядом не будет никого, кто мог бы помочь отыскать правильный выход. Но именно мне нужно определить, сумеете вы найти такой выход или нет, причем я даже не знаю, какой будет эта ситуация! Ну что, хотите поменяться со мной местами? — Пожалуй, нет, сэр, — робко улыбнулся Мэтт.

11. ПРК «Aes Triplex»[42]

Мэтт, Оскар и Текс убивали время перед обедом, собравшись в общей комнате у себя в каюте, когда к ним ворвался Пит. Именно ворвался — другого слова не подберешь, — ударился с разбегу о притолоку и с криком влетел в комнату:

— Эй, ребята!

Оскар схватил его за руки, когда он отскочил от противоположной стены.

— Выключи двигатель и давай на посадку. Чего шумишь?

Пит повернулся в воздухе и посмотрел на них.

— Там новый список выпускников повесили!

— Кто в списке?

— Еще не знаю, самому только что рассказали. Пошли!

Кадеты двинули за ним следом. Текс поравнялся с Мэттом и сказал на ходу:

— Я-то чего спешу? Меня там наверняка нету.

— Пессимист!

Они вывернули из Свинячьего закоулка, пролетели на три уровня к центру корабля и направились к носу. Увидев группу кадетов рядом с кабинетом вахтенного офицера, четверка присоединилась к ней. Пит сразу увидел свою фамилию.

— Смотрите! — закричал он.

В начале списка значилось: «Арман, Пьер — временно назначен на ПРК «Телега Чарльза»[43], прс — ст. «Терра», мнзн — Леда, Гнмд. Ж.д.р.».

— Ребята! — радостно воскликнул Пит. — Меня же домой посылают! Ждать дополнительных распоряжений.

— Поздравляю, Пит. Просто здорово. — Оскар похлопал его по плечу. — А теперь не соизволишь ли сместить свою тушу? Ты не прозрачный.

— Я тоже есть! — объявил Мэтт.

— Какой корабль?

— ПРК «Aes Triplex».

Оскар повернулся к Мэтту.

— Какой-какой?

— «Aes Triplex».

— Да это же мой корабль!

Расстроенный Текс отвернулся от списка.

— Джермэна нету, что я и говорил. Так что, ребята, оставаться мне на «Рэндольфе» пять лет, десять, пятнадцать — буду старый, седой. Вы мне хоть писать обещайте на день рождения.

— Да, Текс, нехорошо получается. — Мэтт, как мог, старался приглушить свою радость.

— Слушай, Текс, а во второй половине списка ты смотрел? — спросил Пит.

— В какой еще второй половине?

Пит ткнул пальцем, и Текс снова нырнул в толпу. Через мгновение он появился рядом с друзьями.

— Вы себе представляете? Я тоже прошел.

— Понятно, не решились подвергать дурному влиянию еще одно поколение новичков. Какой корабль?