Охотники за каучуком - Луи Анри Буссенар

Маркиза он отлично помнил и в лицо, и по имени, несмотря на то, что видел всего только один раз в продолжение часа, когда Маркиз и его товарищи садились на пароход «Симон Боливар» вместе с Шарлем.

— Господин Маркиз! — шепнул он мимоходом молодому человеку и при этом сделал ему знак следовать за собой.

— Кто назвал меня по имени? Кто вы такой? — спросил актер, недоумевая, кто мог окликнуть его по имени, да еще по-французски, и кто такой этот мулат, которого он никогда раньше не видал.

— Шш! Будьте осторожны! Бога ради, ни одного лишнего слова, ни одного жеста, который мог бы возбудить подозрение! Доверьтесь мне! Я — не мулат, а француз, один из слуг господина Шарля Робена… вашего спутника на пароходе «Симон Боливар». Вспомните человека, который помогал грузить ваш багаж, это был я!

— Я отлично помню! .. Так идите прямо, притаитесь там в рощице камбузов… Я приду туда, как только будет возможно!

Винкельман продолжал идти дальше, не замедляя и не ускоряя шага, все той же небрежной, ленивой поступью человека, которому спешить некуда, не поворачивая головы и рассеянно блуждая взором по сторонам.

К счастью, произнесенные им по адресу Маркиза слова никем не были услышаны.

— Боже мой, Боже мой! Какими судьбами этот человек, которого я оставил на пароходе вместе с господином Робеном, очутился здесь! — думал Винкельман, удивленный до крайности этой неожиданной встречей…

— О каком новом несчастье придется мне услышать от него? Уж не случилось ли чего-нибудь и с моим добрым господином?

Впрочем, его беспокойство продолжалось недолго. Артисты пользовались почти с самого начала относительной свободой, а потому могли беспрепятственно ходить где угодно и в какое угодно время, но, конечно, лишь на известном расстоянии от деревни. Маркизу без особых хлопот удалось уйти из деревни и свидеться в чаще с Винкельманом, поджидавшим его там.

Во время этого первого свидания, весьма непродолжительного, впрочем, из опасения возбудить подозрения, они ознакомили друг друга с положением дел с той и другой стороны и расстались, условившись свидеться снова, чтобы обсудить необходимые для общего спасения меры.

Надо ли говорить, что в течение тех трех дней, которые прошли между этим первым и следующим за ним свиданием, воображение и мысль молодого артиста, всегда столь пылкие и живые, работали более усиленно, чем когда-либо. Как освободить пленных? Десятки планов роились у него в голове.

Первоначальная идея Винкельмана — превратиться в мулата, затем в капитана бразильской армии и выдать себя за лицо официальное — вдохновила Маркиза.

В его чемодане и в чемоданах его товарищей хранилось немало костюмов, соответствующих всяким случаям жизни и пригодных для исполнения самых разнообразных ролей. Он перебрал содержимое всех трех чемоданов и собрал прекрасную полную парадную форму, которая была уже подробно описана нами раньше и могла ввести в заблуждение даже и такого предубежденного и недоверчивого человека, как Диего. Накладная бородка, ордена, шпага и очки, — все было налицо в гардеробе странствующих артистов.

Затем он стал обдумывать и изучать свою речь, свои жесты и движения, свою осанку, словом, входить телом и душой в свою роль.

Он решил сыграть уполномоченного от бразильского правительства; зная тайные мечты Диего, предложить от имени бразильского правительства миллион золотом и затем, распростившись, как подобает такому высокому лицу, — вернуться на свое судно, а ночью вырыть клад, перенести все золото на эгаритеа и в назначенный день и час вручить Диего, взамен пленных, миллион золотом!

Одурачить таким образом этого чернокожего негодяя, уплатить ему его же собственным золотом, освободить пленных, благодаря этому обману, — все это было в высшей степени заманчиво, особенно для прирожденного актера.

Товарищи, Фриц и Раймон, всей душой одобрили этот план и без всяких оговорок согласились со всеми его подробностями.

Вечером того же дня, когда состоялось третье свидание, Маркиз, тщательно упаковавший свой костюм, поцеловал своих друзей и тихонько отправился к Винкельману и Табире, уже поджидавшим его. Мы уже видели, как блестяще и удачно Маркизу посчастливилось провести свою роль и как одно пустячное обстоятельство разом разрушило этот блистательный план, уже близившийся к полному своему осуществлению.

Теперь вернемся на Марони, в роскошную усадьбу плантации «Бонн-Мэр», где несчастный Шарль Робен вместе с отцом и старшим братом также строил план освобождения своей семьи.

Проект Анри встретил всеобщее одобрение, и решено было тотчас же приступить к приготовлениям.

Время не терпит; нельзя терять ни минуты: трехмесячный срок весьма короток, если принять во внимание громадность расстояний и трудность путей сообщения.

Самым важным было, конечно, раздобыть как можно больше золота, и старик Робен, желая увеличить добычу драгоценного металла, на другой же день сам отправился на прииски с добавочным отрядом рабочих.

С этой стороны не предвиделось никакой задержки или помехи; прииск был богат, и необходимую для первого взноса сумму можно было получить в самом непродолжительном времени.

С другой стороны, Анри также не бездействовал: он поспешил отобрать из огромного персонала отца тридцать человек негров, из которых рассчитывал создать свой боевой отряд. Он мог брать наугад почти любого из этих людей, родившихся или по меньшей мере воспитанных и вскормленных на плантации «Бонн-Мэр»: на них вполне можно было положиться.

Смелые и отважные охотники, смолоду привыкшие обращаться с оружием и мастерски владеть им, несравненные гребцы, дети вольной саванны и девственных лесов, умеющие не хуже диких зверей прокладывать себе дорогу сквозь непроходимые чащи, способные выносить всевозможные лишения и безропотно встречать всякую опасность, трезвые и хладнокровные, преданные своему господину, как верные псы, благодарные семье Робена за то благосостояние, которое эти люди создали для них и для их семей, — они были неоценимые помощники.

Эти тридцать хорошо вооруженных негров, под командой умных и опытных людей, могли даже без кровопролития захватить убежище бандитов спорной территории.

Но самое важное было — приучить их к дисциплине, чтобы по возможности усилить еще более их природную решимость и отвагу.

Кроме того, Шарль очень рассчитывал, и не без основания, на содействие Винкельмана, Табиры и тех индейцев и негров из его бывших служащих, которых им удалось бы собрать вокруг себя на берегах Арагуари.

По его расчетам, усилия этих двух отрядов, действующих заодно, должны были дать самые блестящие результаты, хотя шайка разбойников превосходила их по численности во много раз.