Фронтовые повести - Адий Шарипов

— А что же родители? — спросила Валя.

— Так вот слушай. В восьмом классе я уже здоровый парень был и на голубях совсем свихнулся. Чтобы не сдавать весной экзамены, я взял да и подделал врачебную справку, что у меня туберкулез. Дескать, вредно заниматься! Отнес справку в школу, а дома сказал, что от экзаменов освободили. Представляешь? А я себе на крыше голубей гоняю. И вот как-то сижу, свищу в два пальца и вдруг вижу — отец бежит. Екнуло что-то у меня внутри. Не к добру, думаю. А это он, оказывается, в школу ходил, интересовался, на каком основании его драгоценного отпрыска от экзаменов освободили. «Слезай, кричит, такой-сякой!»— А меня страх берет, никогда еще его таким не видел. Словом, стащил он меня с крыши и давай возить. «Мошенник, — кричит, — негодник! Что из тебя выйдет, если ты с этих лет…» Дал же он мне — весь ремень, истрепал. Как только живой я после этого остался! И вот с тех пор от голубей меня, как черта от ладана.

— А экзамены? — спросила Валя. — Сдал?

— Конечно. Тогда же. Одну, правда, переэкзаменовку на осень получил.

Валя украдкой взглянула на часы, и Володя вскочил из-за стола.

— Заболтались мы с тобой. Ты ложись, не стесняйся, завтра рано вставать.

… Утром, проснувшись, Валя с закрытыми глазами слушала, как, весело потрескивая, топится плита и как дребезжит крышка на закипевшем чайнике. Она, наверное, снова задремала, потому что голос Володи показался ей далеким-далеким:

— Валя, подъем! Тебе еще надо успеть генерала накормить…

— Да, сейчас. Теперь она окончательно проснулась. В комнате стоял полумрак, и только сквозь щели ставен пробивался ранний рассвет.

Быстро позавтракали.

— Не провожай меня, — попросила Валя. — И не желай ничего. Все будет хорошо.

— Под первую бомбежку не лезь, слышишь? Пережди минут пять. А в кабинете не копайся. Быстро, в одну минуту!

— Не беспокойся. Знаю… Ну, до встречи. — Валя поцеловала его.

Когда она ушла, Володя потерянно опустился на стул и долго смотрел, как плясало в печурке бойкое пламя.

Ночь выдалась как по заказу — ненастная, дождливая. С самого утра плотные тучи обложили небо, изредка громыхал гром. Шум дождя, упорный, монотонный, навевал дремоту.

С наступлением темноты девушки отправились на аэродром. Думая о задании, Валя представляла, что сейчас происходит на авиабазе. Ненастье, конечно, загонит всех летчиков в казино. В штабе останутся лишь дежурные офицеры. Валя надеялась, что и генерал в эти часы все еще у себя. Тогда удастся избежать объяснений с дежурными: присутствие в штабе в столь поздний час не вызовет подозрений. Но если генерала не будет? На этот случай Валя приготовила вполне правдоподобное объяснение — она забыла забрать посуду после обеда; посуда сложена в кладовочке, небольшой темной комнатке под лестницей, где обычно хранятся ведра и веники. Впрочем, в глубине души Валя почти не сомневалась, что генерал будет в штабе — в это время он обычно работает, запершись в своем кабинете.

Проливной дождь, зарядивший с самого утра, не дал сегодня подняться ни одному самолету. Такая погода для летчиков — верная гарантия спокойной жизни. Тем неожиданней будет для немцев ночной налет советских бомбардировщиков. Через «товарища Аркадия» подпольщиков предупредили, что ровно через час после наступления темноты Велиславль, а особенно авиабаза, подвергнутся ожесточенной бомбардировке…

Воспользовавшись суматохой, им и предстоит провести операцию в штабе.

Столь мощное прикрытие с воздуха показывало, какое исключительное значение придается документам, хранящимся в сейфе генерала Рихтера. Примерно часа через два с половиной за ними с Большой земли прилетит специальный самолет…

Последнее указание, переданное «товарищем Аркадием», принес вчера на явочную квартиру Владимир Ольхов…

И Валя вновь стала перебирать в памяти события прошлого дня.

Накануне операции все товарищи были особенно внимательны к Вале, они старались ненавязчиво — кто шутками, кто теплым словом — подбодрить девушку перед ответственным делом.

Алтай Сырымбетов спросил ее:

— Слушай, как ты считаешь — немцы умеют пить?

— Водку, что ли? — удивилась Валя. — А почему это тебя интересует?

— Ну, как же! Если им отменят полеты, они с самого утра заберутся в казино. Как ты думаешь, к вечеру кто-нибудь из них еще сможет держаться на ногах?

Валя рассмеялась:

— Это меня интересует меньше всего. Их в штабе все равно не бывает. Охрана же не напьется. Да и генерал, и адъютанты.

