Рай. Том 1 - Джудит Макнот

Десять минут спустя он выпроводил всех из кабинета, закрыл дверь и снова уселся за стол. Прошло полчаса, но Мередит все не звонила. Мэтт откинулся в кресле и злобно уставился на равнодушный телефон, с каждой секундой все больше озлобляясь. Как похоже на Мередит — позвонить ему впервые за одиннадцать лет, потребовать, чтобы секретарь прервала важное совещание, а когда он не взял трубку, заставлять сидеть и ждать. Вечно ведет себя словно герцогиня! Рождена с повышенным чувством собственного достоинства и считает себя лучше других…

Нетерпеливо постукивая кончиками пальцев по столу, Мередит не сводила разъяренного взгляда с часов, выжидая, пока пройдет сорок пять минут, чтобы снова позвонить Мэтту. Как похоже на этого самоуверенного, самодовольного хвастуна — заставить ее звонить еще раз! Очевидно, вместе с богатством он не приобрел ни хороших манер, ни воспитания, ибо наверняка знал бы, что, поскольку именно она любезно взяла на себя труд связаться с ним по телефону, его обязанность — сделать следующий шаг. Но конечно, хорошие манеры никогда не имели никакого значения для Мэтью Фаррела. Под тонким налетом лоска и светскости скрывается не кто иной, как грубый, амбициозный…

Мередит одернула себя — не стоит зря злиться, это ни к чему хорошему не приведет, лишь еще больше осложнит ситуацию. Кроме того, несправедливо винить Мэтта за все, что произошло много лет назад. Она отдалась ему по доброй воле и не подумала при этом о том, что стоило бы предохраняться. Когда она забеременела, Мэтт как порядочный человек предложил пожениться. Позднее именно она убедила себя, что он ее любит, но Мэтт никогда не говорил этого, не обманывал ее, и вообще глупо и наивно взваливать на него вину за то, что он не оправдал детских ожиданий Мередит, так же глупо и бессмысленно, как и ее поступок на балу.

Чувствуя себя гораздо более спокойно и уверенно, Мередит решила забыть об оскорбленной гордости и пообещала себе отнестись к происходящему философски. И как только стрелки на часах показали десять сорок пять, потянулась к трубке.

Услышав жужжанье переговорного устройства, Мэтт от неожиданности подпрыгнул.

— Мисс Бенкрофт звонит, — объявила Джоанна. Он поднял трубку.

— Мередит! — сухо, нетерпеливо бросил он. — Какой неожиданный сюрприз!

Мередит рассеянно отметила, что он не сказал:

«неожиданное удовольствие», как было принято, и что его голос куда более низкий и звучный, чем ей запомнилось.

— Мередит! — Его раздражение донеслось до нее через разделявшее их расстояние и вывело Мередит из нервного транса. — Если ты позвонила, чтобы дышать мне в ухо, я, конечно, польщен, но несколько недоумеваю. Что тебе нужно от меня?

— Вижу, ты по-прежнему так же самоуверен и плохо воспитан, как…

— А… значит, ты решила покритиковать мои манеры, — заключил Мэтт.

Мередит строго напомнила себе, что ее цель — уговорить его, а не раздражать и не восстанавливать против себя. Стараясь держаться в рамках приличия, она чистосердечно призналась:

— Собственно говоря, я звоню, потому что хотела бы… зарыть топор войны.

— Предварительно отрубив мне что-нибудь этим топором? Что же именно?

Это слишком близкое к правде замечание заставило Мередит беспомощно рассмеяться, и, услышав тихие звуки, Мэтт неожиданно вспомнил, как очарован был когда-то этим заразительным смехом и ее чувством юмора. Лицо мгновенно окаменело, а глаза сузились.

— Что тебе нужно, Мередит? — жестко повторил он.

— Я хочу… то есть, мне необходимо поговорить с тобой… с глазу на глаз.

— На прошлой неделе ты повернулась ко мне спиной на виду у пяти сотен людей, — процедил он. — Почему столь внезапная перемена?

— Кое-что случилось, и мы должны это обсудить в спокойной обстановке и без скандала, — выдохнула она, отчаянно пытаясь не раскрывать подробностей, пока не останется наедине с Мэттом. — Это… насчет… нас…

— «Нас» уже давно нет, — бесстрастно заметил он, — и после случившегося в опере ясно, что ты не способна ни на спокойствие, ни на рассудительность.

Язвительная реплика уже готова была сорваться с губ Мередит, но она вовремя сдержалась. Ни к чему эти словесные поединки, сейчас нужны мирные переговоры. Она была деловой женщиной и научилась успешно справляться с самыми упрямыми мужчинами, следовательно, необходимо привести Мэтта в более разумное и хладнокровное состояние. Спорами ничего не добьешься.

— Я не имела ни малейшего представления о том, что Салли Мэнсфилд стоит рядом, когда говорила все это, — тактично объяснила она. — И готова извиниться за все, что произошло, особенно за то, что вела себя подобным образом в ее присутствии.

— Потрясающе! — издевательски заметил Мэтт. — Ты, очевидно, изучала дипломатию.

Мередит сделала раздраженную гримаску, но продолжала все тем же мягким тоном:

— Мэтт, я пытаюсь заключить перемирие, неужели ты не можешь хоть немного помочь мне?

Звуки его имени на ее губах окончательно лишили Мэтта равновесия, и чтобы скрыть это, он колебался секунд пять перед тем, как резко ответить:

— Через час я вылетаю в Нью-Йорк. Вернусь только в понедельник поздно вечером. Мередит торжествующе улыбнулась:

— В четверг — День Благодарения. Не могли бы мы встретиться до того, скажем, во вторник, или ты ужасно занят?

Мэтт поглядел на календарь, заполненный пометками о встречах и совещаниях. Да, минуты свободной нет.

— Хорошо, во вторник. Почему бы тебе не прийти в офис в одиннадцать сорок пять?

— Чудесно, — согласилась Мередит, скорее обрадованная, чем разочарованная пятидневной отсрочкой.

— Кстати, — вспомнил он, — твой отец знает об этой встрече?

Значит, его неприязнь к отцу с годами не уменьшилась…

— Знает.

— Удивляюсь, как это он не заковал тебя в кандалы и не запер под замок. Должно быть, с годами совсем ослаб.

— Вовсе нет, просто стал старше и очень болен. Пытаясь смягчить неизбежный взрыв гнева Мэтта при известии о том, что отец нанял мошенника-адвоката и они до сих пор по закону женаты, она добавила:

— Он в любую минуту может умереть.

— Надеюсь, когда это произойдет, — саркастически бросил Мэтт, — у кого-нибудь найдется достаточно мужества, чтобы вбить ему в сердце осиновый кол.

Мередит едва успела подавить испуганный смешок и вежливо попрощалась. Но стоило повесить трубку, как улыбка мгновенно исчезла с ее лица, и она устало положила голову на спинку кресла. Мэтт намекнул, что ее отец вампир, и в самом деле, иногда она чувствовала себя так, словно он высасывает из нее жизнь. Во всяком случае, Филип украл у дочери радость юности.

Глава 26