Борьба за трон. Посланница короля-солнца - Уильям Эйнсворт

своей злой книге, названной «Характеры», он вылил на нас весь яд своей ненависти; он считал очень умным написать главу «Благосостояние». Это очень дурной поступок. Так не обращаются с теми, у которых просили хлеба. Вы не помните об этом? О! А я так взял её с собой, чтобы вспоминать, отомстить и ненавидеть.

Он встал, взял с деревянного столика маленькую книжку и, открыв её, сказал:

— Это мой требник; он меня воодушевляет, забавляет и наполняет раскаянием и сокрушением; если бы я в последнем нуждался, то это мне зачтётся. Всегда хорошо принять предосторожность и не играть в открытую. Ах, негодяй!

И он принялся читать:

«Приверженцы, — приверженцы были мы! — возбуждают все страсти одну после другой; начинают с того, что их презирают, по причине их неизвестности; затем им завидуют, их ненавидят и опасаются; иногда их ценят и уважают; достаточно насмотревшись на них, оканчивают соболезнованием им». Здесь двадцать страничек в таком роде. Другие поют в один голос — и г-н Данкур и г-н Реньяр. Кольберу нравилось тогда воображать, что страна была бедна, и всю вину взвалили на нас, честных откупщиков. Наши армии потерпели поражение? Откупщики виноваты! У короля подагра? Откупщики виноваты! Народ ропщет? Откупщики виноваты! Постыдный эдикт нас обворовал, расхитил наше богатство, разорил нас! Благодаря Богу, мне удалось бежать. Через Марсель я достиг Смирны и попытался завести скромную торговлю европейскими произведениями. Но, видите ли, мелкие сделки не дело для нашего брата, дельца. Я завёл в Смирне много предприятий, которые дали мне средства, и так как я опасался, что от меня снова потребуют отчёта, то переселялся всё далее и далее, из деревни в деревню, похищая деньги и забавляясь над моими простаками. Но так как несколько из них намеревались вздуть меня палкой, то я понял необходимость оберечь себя в этой стране, где бесполезно взывать к отсутствующему закону. Теперь я во главе отряда сильных и крепких слуг, которые исполняют должность надзирателей за сборами нашей страны. Они привлекают фонды, которыми я управляю, и не жалуются на меня — спросите их.

— Они привлекают их, быть может, немного грубо, — заметил Альвейр.

— Грубо? Можно ли это сказать! Ах, кавалер, видно, что вы не знаете, как во Франции производится взимание налогов! Но мои помощники-агнцы, если вы их сравните с нашими чиновниками финансовых ведомств, сборщиками податей, контролёрами, канцелярскими служителями и банкирами. Настоящий лес разбойников — это Франция!.. Там доносам чиновников верят без проверки. Дадите ли вы стакан вина нищему — платите денежную пеню, потому что этот нищий — переодетый чиновник, который привлекает вас как торговца беспошлинным вином. Эта ветчина солона — вы не заплатили -пошлины на соль, вы тайно торгуете солью. Платите пеню! А их спесь, деспотизм, презрительное высокомерие! Поверьте мне, лучше имейте дело с курдами, чем с служителями фиска. Но, пока, вы знаете теперь, зачем и как я перевёл в Арабикир приёмную кассу моего банка. Дела здесь процветают, доходы — правильны, операции, искусно руководимые, — удачны, а правительство, не зная обо мне, не может меня беспокоить. Это — идеал банкира. Теперь о вас. Зачем пожаловали вы сюда и попали в число моих клиентов? Но прежде всего выпьем за ваше здоровье.

Он позвал:

— Кумкалех, принеси бутылку старого хиоского вина.

Развеселившаяся Флориза, счастливая, что освободилась, теперь смеялась. Она рассказала обо всех их похождениях, о посольстве Фабра, о кознях Ферриоля и о свидании в Эчмиадзине, где должна была соединиться разделившаяся миссия. Папрелик громко хохотал, и изумлённые курды дивились, что капитан был так предупредителен к пленникам. Они говорили себе:

— Мы задержали друзей!

— Экая неловкость!

— Как бы они нас не погубили!

— Не наша в том вина!

Между тем Папрелик продолжал беседу:

— Видите ли, кавалер, я часто посещал в Париже самые знатные гостиные. Я прекрасно знал, что дворяне плохо уважают моё низкое происхождение, но я наслаждался злобным удовольствием, видя, как мне подло льстят, как ко мне ластятся и заискивают у меня ради моего состояния. Этот тайный любовник содержанки, Лабрюйер, утверждал, что деньги заменяют дворянские гербы. Я не заходил так далеко, но часто мне приходилось неожиданно улавливать позади себя насмешливые улыбки вам подобных, которых я обогащал через их любовниц, и моей маленькой местью была возможность с своей стороны презирать их. Нас считали за глупцов, бездельников, скотов, необразованных невежд, безжалостных, а между тем когда король нуждался в деньгах, то брал под руку г-на Бернара и открыто прогуливался с ним пред всем двором по дорожкам Версаля. Такая огласка отражалась на нашем сословии и создала нам всем молодое дворянство — денежное, единственное, у которого была будущность. Таким образом, кавалер, вы не унижаете себя в моём жилище и можете нарушить церемонии, которые никуда не приведут, а в особенности в Эчмиадзин. По крайней мере вы можете сказать, что в один прекрасный день вы имели отменное счастье встретить на вашем пути податного откупщика, так как без меня, чёрт возьми, не добрались бы вы на место вашего свидания! Ради моей старинной дружбы к этой даме и скорбных воспоминаний о старом негодяе Миотто — да хранит Бог его душу и здоровье — я считаю приятным долгом облегчить вам путь. Вы меня извините, что я не удержу вас долее и не предложу, как это следовало бы, охоты на ягуаров или джигитовки. Но я скромен и питаю отвращение слишком показываться вне дома с пышностью, блеском и тщеславием; скромный мрак — единственное благо, которое я ценю и которое мне соответствует. Я вам только отряжу моих трёх лучших солдат; они знают горы и проводят вас по самым коротким и надёжным тропинкам. Вы достигнете Эчмиадзина гораздо ранее ваших друзей и можете спокойно их подождать. Однако я вам могу дать совет отправиться навстречу к ним. Эта часть Арарата малонадежна, и мои молодцы послужат вам драгоценной помощью. Они в дружбе со всеми ворами страны, и их покровительство будет вам полезно; чтобы бродить по этой стране, никогда не бывает чрезмерным количество спутников. Ах, вы можете сказать, какое счастье, что вы меня встретили. Вы не скажете более, что в ведомстве финансов нет честных людей.

Взволнованная Флориза рассыпалась в благодарностях, и сам Альвейр на мгновение забыл сословные предрассудки и пожал руку этому банкиру. Завтрак был оживлён, изобилен и весел. Как только пленники отдохнули и были готовы, то простились с Папреликом, прося его принять на память великолепный кинжал, украшенный