Цели и средства - Gamma

Там у большого зеркала стоял Эван Смит.

Зеркало притащила Ханна – еще когда разбирали завалы после Большой Битвы. Раньше добродушное трюмо стояло у восточного входа и никогда не забывало приятную фразу на дорожку выходившим, а на самых маленьких порой ворчало с притворной строгостью: галстук, мол, подтяни. В битве ему здорово досталось, рама развалилась, зеркало треснуло, но не разлетелось на куски, и тихонько постанывало и жаловалось вполголоса. Флитвик его починил, и оно поселилось в учительской у самой двери: оттуда было удобно одергивать учителей: эй, вы в таком виде на урок собрались, профессор Эббот? А причесаться?

Сейчас оно отражало Смита, который то щурился, то елозил носом по самому стеклу, наклоняя голову так и эдак. Минерва окликнула его. Смит выпрямился резко. Сумерки скрадывали детали, но Минерве показалось, что он покраснел.

— Добрый вечер, Эван. Все в порядке?

Он кивнул, развернулся, загораживая зеркало, будто там можно было что‑то увидеть, и прикрывая ладонью глаз. Минерва только теперь заметила концы повязки, торчащие из кармана.

— Д–да, вот… надо было рассмотреть кое‑что.

Минерва достала косметичку, протянула ему пудреницу.

— Попробуй с двумя зеркалами.

Смит поймал отражение. Зеркало тихонько вздохнуло.

— Лицо Дома Слизерин, – пробормотал Смит. – Красавец, la dracu…

С каких пор вас это заботит, профессор?

— Сегодня день рождения… – вслух проговорила она.

— Я себе как раз парадную мантию заказал, – хмыкнул он. Повернулся к ней лицом, потянул платок с шеи. Минерва невольно вздрогнула, увидев бельмо и шрамы.

— Думаю, я буду в ней неотразим, – продолжал Смит и, кажется, хотел добавить что‑то еще, но Минерва перебила:

— Между прочим, Слизерин полон гордости, что Циклоп согласился их деканить.

Потом она попробует поговорить серьезнее – или, может, попросит Люпина. А пока – отвлечь.

— Эван, полетаем, а? Праздник все‑таки. А даме в одиночку…

— Боязно? – он изогнул уцелевшую бровь.

— Неприлично, – с достоинством поправила Минерва и дернула створку окна.

Потом уже, когда, запыхавшаяся и довольная, она грелась у камина и вытряхивала снег из волос, Смит спросил:

— Кстати, а что за музыку играл профессор Снейп?

Минерва посмотрела недоверчиво. Смит вздохнул:

— Мое детство, Минерва, прошло в Нью–Миллз – это такой крошечный городишко вокруг фабричной трубы. Из музыки там было папашино радио и школьные танцы – но на школьные танцы я не ходил. Да и там вряд ли классику играли. А вы – дама с хорошим музыкальным вкусом. Николя Фламель любил оперу, кажется, в этом он был солидарен с Дамблдором.

Да, и несколько раз она была в опере с Альбусом, Николя и Пернеллой, в первый раз – совсем девчонкой, коленки дрожали от такого соседства. И, кажется, именно тогда давали…

— Это Глюк, – проговорила она. – «Орфей и Эвридика».

— Красиво…

Смит уважительно покивал, а потом глянул на нее с ехидцей:

— Романтик вы все‑таки, госпожа директор…

Они обошли комнаты, одну за другой. Нарцисса рассказывала, показывала, первый раз за семь лет досадуя, что так много интересного ушло из дома: тем для разговора катастрофически не хватало. Ей казалось: закончи она говорить, все сорвется, ухнет куда‑то. Что – все? Она не задумывалась…

На верхней галерее было зябко, Луна поежилась.

— Уйдем?

— Нет–нет, смотрите, отсюда так далеко видно…

Луна подошла к перилам, посмотрела вниз.

— Как интересно… – пробормотала она.

— Что?

