Фронтовые повести - Адий Шарипов

— В Берлине скучно, господа, — заявил он ожидавшим его рассказа офицерам. — Берлин целиком живет войной, проклятой войной, которая лишила его прежнего блеска. А тут еще этот траур!.. Нет, господа, жить становится неинтересно…

Он неожиданно замолк, увидев вошедшую с подносом девушку. До этой минуты он не замечал Вали. Хмельные глаза его не отрываясь следили за ловкими руками, выставлявшими на стол чашки с дымящимся кофе.

— М-да… — произнес он, тупо уставившись уходящей девушке вслед.

Подав кофе, Валя вышла из столовой, но дверь по обыкновению оставила приоткрытой. Побагровевший полковник крупно отхлебнул коньяку, пригубил из чашечки душистый кофе и благодушно откинулся на спинку стула.

— Послушайте, господа. Забавный анекдот. — Он усмехнулся и допил свою рюмку. — Да, так вот. Летит самолет с Гитлером, Гиммлером, Герингом и Геббельсом. Вдруг авария, вся четверка гибнет. Кто, по-вашему, спасется?

За столом воцарилось молчание. Взгляды всех обратились на подвыпившего гостя. На лице генерала Рихтера застыла улыбка вежливого любезного хозяина.

Выдержав для эффекта паузу, полковник рассмеялся и изрек:

— Немецкий народ!

Даже у себя на кухне Валя почувствовала, насколько ошарашено все застолье. Кто-то из офицеров фыркнул, не удержался, но тут же испуганно прикрыл рот рукой. Генерал Рихтер скомкал салфетку, встал из-за стола и, громко печатая шаги, вышел из столовой.

Заглянув в приоткрытую дверь, Валя увидела, что все офицеры, оставшиеся за столом, сидят с напряженными, вытянувшимися лицами, избегая смотреть друг на друга. И лишь берлинский гость, завладев бутылкой, мрачно льет себе коньяк в фужер…

Остаток зимы и начало весны прошли в напряженной работе. На всем протяжении огромного фронта в эту пору, как сообщалось в официальных сводках, ничего существенного не происходило, однако лихорадочная деятельность подпольных групп не прекращалась ни на один день. Вновь, как и в прежние годы, немецкое командование производило сложную перегруппировку своих войск, и все силы разведки были направлены на то, чтобы своевременно вскрыть замысел врага, готовившего летнее наступление.

Разведывательный отдел «десятки» был всерьез обеспокоен условиями, в которых приходилось работать патриотам Велиславля. Провал группы на вагоноремонтном заводе нанес ощутимую брешь в деятельности подполья. Командование «десятки» предупредило руководителей подпольных групп о строжайшем соблюдении дисциплины. Гестапо в Велиславле, получив первые ниточки к силам сопротивления, несомненно, удвоит, утроит свои усилия.

В одну из встреч в доме Раи Беловой связная Нонна Аверина передала товарищам необычный приказ. Всем группам наблюдения следовало особенное внимание уделять грузам, отмеченным яркой эмблемой — изображением слона. Этой эмблемой фашисты метили средства химического нападения.

— Это что же, — ахнула Валя, — химическая война?!

— Утопающий хватается за соломинку, — сказала Нонна.

Алтай заметил, что такие крайние средства войны, как применение химических средств, убедительней всего доказывают отчаянное положение, в котором очутилось руководство фашистской Германии. Обычными средствами гитлеровцы уже не надеются достичь победы.

В последние недели весны из разведотдела 10-й армии приходили все новые указания. Наконец, от «товарища Аркадия» был доставлен лаконичный приказ: предельно активизировать деятельность всех звеньев, при необходимости разрешается риск. Это разрешение красноречивей всего говорило о напряженной обстановке на центральном участке фронта. Никогда раньше командование «десятки» не позволяло работать даже на грани риска.

Наступало лето 1943 года. После двух сокрушительных ударов — под Москвой и Сталинградом — немецкое командование затевало новое наступление.

Весной этого года в своей ставке «Вольфшанце» («Волчье логово») в Восточной Пруссии Гитлер собрал командующих армиями и объявил строго секретный приказ:

«Я решил, как только позволят условия погоды, осуществить первое в этом году наступление — операцию «Цитадель».

Это наступление имеет решающее значение.

На направлениях главного удара должны использоваться лучшие соединения, лучшее оружие, лучшие командиры и большое количество боеприпасов. Каждый командир, каждый солдат обязан проникнуться сознанием решающего значения этого наступления.

