Красавица и босс мафии - Лола Беллучи

не пришел в свое обычное время, было одновременно и разочарованием, и облегчением. Я скучала по нему, по его прикосновениям, по его телу, по его запаху, по нему всему, и я упрекала себя за это.

Я не должна была так сильно хотеть его.

Именно поэтому, когда я проснулась несколько часов назад и заметила его присутствие в своей комнате, я притворилась, что все еще сплю. Я надеялась, что он устанет и просто уйдет. Скорее всего, когда я в следующий раз выйду из своей комнаты, я все еще не буду знать, как встретиться с ним взглядом, но, по крайней мере, у меня было бы несколько часов.

Очевидно, что дон отказывался следовать какому-либо сценарию, кроме того, который он написал сам. Все, что Витторио рассказал мне о последних событиях, заняло целую квартиру в моей голове и не дает мне покоя, даже сейчас, когда мои глаза тяжелы от усталости.

Мое сердце не должно воспринимать его неучастие в фотосессии как разрешение чувствовать себя комфортно в этой безумной зависимости от Витторио, но он смотрит на меня, и я не знаю, как ему это запретить.

— Это помогает мне скоротать время, — отвечаю я и зеваю.

— По-моему, это больше, чем просто хобби. Ты молодец! — Я заставляю себя открыть глаза и посмотреть на него, чувствуя необходимость увидеть выражение лица Витторио, когда он произносит эти слова. Когда мой взгляд останавливается на его лице, я не нахожу ничего, что могло бы им противоречить.

— Спасибо, — тихо пробормотала я.

— Не за что.

ГЛАВА 51

ГАБРИЭЛЛАМАТОС

— Это действительно необходимо? — Спрашиваю я, чувствуя, как потеет все мое тело, особенно ладони. У меня такое ощущение, что темно-синее платье длиной до колен прилипает к моему телу при каждом моем движении. — Ей это не понравится, сэр. — Опасения грызут мой желудок, словно вкусное сладкое печенье.

— Мне, нравится. И нет, ей это не понравится. Вот почему это необходимо, — подтверждает мою уверенность Витторио, держа меня за руку, пока ведет нас вниз по лестнице.

— Может быть… — осмеливаюсь предположить я, останавливая свои шаги, и он поворачивается ко мне.

— Ты хочешь сказать мне "нет"? — Огонь в его глазах заставляет меня сжать бедра, несмотря на то что у меня все болит после того, как мы провели весь день в постели.

Вопрос задан не случайно, Витторио точно знает, какое воздействие эти слова окажут на мое тело и разум. Есть одна игра, в ведении которой мы никогда не признавались друг другу, но она началась в ночь вендеммии. Он отдает мне приказы, я подчиняюсь, не сомневаясь и не задумываясь, и мне это нравится. Мне нравится, что я никогда не говорю ему "нет", и именно решимость остаться непобежденной движет моими губами.

— Не хочу сэр.

— И что же ты собираешься делать?

— Держать голову высоко, сэр.

— Все время, — повторяет он, и я соглашаюсь, прежде чем повторить его слова.

— Все время.

— Тогда пошли. — Я заставляю свои ноги спуститься по ступенькам, а затем иду к крылу синьоры Анны, пересекая коридоры и проходя мимо персонала, пока Витторио не вводит меня в столовую, полностью занятую его семьей.

Я тяжело сглатываю, как и вчера, но совершенно по-другому, расправляю плечи, натягиваю на лицо улыбку и вхожу в комнату. Витторио идет сразу за мной и не отпускает мою руку.

Все взгляды обращены на нас, но единственное лицо, на котором я могу сосредоточиться, это мать Витторио. Если бы она была мультяшной, из ее ушей сейчас шел бы ненавистный дым.

— Привет, — приветствует Дон и слегка сжимает мою руку.

— Добрый вечер, — говорю я и отвожу взгляд от синьоры Анны, женщина выглядит так, будто у нее вот-вот случится сердечный приступ, а я не могу продолжать смотреть. Впрочем, судьба, с которой встречаются мои глаза, выглядит не лучше.

Выглядящий совершенно иначе, чем тот, с кем я уже несколько раз сталкивалась, младший босс переводит взгляд то на брата, то на меня, приподнимая уголки губ. Судя по выражению лица Тициано, он не отказался бы от ведерка попкорна под то, что сейчас произойдет.

— Что это значит, Витто? — Спрашивает синьора Анна, вставая со стула, когда Витторио подходит к единственному свободному месту за столом.

— Я слышал, что ты пригласила Габриэллу на чаепитие, мама, но, к сожалению, меня там не было. Я решил это исправить. — Просто объясняет он, прежде чем обратиться к своему брату, который сидит в кресле рядом с тем, что стоит во главе стола. — Тициано, найди другое место. — Невозможно сдержать румянец, который заливает мою шею, уши и щеки, и я не единственная, кто реагирует на это шоком.

Глаза синьоры Анны выпучиваются, а младший босс моргает, словно желая удостовериться у себя в голове, правильно ли он расслышал слова, и через несколько секунд разражается возмутительным смехом, с которым не сравнится ни один рот за столом. Тем не менее он встает, беспрекословно подчиняясь приказу Витторио, и, пошатываясь, идет к пустому стулу, который быстро добавляют к столу.

— Садись, Габриэлла, — приказывает дон, и я подчиняюсь, без вариантов.

Мне хочется выдохнуть воздух через рот, избавляясь от напряжения, которое давит на плечи, но я не делаю этого, а поднимаю голову и жду, пока в комнате установится неловкая тишина.

Мой взгляд падает на человека, сидящего напротив меня, отца Витторио. Я вижу его впервые и слегка поражена его внешностью… он прекрасен. Он, буквально, зрелая версия Дона. Я внутренне смеюсь, потому что, насколько я знаю, он тоже Дон. Здесь два Дона. Ладно, определенно, нервы съедают мой мозг.

Звук волочащегося по полу стула резко вырывает меня из нервного бреда, и мой взгляд возвращается к синьоре Анне. Теперь она стоит, и ее тело поворачивается, собираясь развернуться в собственном кресле, но бесстрастный голос Витторио парализует не только ее, но и дыхание всех присутствующих в комнате.

— Сядь, — приказ отдается непринужденно, но ни у кого не возникает впечатления, что это не что иное, как приказ.

Ноздри матери Витторио раздуваются, и она испускает не совсем контролируемый выдох. Слуга приближается, готовый отодвинуть кресло синьоры на место, но Витторио поднимает руку, останавливая его. Лицо его матери дрожит от ненависти, и я уверена, что каждая унция ее направлена на меня, хотя ее взгляд не смеет встретиться с моим.

Она отодвигает свой стул, чтобы он оказался вровень со столом, и снова садится.

— Очень хорошо. Мы можем начинать, — объявляет Витторио.

Трапеза проходит в молчании.

* * *

Улыбка на моем лице глупа, но я не могу