Последний конвой. Часть 3 - Виктор Романович Саморский

К моему немалому удивлению, «Стивен» — единственное имя, которое шейх произнес правильно с первого раза. И еще почти безупречный английский…

Я догадалась — будущий эмир получил образование в США. Но тогда он вовсе не тупой и упрямый дикарь, каким мы его воспринимаем. А все его варварские выходки не более чем маска, которую он вынужден надевать, чтобы править своим «королевством» дикарей. Но тогда и нас, людей цивилизованных, эмир должен воспринимать несколько иначе, чем собственных подданных.

Я окончательно запуталась в своих бредовых мыслях и разом изгнала их вон из головы.

Тем временем шейх предложил нам присесть, нисколько не смущаясь убогости обстановки. Я выбрала кресло, оно мне показалось почище, чем диван. Ребятам не оставалось выбора как взгромоздиться на скрипнувшее пружинами чудо китайской инженерной мысли. Эмир тоже присел и попросил своего слугу принести чай. Тот без возражений приволок чайные принадлежности вместе со стеклянным столиком, взгромоздил на него кипящий чайник, целую россыпь всевозможных лакомств и степенно удалился.

По внешнему виду невозможно понять, что это такое. Очень хотелось попробовать. Хотя бы ложечку…

И я не удержалась. Пока Родион разливал кипяток по чашкам, пока проделывал ту же процедуру с заварным чайником, я поочередно зацепила понемногу из каждой розетки и попробовала, блаженно улыбаясь после каждого глотка. Все блюда оказались мне незнакомы, и все до единого невероятно сладкими на вкус. Мои рецепторы просто взорвались от невиданных ранее ощущений, а мозг в отчаяньи пытался их приструнить и не мог справиться. Это слишком вкусно, чтобы можно было забыть. Даже сравнить не с чем. Мне никогда не приходилось пробовать хоть что-либо похожее на это великолепие.

Может и правда, в гарем напроситься?

Когда возможность соображать вернулась ко мне в полной мере, уже вовсю шел процесс обмена подарками. Наш ножик охрана не замылила и вернула по малейшему требованию эмира. Подарок ему понравился. Все мужики на всех континентах по сути одинаковы. Не могут спокойно устоять перед видом холодного оружия. И в этом их слабость, но в этом же и сила. Оружие создано для убийства. А владеть, но не использовать они не могут. Как ребенок получивший в подарок конфету, тут же тянет ее в рот. Так и мужики, заполучив средство для устранения себе подобных, тут же ищут возможности испытать боевые качества подарка на практике и начинают новую войну. Для кого-то война — золото и богатства в дом, а кому-то — горе и отчаяние.

Пока Джарваль наслаждался вновь обретенной игрушкой, Родион рассказал свою грустную историю, от которой даже у меня защемило сердце и увлажнились глаза. Я понятия не имела, что наш грозный эмиссар, оказывается, в свое время прошел ссылку на болотах. Получается, что я его совершенно не знала. Никакой он не баловень судьбы, карьерист и кабинетный воин, а самый настоящий боевой офицер с немалым опытом. И все его поступки продиктованы вовсе не стремлением к доминированию над слабыми, а исключительно ради соблюдения дисциплины и субординации. Не глупая муштра подчиненных, а грамотная подготовка к возможной опасности длительного перехода.

В моей голове что-то перевернулось, и вся экспедиция внезапно стала выглядеть иначе. На все происшествия я посмотрела под другим углом. И даже постоянные склоки Быкова с Гейманом мне стали понятны. Эти два человека терпеть друг друга не могли, но были вынуждены делить между собой и власть, и кров, и даже кусок хлеба. Такая судьба. Ничего не попишешь.

И вот теперь, зная что Гейман погиб от рук молодчиков шейха, Быков дарит тому свою самую ценную вещь…

— Я хочу подарить вам этот клинок как символ победы в безнадежном бою. Пусть он служит вам так же верно, как когда-то служил мне, — торжественно произнес Родион, а я чуть не расплакалась.

Подарить врагу оружие и пожелать победы в безнадежном бою? Я просто отказываюсь понимать этого человека! Для меня это слишком сложно. Как ему удается держать себя в руках? Как ему удается смирить свой гнев и гордыню? Непонятно.

А может быть, все потому, что Быков в ответе за десятки других жизней? И собственная гордость, честь и достоинство уже не имеют столь важного значения? А ведь от успешного завершения миссии зависит и жизнь четверти миллиарда жителей Метрополии. Вот потому Быков и не может себе позволить сорваться, взмахнуть этим ржавым ножичком или вцепиться в горло эмиру. Есть другие приоритеты, более важные, чем уязвленная гордость.

И шейх проникся. Лицо порозовело, глаза увлажнились, морщинки вокруг глаз разгладились. Все-таки Быков — молодец. Нашел самую важную струнку души эмира, и не задумываясь, дернул за нее. Я больше не сомневалась ни секунды: отныне Джарваль нам больше не враг, а союзник.

Эмир смущенно поблагодарил за подарок, торжественно объявил, что принимает его, а затем добавил — «и я не могу вас отпустить без аль-хиба». Тот редкий случай, когда перевод не требуется, все понятно и так.

Эмир хлопнул в ладоши, и его слуга тут же принес сверток со встречным подарком Родиону. Отсутствие слов при общении с помощником говорило о том, что все было приготовлено заранее. После пышной церемонии вручения сверток перекочевал к Быкову, тот развернул его и застыл на несколько секунд, пораженный увиденным. Мне было до жути любопытно, что же это такое? Но хватило ума и такта не вскакивать с кресла и не задавать глупых вопросов. Ведь подарок предназначен вовсе не мне. Так какое я имею право интересоваться?

А тем временем шейх переключился на меня. И вновь, словно снежинки в пургу, закружились вокруг комплименты. Стараясь не выдать своего волнения, я приняла пакет с книгой, оказавшейся Кораном на английском языке. Вот так, Лидия, язык твой — враг твой. Заикнулась об изучении ислама, вот тебе и учебник. Принимай, зубри, молись…

А может быть, все не так сложно, как я себе напридумывала? Вот выйдем за ворота, сядем в машины, покинем гостеприимный чертог, и забудем все, как страшный сон в летнюю ночь. И эта книжка останется только напоминанием о тех ужасах и кошмарах, которые пришлось пережить.

А вот третьего подарка заранее заготовлено не было. Я об этом сразу смекнула, когда шейх поднялся и вышел в соседнюю комнату. Не ожидал Джарваль появление третьего. Не заготовил ничего. Выкручивается по ходу пьесы. Мне почему-то стало жутко смешно и пришлось тратить немалые усилия на контроль мимических мышц. Еще неизвестно, как воспримет эмир мою глупую улыбку, а вдруг обидится?

Шейх вернулся обратно с коробкой, которую и вручил