Рай. Том 1 - Джудит Макнот

— Собственно говоря, — сухо заметил он, — я хотел сделать тебе комплимент.

— Вот как, — обронила Мередит. Удивленная и немного польщенная, она подняла глаза на официанта, принесшего коктейли. Они заказали обед, и Мередит решила подождать, пока Мэтт немного выпьет. Может, алкоголь немного успокоит его, когда она объявит новость о несуществующем разводе. Она молчала, предоставляя ему выбрать предмет для разговора.

Мэтт поднял стакан, раздраженный на себя за то, что дразнит ее, и любезно, с неподдельным интересом спросил:

— Если верить светской хронике, ты состоишь в полудюжине благотворительных организаций, любишь балет, оперу и симфоническую музыку. Чем еще ты увлекаешься в свободное время?

— Пятьдесят часов в неделю работаю в «Бенкрофт», — сообщила Мередит, слегка разочарованная тем, что он не читал о ее успехах.

Мэтту все было известно, но его интересовало, действительно ли она такой способный администратор. Правда, он понимал, что сможет определить это из простой беседы с ней. Он начал задавать вопросы о ее работе.

Мередит отвечала — сначала с трудом, запинаясь, потом гораздо свободнее, потому что боялась объяснить истинную причину их сегодняшней встречи и, кроме того, работа была ее любимой темой. Мэтт был настолько проницателен, с таким неподдельным энтузиазмом пытался понять смысл ее работы, что Мередит не успела оглянуться, как выложила все о своих достижениях, целях, успехах и неудачах. Он умел слушать так, что невольно вызывал на откровенность, мог целиком сосредоточиться на том, что ему говорили, словно каждое слово было важным, значительным и весомым. Мередит сама не поняла, когда успела открыть ему, как тяжело было бороться с обвинениями в покровительстве отца, завистью и шовинизмом, царившим в компании и насаждавшимся самим Филипом.

К тому времени, как официант убрал со стола, Мередит успела ответить на все вопросы Мэтта и выпить почти полбутылки заказанного им бордо. Она сознавала, что причина столь необычной для нее разговорчивости кроется в желании оттянуть неизбежный неприятный разговор. Но даже сейчас, когда откладывать его больше не было причин, Мередит чувствовала себя куда спокойнее, чем в начале обеда.

Оба в дружеском молчании рассматривали друг друга.

— Твоему отцу повезло, что ты работаешь на него, — чистосердечно объявил Мэтт. У него не было ни малейшего сомнения, что она чертовски хороший, а возможно, и талантливый организатор. За время беседы он сумел разглядеть в ней преданность долгу, готовность работать до упаду, ум, энтузиазм и, что важнее всего, мужество и сообразительность.

— Это мне повезло, — улыбнулась Мередит. — «Бенкрофт» означает для меня все на свете, важнее этого для меня ничего нет.

Мэтт откинулся на спинку стула, пытаясь постигнуть эту, совершенно неизвестную для него сторону Мередит. Он нахмурился, задумчиво вертя стакан в руках и гадая, почему, черт возьми, она говорит об этих проклятых универмагах, словно о людях, которых любит. Почему карьера — самое важное в ее жизни? Почему не Паркер Рейнолдс или другой такой же приличный молодой человек из общества? Но, кажется, Мэтт знал ответ. Отцу Мередит в конце концов удалось победить — он так безжалостно и умело подавлял ее, что сумел внушить почти полное отвращение к мужчинам. Какова бы ни была причина ее решения выйти за Паркера, она, очевидно, не влюблена в него. Судя по тому, что она говорила и как при этом выглядела, Мередит полностью предана универмагу и только ему.

Жалость охватила его при взгляде на нее. Жалость и нежность. В ночь, когда Мэтт встретил ее, он испытывал те же чувства вместе с бушующим желанием овладеть ею, желанием, напрочь лишившим Мэтта здравого смысла. Он вошел в загородный клуб, увидел ее веселую улыбку и сияющие глаза и потерял рассудок. Сердце Мэтта смягчилось при воспоминании о том, как она не моргнув глазом давала окружающим понять, что он стальной магнат из Индианы. Она была так полна смеха и жизни, так невинно нетерпелива в его объятиях… Боже, он хотел ее! Хотел отнять у отца, лелеять, и оберегать, и защищать ее.

Если бы Мередит по-прежнему оставалась его женой, Мэтт невероятно гордился бы ею, и даже сейчас, глядя на нее со стороны, радовался ее достижениям. Лелеять и оберегать?

Мэтт неожиданно осознал, какое направление приняли его мысли, и, полный отвращения к себе, сжал зубы. Мередит не нуждается ни в какой защите, она так же ядовита, как «черная вдова». Единственный человек, имеющий для нее какое-то значение, — отец, и чтобы угодить ему, она убила народившегося ребенка. Испорченная, безвольная, бессердечная — пустенький прекрасный манекен, предназначенный для демонстрации модных костюмов и для того, чтобы восседать во главе обеденного стола. Только на это она и годится, другого применения ей нет. Именно ее внешность заставила его забыться, это ослепительно красивое лицо с чарующими аквамариновыми глазами и густыми, загибающимися вверх ресницами, гордая осанка, мягкие, нежные губы, музыкальный смех, нежный голос и нерешительная сияющая улыбка. Господи, он всегда был идиотом там, где рядом была Мередит!

Но его неприязнь внезапно угасла при мысли о том, что этот взрыв гнева совершенно беспочвен. Пусть она поступила плохо, но была очень молода и очень напугана, и все это случилось слишком давно. И теперь кончено.

Лениво поворачивая в пальцах стакан, он взглянул на нее и почти небрежно сделал комплимент:

— Судя по твоим словам, ты действительно великолепный руководитель. Если бы мы по-прежнему оставались мужем и женой, я, возможно, попытался переманить тебя в свою фирму.

Он, сам не сознавая того, дал Мередит возможность перейти к делу, и она немедленно этим воспользовалась. Стараясь заставить его отнестись с юмором к невеселому известию, она с нервным смехом пробормотала:

— Тогда попытайся начать переманивать меня уже сейчас.

Глаза Мэтта сузились:

— И что это должно означать?

Не в силах сохранять на лице деланную улыбку, Мередит наклонилась, положила руки на стол и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться:

— Я… мне нужно кое-что сказать тебе, Мэтт. Попытайся не расстраиваться.

Мэтт, безразлично пожав плечами, поднес стакан к губам:

— У нас больше нет никаких чувств друг к другу, Мередит. Следовательно, что бы ты ни сказала, меня это не расстроит.

— Мы все еще женаты, — объявила она. Мэтт недоуменно свел брови:

— Только и всего?

— Наш развод незаконен, — выпалила она, съежившись под его зловещим взглядом. — Адвокат, который вел дело, оказался вообще не адвокатом, а мошенником, обманщиком, находящимся сейчас в розыске. Ни один судья не подписывал постановление о разводе и в глаза его не видел!