Тайна гибели Лермонтова. Все версии - Вадим Хачиков

Ничего удивительного тут нет: Александр был очень слабого здоровья, потому и лечился в Пятигорске. А еще через два года подал в отставку. Впрочем, кроме слабого здоровья, у него были на то и другие причины: в 1844 году умер его всесильный родственник, поддерживавший молодого офицера. А кроме того, именно в том году Александр Павлович, скорее всего, женился, поскольку рождение его сына приходится на 1845 год. И женился, между прочим, на одной из самых богатых невест в России – Екатерине Бернардаки, отцом которой был известнейший предприниматель-миллионер и меценат.

Болезненный Александр Бенкендорф скончался в 1852 году в чине титулярного советника. Его вдова, Екатерина Дмитриевна, вторично вышла замуж за французского аристократа, маркиза д’Аша. Сын бывшего юнкера, Дмитрий Александрович Бенкендорф, стал художником-акварелистом. Дожил он до 1919 года, не имея детей. С его смертью и пресеклась родственная линия лермонтовского знакомого, прожившего свою недолгую жизнь в тени зловещей фамилии родственника.

Член «кружка шестнадцати» К. В. Браницкий-Корчак (1814–1879)

Граф, племянник Елизаветы Ксаверьевны Воронцовой (урожденной Браницкой), приятельницы Пушкина. С марта 1837 года служил вместе с Лермонтовым в лейб-гвардии Гусарском полку. Член лермонтовского «кружка шестнадцати», который и стал нам известен именно по воспоминаниям Браницкого, изданным в Париже в 1879 году.

Браницкий с детства ненавидел российский императорский двор – за то, что он был притеснителем Польши. Не подозревавший этого Николай I в 1843 году назначил его своим флигель-адъютантом, но Браницкий добился перевода на Кавказ. Он воевал против Шамиля, был участником бесчисленных схваток с горцами. На Кавказе он сдружился с Л. С. Пушкиным, там же были его друзья А. Н. Долгорукий, Г. Г. Гагарин, М. П. Глебов – всё лермонтовский круг лиц. Рисунок неизвестного художника, изображающий Браницкого, имеет помету «Пятигорск, июля 3-го 1841 года». Следовательно, Браницкий мог находиться рядом с Лермонтовым в его последние дни.

«Прекрасная смуглянка» Е. Г. Быховец (1820–1880)

Катя Быховец. Девица, волею судьбы оказавшаяся рядом с поэтом в самые последние дни его жизни. Дальняя родственница, которую Михаил Юрьевич называл «кузиной». Симпатичная внешне (если верить найденному позже портрету), привлекавшая внимание и поэта, и его друзей, но особой роли в событиях тех дней не игравшая. Главная ее заслуга перед историей – в том, что она провела с Лермонтовым несколько часов перед самой дуэлью и описала их в своем письме к подруге. Свидетельством их встречи стало принадлежавшее Кате золотое украшение для волос, называемое бандо, – взятое «на счастье», оно Михаилу Юрьевичу, увы, не помогло и после дуэли было найдено окровавленным в кармане сюртука погибшего…

Факты, сообщенные «кузиной» в ее письме, кочуют из публикации в публикацию – будь то научное исследование или произведение беллетристики. Это и понятно: других-то почти нет! Те же, что есть, – скудны, отрывочны, противоречивы. А тут – живописный рассказ с сочными убедительными деталями. Плюс довольно подробная характеристика самого «кузена», его настроения и мыслей. Да в придачу – яркое и подробнейшее описание бала у Грота Дианы, устроенного за неделю до гибели поэтом и его друзьями. Поистине бесценный подарок лермонтоведению!

Правда, у некоторых исследователей имеются серьезные сомнения в подлинности этого письма. Но об этом – ниже. Пока же обратимся к личности самой Екатерины, совершенно заслоненной для многих и этим самым письмом, и спорами о нем. Ведь биографы поэта «накопали» за минувший век достаточно фактов о личности «кузины».

Екатерина была старшей дочерью помещика Тарусского уезда Калужской губернии Григория Андреевича Быховца и его супруги Наталии Федоровны. Семья была большая – двое сыновей и семь дочерей. В 1847 году отец разорился, и его имение – село Истошино под Тарусой – было продано. Но и до этого семья постоянно нуждалась и получала материальную поддержку от тетки, Мавры Егоровны Быховец (в девичестве Крюковой) – вдовы нижегородского губернатора С. А. Быховца. Через эту тетку и протянулась родственная связь Кати с М. Ю. Лермонтовым. Мавра Егоровна жила в Москве, в доме генерала Павленкова, где с ней некоторое время находилась и Катя – как утверждает ее потомок, А. Ивановский, «на положении Лизы» из «Пиковой дамы», то есть в приживалках. Лермонтов бывал там проездом через Москву, в 1837 и 1840 годах. Во время его визитов к Мавре Егоровне они и могли познакомиться.

В 40-х годах (скорее всего, в 1844 году) Катя вышла замуж за Константина Иосифовича Ивановского.

Ничего яркого и заметного в ее жизни не происходило – кроме неожиданной близости к Лермонтову летом 1841 года, когда она сопровождала на Воды богатую больную тетку. А. Ивановский утверждает, что и здесь она выступала в роли приживалки – ради того, чтобы содержать младших брата и сестру. И вот в Пятигорске Катя вдруг становится очень яркой и заметной фигурой. Ничем не примечательная в своей жизни девица, а позже замужняя дама, здесь она, оказавшись вблизи Лермонтова, вдруг обретает значимость.

Скромная провинциальная дворяночка попадает в круг блестящих столичных аристократов. За ней ухаживают лермонтовские друзья, а сам он с нею дружен, постоянно навещает и опекает. Катя получает от него красивое прозвище la belle noire, то есть «прекрасная смуглянка», которое, переводилось и как «черная красавица» или «креолка». Сразу после дуэли, когда в кармане убитого поэта было найдено ее окровавленное бандо, по городу даже пошел слух, что поединок случился именно из-за Кати.

Да и позже «прикосновение к Лермонтову» породило немало вымыслов о ее значении в жизни поэта. Предполагали, что у Кати должны храниться рукописи Лермонтова, и ее отцу пришлось публично открещиваться от подобных утверждений. Не считаясь с тем, что роман «Герой нашего времени» был написан, по крайней мере, за три года до ее встречи с Михаилом Юрьевичем, Катю почему-то стали представлять прототипом княжны Мери. А некоторые лермонтоведы до сих пор убеждены, что Лермонтов посвятил ей стихотворение «Нет, не тебя так пылко я люблю»… Вот какой стала выглядеть «кузина» при внимательном рассмотрении.

Если ее письмо – все же мистификация, то, занимаясь этим документом, мы, тем не менее, узнаем о последних днях жизни Лермонтова очень многое, поскольку какие-то факторы мог знать и мистификатотр. А уж если оно подлинное и описывает действительные события, то какую благодарность потомков заслуживает «прекрасная смуглянка» за сохранение сказанных ей при расставании слов великого поэта: «Кузина, душечка, счастливее этого часа не будет больше в моей жизни…»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});