Победа под Курском должна явиться факелом для всего мира…»

Да, сомнений не было — нынешним летом гитлеровские стратеги пойдут на крайние меры, чтобы избежать окончательной катастрофы.

Стремясь сбить с толку советскую разведку, гитлеровское командование предприняло ряд мер, чтобы скрыто передислоцировать свои наземные и воздушные части. Была усилена охрана станций, передвижение осуществлялось под покровом ночной темноты. Для разведчиков наступили горячие дни — необходимо было вовремя разгадать подлинный замысел врага.

В эти дни основная тяжесть легла на плечи тех, кто находился на узловых станциях, на дорогах. Пункты наблюдения за магистралями постоянно докладывали, что в сторону Орла и Белгорода нескончаемым потоком идут эшелоны «тигров», «пантер» и «фердинандов». Это были военные новинки, последнее слово фашистской техники. Очень много войск следовало из Западной Европы.

Сводки, передаваемые по радио, рисовали внушительную картину массового сосредоточения немецко-фашистских войск. К началу лета советское командование полностью убедилось в том, что на центральном участке фронта гитлеровцы предпримут крупное наступление. Наблюдения за перевозками военных грузов помогли уточнить количество и состав дивизий. Против Курского выступа немцы сосредоточили основную массу своих танковых и механизированных соединений.

В один из дней начала июня из Петровки поступило сообщение, подействовавшее на подпольщиков подобно удару электрического тока: в одном из эшелонов, следовавших по направлению к линии фронта, в длинной череде однообразно выкрашенных вагонов был замечен вагон с «желтым слоном». Эшелон после кратковременной остановки проследовал дальше, а на конспиративной квартире подпольщиков состоялось экстренное совещание.

— Ошибки быть не могло? — допытывался взволнованный Алтай Сырымбетов. — Вы представляете, товарищи, как прозвучит наше сообщение?

— Да, сигнал грозный, — согласился Володя Ольхов. — Но ведь нас предупреждали.

— Кто заметил «слона»?

— Боря. Боря Горин, — сказал Володя.

— Парень серьезный, — согласился Алтай. — Что же, давайте составлять донесение. Когда мы сможем передать о «желтом слоне»?

Володя успокоил его— донесение попадет к «товарищу Аркадию» сегодня же.

— А Борю надо предупредить, — сказал Алтай. — Пусть смотрит в оба. Эти гады не остановятся ни перед чем. Для меня это теперь ясно.

Через несколько часов радиограмма о «желтом слоне» улетела на Большую землю. Командование 10-й армии срочно направило ее в штаб фронта. «Желтый слон» свидетельствовал о том, что гитлеровское командование готовится к внезапному химическому нападению.

На следующий день от «товарища Аркадия» поступило спешное указание — усилить наблюдение за передвижением грузов. Обо всех подозрительных грузах докладывать немедленно.

Готовящееся химическое нападение фашистов грозило советским людям новыми неслыханными страданиями. Война могла стать еще более жестокой и бесчеловечной. Видно, фашисты окончательно потеряли голову, если вдруг решились применить это ужасное оружие.

— Что Боря? — спрашивал Алтай. — Молчит?

— Пока ничего нет, — говорил Володя.

— Не может же быть, чтобы они ограничились всего одним вагоном!

Но вот с железнодорожной станции Велиславля поступил сигнал о платформах со зловещей эмблемой, на которых стояли какие-то странные автомашины песочного цвета. Разведчиков заинтересовало необычное устройство этих фургонов.

— Где будут выгружаться эти машины — здесь или поедут дальше? — спросил Алтай.

По мнению Володи Ольхова, разгрузка платформ должна была производиться здесь, в Велиславле. Их отцепили от состава и отогнали в тупик.

— Охрана?

— Так себе: Даже странно, что немцы словно не придают этому особенного значения.

— Может быть, просто не хотят привлекать внимания? — высказал догадку Алтай — Если бы удалось хоть краешком глаза заглянуть в один из этих проклятых фургонов! Не зря же их привезли на платформах с «желтым слоном».

На железнодорожной станции у Володи Ольхова оказался свой человек. Он прошел в тупик, где стояли платформы, и украдкой заглянул в окошечко одного из автофургонов. Конечно, разобраться в том, для чего предназначены машины песочного цвета, он не сумел, но то, что увидел, он запомнил и затем передал Володе. Рассказ «очевидца» по радиосвязи улетел к «товарищу Аркадию». В донесении указывалось количество платформ, место выгрузки, примерное описание внутреннего устройства фургонов.