Цели и средства - Gamma

— Не тороплюсь.

— Вот и славно. Мы сможем аппарировать? Ты уже сдал аппарацию?

Ладно, это тоже можно спустить.

— Сдал. Но я не знаю, где Малфой–мэнор.

Следовало, конечно, завернуть что‑нибудь, мол, не имел чести прежде, но Северус не был уверен, что выпутается из куртуазных оборотов.

— Так что придется вам меня вести.

Малфой вздохнул, щелкнул пальцами, появившийся эльф проворно ухватил багаж и растворился вместе с ним. Они аппарировали в паре следом.

Темный Лорд ждал в библиотеке. Сидел у камина, листал фолиант – судя по тому, как Малфой хватанул воздух, бесценный. Они вошли, Лорд поднял голову – и Северус снова совершенно растерялся.

Он никогда, начиная с самой первой встречи у Мульциберов, не знал, как себя с ним вести. Величайший маг современности, перед которым почтительно опускались на колени богатые и знатные. Могущественный волшебник, который без труда читал в умах и сердцах своих последователей. А с другой стороны – этот самый великий и могущественный лично явился в Хогсмид поздравить Северуса с днем рождения… Северус нащупал часы под рукавом и перестал паниковать. Распрямил спину, подошел вслед за Малфоем, опустился на одно колено.

Лорд с тихим смешком отобрал у них край мантии, махнул Северусу – садись. Протянул Малфою книгу.

— Благодарю, Люциус, поразительная находка. Впрочем, у кого бы еще я мог обнаружить подобный раритет. С твоей библиотекой сравнится только Хогвартская. Ты оставишь нас?

Малфой поклонился.

— Распоряжусь насчет обеда.

Когда за ним закрылась тяжелая дверь, Лорд откинулся в кресле и переплел пальцы.

— Ну, как дела, мой мальчик? Эйвери рассказывал о твоих успехах. Новое заклинание? Еще одно?

— Ничего особенного, мой Лорд, – забормотал Северус.

— Ладно тебе! За «ничего особенного» у Дома не отбирают полсотни баллов.

Северус нащупал лопатками высокую спинку кресла и расслабился.

Эта удивительная способность Лорда попадать в тон собеседнику поразила его с первой встречи у Мульциберов. Тогда глава семьи представил его уважаемому гостю. Северус не знал, куда девать руки и что делать, то ли на колени падать, то ли скромно стоять в углу, пока не позовут. В голову, как назло, лезла всякая чушь – а ведь он мог читать мысли! Лорд благодарил хозяина за гостеприимство, тот рассыпался в любезностях, а Северус обливался холодным потом и пытался придумать, что сказать и вообще как обратиться.

Темный Лорд выпроводил Мульцибера из комнаты, обернулся, изогнул губы в насмешливой улыбке.

— Великосветская трескотня, – проговорил он, и Северус подумал, что ослышался. – Но иначе нельзя, мальчик, таковы правила. С волками жить – на вульфшпрахе говорить.

И сразу стало легко и понятно.

Вот и теперь Северус выпрямился и осторожно улыбнулся.

— Я попробовал привязать магическое воздействие к словесной формуле…

Лорд кивнул.

— Знаешь, кто последний пытался провернуть такое же?

— Вы?

— Точно. То, что у меня получилось, я покажу тебе чуть позже. Пока не могу, тебе в сентябре возвращаться в школу, и магический след… Ты же знаешь, они, – Лорд хмыкнул чуть заметно, – поднимут крик: темная магия. Мне кажется, они называют темной магией все, о чем не написано в учебниках.

Именно так, подумал Северус, именно так. Все, что выходит за рамки программы, – темная магия, а оборотня в школу притащить – хорошее дело.

— Но я не о школе хотел поговорить, – отмахнулся Лорд. – Ты мне лучше вот что скажи: где собираешься провести лето? Ты совершеннолетний, Северус, тебе больше не нужна опека.

Лорд смотрел вопросительно и, пожалуй, тревожно. Опека Мульциберов… Северус моргнул, но отвести взгляд не получилось, Лорд словно держал его. Воспоминания о прошлом лете заскакали в голове ярко, будто вчера это было: дождь по стеклу, темноватая библиотека, семейный гобелен Элладоры, иголка снует туда–сюда под заклинанием, выводит тонкую линию от Эйлин, 1939–1976, потом вышивает его имя, Северус Принц–полукровка, 1960, никакого Тобиаса, эта скотина ему не отец, он загубил маму, он оставил Северуса без защиты и дома…

Он почувствовал прикосновение холодной руки даже сквозь мантию: Лорд погладил его вздрагивающую спину и проговорил:

— Волшебники не должны умирать, мой мальчик.

Северус вытер лицо, уставился в камин, смаргивая мокрую муть.

— Ее можно было бы спасти, – упрямо проговорил он.

— Даже не в этом дело, – вздохнул Лорд. – Волшебники не должны умирать совсем. Смерть – удел безмозглых тварей и магглов. Иначе все бессмысленно. Богатство, власть, знания – какой в них прок, если в конце все равно умираешь? Магия нужна, чтобы преодолеть смерть.

Северус слушал, затаив дыхание. Лорд говорил просто и совсем неторжественно, и что‑то подсказывало, что он не говорил об этом с другими.

— Что ты знаешь о бессмертии, Северус?

То, что рассказывала мама. Вслух Северус проговорил:

— Душа бессмертна.

— Бессмертна, – кивнул Лорд. – А вот тело смертно, слабо, уязвимо и легко с ней расстается. И все сразу становится бессмысленно. Но тело еще и восстановимо, Северус.

Правда? Наверное. Если есть костерост и кроветвор, почему нет, подобрать ингредиенты, особенно если есть что‑то из исходников, кровь, плоть, кость…

— Бессмертие – чисто технический вопрос, мой мальчик. Не дать душе уйти. И обрастить ее новым телом. Это просто, как все гениальное.

Неприятное хрустящее слово из предисловия к «Самой злой магии» – хоркрукс. В обгоревшей книге из мульциберовской библиотеки говорилось побольше. Северус разбирал ее со словарем, нещадно путаясь во временах и склонениях, почему их учат дурацкому маггловедению и не учат латыни? Слова разбегались и путались, но суть улавливалась: хоркрукс – якорь, хокрукс не отпускает душу.

Северус обхватил себя руками за плечи – озяб вдруг, несмотря на камин и лето. Боялся взглянуть в лицо, смотрел на переплетенные пальцы, ослепительно–белые на фоне черной мантии, черный камень в перстне на левой руке вспыхивал, подмигивал, будто глаз.

— Это… сложно?

— С каких пор ты стал бояться сложных задач, Северус?

— Это заклинание? Зелье?

Лорд зашуршал–засмеялся:

— Заклинания, зелья – это все подпорки, мальчик. Главное – намерение и желание. Детали потом. Ох, как далеко завел нас мой невинный вопрос о том, где ты планируешь провести лето. Так ты вернешься домой?

— У меня нет дома, – проговорил Северус, сцепив зубы. Вышло невежливо, и он успел испугаться.

— Неразумно, Северус. Дом, в котором жила твоя мать: там ее книги, зелья, инструменты, каминную сеть протянули – знаешь, сколько с этим возни в министерстве? Защита опять же, она наверняка ставила.