Неклассический некромаг - Мария Двинская

звука. Всё бы обошлось, но коварный ветер именно в этот момент решил сменить направление. Обоняние у монстра оказалось лучше зрения, и он, снова взревев, ломанулся ко мне.

Изображать статую уже бессмысленно, и я рванула в лес под защиту деревьев. Но лес здесь не был непроходимой чащобой. Огромные сосны стояли далеко друг от друга и давили возможный подлесок, так что всё, что было возможно — спрятаться за стволом, как егерь. К несчастью, живоглот уже почуял добычу, и не готов был так просто её упустить, хотя двух убитых мужчин ему должно хватить надолго.

Теперь он ориентировался на слух и запах, поэтому за каким деревом я спряталась, не стало для него секретом. Швырнув в морду изгоняющее нечисть заклинание, побежала прочь, петляя, как заяц. Попасть под удар когтей ой, как не хочется. Прекрасно работающее против мелочи вроде шушей или мышевидных стрыхов, заклинание только ненадолго отвлекло внимание гиганта, хоть и доставило ему неудобство. Живоглот лапой потёр морду там, куда оно попало, будто пытаясь стереть неприятную гадость. Это дало мне несколько секунд форы.

Видя, что добыча убегает, нечисть покрыла разделяющее расстояние огромным прыжком. Челюсти клацнули на том самом месте, где я бы оказалась, продолжай двигаться прямо. А так я замерла под самым брюхом, едва не угодив под тяжёлую лапу. Живоглот тоже замер, в недоумении водя огромной башкой из стороны в сторону. Только что ведь добыча была тут! Куда могла деться?

В бегах мы забыли ещё про одного участника, оставшегося в живых и в сознании. Егерь не сбежал, как я сначала подумала. Воспользовавшись тем, что тварь отвлеклась, он подошёл к телам и подобрал рогатину. Решил, раз уж всё равно помирать, так лучше сражаясь? Похвально, но помирать в мои планы не входило. Живоглот почуял человека возле своей добычи и поспешил её отстаивать. Рогатина вошла ему в грудь под углом, примерно там, где у всех нормальных животных располагается сердце. Но, либо не достала до важного органа, либо он, как и всякая нечисть, имел большой запас живучести.

До егеря отчаянно махающие когти не доставали. Двинуться вперёд мешала сеть, накинутая мною, как только появились лишние секунды на колдовство. Вслед за сетью в живоглота летели и более серьёзные заклинания. Учила их больше для тренировки, не думала, что реально пригодятся, ведь тогда карьеру охотника и, тем более, боевого мага, всерьёз не рассматривала. Эти заклинания уже наносили ущерб твари. Разозлившись, живоглот резко развернулся и снова бросился на меня, порвав сдерживающую сеть.

Запаниковав, я запустила в несущуюся на меня громаду одновременно с двух рук разными заклинаниями, прогоном нечисти и магическим копьём. Раньше подобное не получалось, максимум одинаковое и то из несложных.

Изгнание, как и в прошлый раз, вреда не нанесло, он отвлекло живоглота. Зато копьё пробило шкуру на животе и вошло в тело почти по локоть, причиняя сильную боль от разъедающего плоть нечисти плетения. Против обычных живых это заклинание работало без дополнительного урона, как простое оружие.

Я опять оказалась под брюхом твари в мёртвой зоне его восприятия. Мгновение на принятие решения, и ещё два копья вонзились в нежную кожу внутренней стороны бедра. В это же время егерь атаковал второй подобранной рогатиной. Живоглот взревел, откинул охотника прочь сильным ударом хвоста, но и сам упал на землю, наконец, подохнув.

Я не успела отскочить и лежала в изрытом во время схватки мощными ногами снегу, придавленная тяжёлой тушей. Конечности двигались, но на свободе осталась только одна рука. Сил выбраться на хватало ни физических, ни магических.

Через какое-то время, посвящённое попыткам выбраться, я сдавленно крикнула.

— Эй! Есть кто ещё живой? — надежда была на третьего охотника, что в битве не участвовал, но отозвался егерь.

— Госпожа магичка, ты жива?

— Да, придавило только. Сам как?

— А я, кажись, не жилец уже, — в поле зрения появился мужик, тяжело бредущий в мою сторону. — Тварь поганая всё нутро отбила, — словно в доказательство слов он зашёлся тяжёлым кашлем, выплёвывая на снег капли крови. Раз ещё двигается, да повреждения совсем свежие, шанс есть. Свободной рукой с трудом вытащила на свет целительский амулет. По привычке перед выходом надела почти весь свой арсенал, только оружие не взяла. Защитный отработал на совесть, не позволив туше меня раздавить, и, судя по его состоянию, отвёл всё-таки удар когтями. А целительский до сих пор полнёхонек, на мелкие царапины он почти не реагировал.

— Надень. — я протянула амулет егерю.

— Но, госпожа магичка, как же ты сама? — тот попробовал отказаться.

— Я цела, меня только придавило. Если ты жить хочешь, то надевай! — вновь настойчиво протянула егерю металлический кулон.

Мужчина колебался, но всё же снял его с меня. В магическом зрении я видела, как ярко вспыхнул амулет, начав работу, стоило только мужчине надеть его на себя. Егерь облегчённо застонал и присел рядом на снег. Да, сильно живоглот хвостом приложил, но амулет справится. Полностью не исцелит, но оставшееся можно будет вылечить потом даже у знахаря.

— Слышь, извини, не знаю, как тебя звать… — заговорила через какое-то время, дав амулету немного отработать.

— Яков я, — представился егерь.

— Хорошо, Яков, не знаешь, как там третий из тех охотников? Его вроде живоглот не тронул.

— А пёс его знает, — егерь сплюнул кровяную слюну. — Принесла их нелёгкая…

— Это точно. Можешь посмотреть? Если жив-здоров, надо бы в деревню послать. Сами мы тут до конца зимы куковать будем.

— Эт можно, — Яков с кряхтением поднялся и ушёл из зоны видимости. Вскоре услышала неразборчивые голоса, а ещё чуть позже егерь вернулся.

— Побёг он. Я ему сказал, чтобы две телеги привёл. Надо ж и мужиков похоронить, и тварь эту в лесу не оставлять же. Надеюсь, до ночи обернётся, к крови-то много кто прийти может.

День лежания на промёрзшей земле вылился в месяц постельного режима в избушке. Помогло то, что периодически использовала заклинания обогрева, иначе слегла бы надолго. Но слишком устала в бою, чтобы оно эффективно работало, а одежда не была рассчитана на неподвижное состояние. Так что провалялась я с воспалением лёгких до самой весны. Сначала бабка-травница приходила трижды в день напоить отварами, натереть мазями, да подучить на не сопротивляющемся материале свою ученицу.

Материал терпел вынужденно — банально не было сил, а голос не слушался. Потом, когда смогла, наконец, высказать всё, что думала про дозировку горечонки в отваре, из-за чего его добровольно пить невозможно, знахарка чуть ли не поселилась рядом. Не так много людей разбираются в травах, тем более, распознают на вкус. Так