Алтай успокоил ее:

— Наши обещают такую музыку, что твой генерал с адъютантами будут пятый угол с перепугу искать. Убежище у вас далеко? Так вот посмотришь, как они понесутся прятать свои шкуры. Не попадись им под ноги — затопчут.

— Да ну тебя! — отмахнулась от него Валя. — Придумаешь тоже…

Рая Белова, сидевшая с шитьем в сторонке, подняла голову и посмотрела на Валю:

— И как ты там будешь? Я этих бомбежек пуще смерти боюсь, места себе не нахожу. Правда-правда! Но мне так пускай бы уж лучше в меня стреляли — по крайней мере знаешь, что пуля в тебя летит. А тут… Сидишь, ничего не видишь. От одного ожидания можно с ума сойти.

— Уверен, — сказал Алтай, — что все обойдется. Не хватало еще, чтобы наш человек да от своей бомбы погиб! Такой несправедливости аллах не допустит.

— Вот видишь, — улыбнулась Валя, подбадривая хозяйку дома. — Алтай даже с аллахом договорился. Все на нашей стороне.

— Точно, — подтвердил Алтай. — Кто не с нами, тот против нас. Ну, а если аллах вдруг окажется против, — он задорно подмигнул Вале, — так мы с ним по-своему поговорим! Он поймет! Не такой уж он глупый. За немцев сейчас никто ломаного гроша не даст, — что же он, дурней остальных? Не беспокойся, все будут на нашей стороне.

…В ожидании назначенного часа девушки залегли в кювет и стали прислушиваться. Дождь расходился, и Валя то и дело отбрасывала с головы капюшон, чтобы не прослушать приближающегося гула тяжелых самолетов.

— Пошли! — внезапно произнесла Валя и поднялась, отбросив ненужный теперь плащ.

— Не торопись… — остановила ее Майя, с сомнением прислушиваясь к монотонному гулу дождя.

— Быстро! — скомандовала Валя и со всех ног бросилась к ярко освещенному зданию штаба.

Теперь и Майя услыхала грозное ворчание тяжело груженных машин, доносившееся с ненастного неба.

Запоздало захлопали зенитки, завыла сирена, вспыхнули, заметались по низкому небу ослепительные щупальца прожекторов.

Контрольно-пропускной пункт девушки миновали благополучно. Часовой, уныло подставив дождю спину, едва взглянул на прыгавших через лужи повариху с помощницей. Струйки воды стекали со скользкого полосатого шлагбаума.

Широкое окно на втором этаже штаба было освещено. В генеральском кабинете мелькали тени. Рихтер был не один.

— Плохо дело, — сказала Валя. — Кто там у него может быть?

Все явственней доносился рокочущий гул бомбардировщиков. По лицу Вали бегали отблески вспышек; прожектора неустанно шарили по небу, отыскивая невидимые цели.

— А если он не уйдет? — крикнула Майя, наклоняясь к подруге.

Валя не отрывала глаз от широкого окна.

— Вот что, — неожиданно сказала она, — я их постараюсь спровадить. Слушай внимательно. Вот тебе отмычки— держи. Для начала спрячься в кладовке. Как услышишь, что мы убежали прятаться, быстро действуй. Поняла?

— Но ведь я же… — растерянно проговорила Майя, однако Валя не дала ей договорить и потащила за собой. В руках Майи оказалась связка холодных металлических отмычек.

— Валька! — в отчаянии крикнула она. — Погоди! А вдруг я не сумею?

— Чего не сумеешь? Не сходи с ума! Ты же пробовала. Ничего сложного. Только не волнуйся, действуй, как дома. А я тебе подам сигнал — слушай внимательно. Ну, побежали.

Земля задрожала от взрывов, когда девушки вбежали в здание штаба. Сверху торопливо спускались офицеры, спешившие в бомбоубежище.

— Черт знает что такое! — услышала Валя чей-то сердитый голос. — Даже в такую погоду…

— Господин генерал, господин генерал! — громко закричала Валя, бросаясь вверх по лестнице.

В эту минуту близко ударил тяжелый взрыв. С потолка посыпалась штукатурка, замигала и погасла лампочка.

В наступивших потемках Майя нырнула под лестницу и приоткрыла дверь небольшой кладовочки. Натыкаясь на веники и ведра, девушка пробралась к стене и затаилась.

Разрывы бомб были так сильны, что Майе казалось: стены здания не выдержат и рухнут.

— Господин генерал, — услышала она крик Вали, — я от вас не отстану! Я боюсь, господин генерал!

Над головой Майи прогромыхали и стихли тяжелые шаги грузного мужчины. Голос Вали замер внизу.

Майя минуту или две прислушивалась: здание штаба словно вымерло. Выскользнув из кладовочки, девушка неслышными шагами взбежала по ступенькам. Вот и приемная. Майя взялась за ручку двери — не заперто.