— У меня раньше не кружилась голова от высоты…

Она покачнулась, и Нарцисса подхватила невестку. Успела удивиться: хрупкое на вид тело оказалось довольно тяжелым – и утонула в больших светлых глазах.

Слова как‑то вдруг стали не нужны. Зачем – две женщины поймут друг друга с полувзгляда, если им это нужно. Нарцисса бережно отвела Луну в холл, усадила, призвала стакан воды – а потом поманила за собой.

Вот оно, настоящее. Семья. Дети. Внуки. А не пустые мечты, старая ты курица…

— Смотрите, – открыла она дверь с цветным витражом. – А вот здесь была детская.

…правильная обработка ингредиентов – залог успешного хранения и использования…

У поваренной книги и справочника по зельям была одна дурацкая общая черта, от которой смешно раздражались Гермиона и Джордж.

— Что значит – варить до готовности? – возмущалась она и швыряла книгу на стол. – Двадцать минут, полчаса, два часа? Пока не всплывет или пока не поменяет цвет? Будто у всех это самое «до готовности» по умолчанию в голове установлено…

— Добавить маринованных щупалец – это свежезамаринованных или можно из банки наковырять? – бормотал Джордж.

— Какая разница? – позевывал Рон.

— Не тупи, Фредди, свежие – упругие и зеленые, а в банке – мягкие и бледные. Я сейчас запорю зелье, а там, между прочим, одних долгоносиков на десять сиклей, не говоря об остальном… Глянь, что ли, в конспекте у Гермионы.

Но и конспекты Гермионы спасали не всегда. Добавить унцию толченых жучьих спинок – и что делать, если пол–унции прилипло к стенкам ступки? Вытрясти, выполоскать, толочь две порции? Добавить сок чемерицы и следить, чтоб кипение не прекращалось, – как?

Джордж шипел, чистил котел от запоротого эксперимента и изобретательно ругал Снейпа.

— Зельедел хренов, хоть бы раз рукава закатал да показал, как эту гадскую сушеную смокву давить, она ж не давится…

— Тупой стороной ножа, – неожиданно брякнул Гарри – сидел в гостях и сочувственно наблюдал за Джорджем.

— Очень смешно, – фыркнул Джордж, но смокву придавил. Обернулся и посмотрел удивленно:

— Откуда знаешь?

— В памяти застряло, – пожал плечами Гарри. – Помнишь мой учебник по зельям? Ну, который Снейпов. Там много такого было, я кое‑что запомнил, но мало, жаль.

— А теперь он где?

— Сгорел в выручай–комнате, – вздохнул Гарри.

— Гад все‑таки, – подытожил Джордж. – Для себя все фишки расписал, а нас по учебнику носом тыкал.

— Он, может, и говорил что, – примирительно проговорил Гарри. – Да только кто его слушал?

— Сейчас я бы послушал толковый курс зелий, – признался Джордж, печально глядя на почерневший котелок. – Может, в Хогвартс наведаться?

— Слушать Пенни Фоссет? – фыркнула Гермиона. – Она от учебника ни на шаг, и сама ничего сложнее костероста сварить не может.

— Ну я же сказал – толковый…

Этот разговор всплыл в памяти Рона вскоре после знакомства с новым хогвартским зельеваром, и после Хэллоуина он окончательно решил действовать.

Сначала стоило выяснить, не пошутил ли братец и есть ли еще желающие. Желающих, на удивление, набралось порядочно: Мораг Макдугал из «Тайны», Кора Саммерс, которая работала у Смита в аптеке, но мечтала о собственной, и даже Оуэн Колдуэлл, который хотел изобрести собственный полироль для метлы, – это только те, кто нашелся на Диагон–аллее. Они рассказывали друзьям и знакомым, к «Умникам» пришли Кут, Слопер, и тот парень с Равенкло, то ли Стеббинс, то ли Саммерби, и еще какие‑то совсем незнакомые, кажется, с Хаффлпаффа.