Правда истории или мифология? Пограничные войска НКВД в начале Великой Отечественной - Владимир Иванович Городинский

я приехала в Гродно. Это была еще заграница и только по пропуску командировали на работу. Гродно в то время нас встретил ласково, приветливо, люди относились дружелюбно. В магазинах и товары и продукты частников. Было много текстильных товаров, одежды из ситца. Мы всему удивлялись — красивому богатству после нашей бедной России. Очень красивая была жизнь в Гродно в то время»[291].

А вот строки из писем рядового Петра Поволяева, проходившего накануне войны службу в одном из полков 23-й стрелковой дивизии в г. Даугавпилс Латвийской ССР, своему другу Степану Фолину в г. Петрозаводск: «Степан, жизнь в Латвии в настоящее время больше чем прекрасна. Магазины завалены всем. Какие прекрасные мужские туфли 20 лат (50 примерно рублей). Такие туфли в Сов. Союзе стоят 300–350 рублей. Костюм, который у нас за полторы тысячи купишь — стоит 100 лат (200–300 руб.). Скрипка замечательная стоит 35 лат (это рублей 80 на наши деньги), какие замечательные мандолины 15–20 лат, часы хорошие 30–40 лат. Спеши выслать деньги, я могу достать здесь всего, чего хочешь, и часы и материал любой»[292].

Как видно из приведенного примера, у многих военнослужащих РККА от изобилия товаров в магазинах, да еще по таким низким ценам, просто голова шла кругом.

Если же говорить об уровне жизни командиров, политработников и другого начальствующего состава Красной армии, Военно-Морского флота, войск и органов НКВД, проходивших накануне войны службу на вновь присоединенных к СССР территориях, то можно с полной уверенностью утверждать, что он вырос в десятки раз. Для большей убедительности своих слов предлагаю ознакомиться с воспоминаниями двух разных людей, которые накануне войны проживали в Прибалтике.

Известный историк М. Солонин в одной из своих книг приводит воспоминания уроженца городка Карсава (Латвия) участника Великой Отечественной войны войны М. Гейденрейха:

«К нам на постой определили офицера с женой. То ли старший лейтенант, то ли капитан. Сейчас не помню, как, впрочем, и его фамилию. Звали его Николаем. Молодые и симпатичные люди. Этот офицер получал денежный оклад в тысячу рублей, которые в первые месяцы приравняли к лату в соотношении один к одному. При средней тогда зарплате рабочего 80 лат в месяц, Николай практически получал целое состояние при полном изобилии товаров в магазинах. Когда он шел домой со службы, то по дороге забегал в кондитерскую и за 1 рубль (лат) покупал коробочку с двадцатью пирожными. Больше пяти-шести они с женой, естественно, съесть не могли, а на завтра оставлять не имело никакого смысла. Так они оставшимися пирожными кормили наших кур (мама очень ругала их за это)…

Жена Николая, как и все жены советских командиров, скупала мужские и женские часы, изделия из золота и камней и везла их в СССР, в город Киев, где таких товаров уже и в помине не было, а продать их можно было за любые деньги. Обратно она привозила наличные, и все повторялось в геометрической прогрессии… Через несколько месяцев обе свои комнаты и коридор квартиранты заставили фанерными ящиками с самыми различными товарами. Скупалось все подряд: обувь на все времена года и на всю оставшуюся жизнь, кожаные и драповые пальто и куртки, мануфактура рулонами, мужские костюмы и женские платья немерено, постельное и нательное белье несчитано. А в магазинах товары все не убывали…»

В этой же книге приводится воспоминание еще одного ветерана Великой Отечественной войны:

«Наш полк был расквартирован в Либаве (Лиепае). Дали шикарную квартиру, можно сказать, апартаменты, а мебели никакой. Пошли с женой покупать. Зашли в магазин, а там такой выбор, что глаза разбегаются. Сначала подумали, что очень дорого и не хватит денег расплатиться. Приценились. Копейки, а не цена. Выбрали пятикомнатный гарнитур из карельской березы. Расплатились и буквально тут же грузчики привезли и по всей квартире расставили. Не прошло и месяца, как жена моя, гуляя по городу, зашла опять в этот же мебельный и увидела такую роскошь из красного дерева, что не удержалась и купила. Прихожу со службы, а по всему дому стоит новая шикарная мебель. На свой вопрос: «Куда делась старая?», получил вполне логичный ответ: «Грузчики на помойку вынесли»[293].

Сытость жителей Западной Украины, Западной Белоруссии, а также Прибалтики резко контрастирует с тем, к чему привыкли советские солдаты и офицеры у себя на Родине и что считали обычным и привычным. Следует особо отметить, что военные кампании 1939–1940 годов до предела раскрутили в Советском Союзе продовольственный кризис. Частичная мобилизация в СССР под польскую и финскую кампании вызвали бешеный покупательский ажиотаж. 17 сентября 1939 года Молотов по радио заявил, что страна обеспечена всем необходимым, люди, тем не менее, в магазинах начали в массовом порядке скупать соль, спички, крупу. Под новый, 1940-й год в продаже уже не стало хлеба и муки. На рынках взлетели цены на все. В сельской местности правительство вообще запретило продажу хлеба. В «Исторических хрониках с Николаем Сванидзе. 1939–1940» приведены выдержки из писем граждан Советского Союза того времени. Вот одно из них.

«Я хочу рассказать о тяжелом положении, которое создалось за последние месяцы в Сталинграде. У нас теперь некогда спать. Люди в два часа ночи занимают очередь за хлебом. Матери с детьми на руках, старики — по 6–7 тысяч человек. Страшно видеть безумные, остервенелые лица, лезущие за чем-нибудь в магазине. На глазах у всех умер мальчик, съевший доставшуюся пачку чая. И везде говорят об одном: «Дожили, говорят, на 22-м году революции до хорошей жизни, радуйтесь теперь».

17 августа 1940 года группа бойцов и командиров Ленинградского военного округа направила анонимное письмо первому секретарю Ленинградского обкома партии следующего содержания:

«Тов. Жданов!

Положение в Красной армии стало совершенно невыносимым.

1. Срок службы стал самым длинным, по 3–4 года держат в целях муштровки.

2. Питание стало самое отвратительное — равноценное на броненосце «Потемкин» в старое время.

3. Одевание у нас как у партизан, ходим кто в чем попало.

4. Семьи наши тоже голодают.

5. Порядок и дисциплина как в старой армии, только лишь одного нет, не бьют по морде.

6. Работаем по 13–15 часов, только нас еще не лишили сна 6-ти часов.

Благодаря этому у красноармейцев и мл. командиров моральное состояние самое отвратительное, это показала война в Финляндии, где наша армия показала свою беспомощность, многие наши товарищи сдались врагу. Такое же настроение и в данное время. Бойцы в открытую протестуют и выливают свое возмущение перед средними командирами, они молчат и никому не доносят, т. к. оно сами это осознают и сочувствуют.

Бойца, как личность, унизили