Поле брани - Дэйв Дункан

– Эти алые цветы… – начала было Эшиала и, осеклась. – Что-то случилось?

– Нет, ничего.

Но кое-что все же случилось. Ило не мог вспомнить незнакомца, но тот явно его знал. Хотя сейчас он в гражданской одежде, по возрасту вполне может быть солдатом.

Более пяти тысяч человек в Квобле знали Ило в лицо. Вообще-то точнее было бы сказать двадцать тысяч, но Ило казалось, что мало кто узнал бы его без формы и знаменитой белой волчьей шкуры на плечах. И все же… Все же он достаточно высок для импа, и, не покривив душой, можно сказать, что у него запоминающаяся внешность. Мужчины не очень охотно это признавали, но обращали на него внимание ничуть не реже, чем женщины. Шанди, тот мог исчезнуть в своей собственной стране, но Ило люди помнили.

Пока он грузил и для надежности привязывал сумки, его пальцы двигались автоматически, а мысли текли по другому руслу. Незнакомца неожиданная встреча удивила, и это вполне объяснимо. Личный знаменосец нового императора должен быть в Хабе, при дворе, а не здесь, в провинции. Вполне возможно, ничего страшного в его реакции не было, и…

Но если Сговор схватил Ионфо… Если им все еще нужна маленькая императрица…

Не стоило ехать по Большому западному пути. В Квобле много других городов, кроме Гаазы, где размещается XII легион. Надо было двигаться на восток до пересечения с какой-нибудь другой дорогой, а затем в Ангот или даже в Босвуд.

Ладно, сейчас уже поздно жалеть о содеянном. Если он изменит планы, то встревожит Эшиалу, а он не хотел чем-либо омрачать ее вновь обретенное счастье. Он подсадил ее в фаэтон и передал ей Майу, лучезарно улыбаясь и не понимая ни слова из того, что она говорила.

В конце концов, одна дорога ничем не лучше другой. Армия контролирует все.

2

Тхайла неслась по ночному небу, словно окруженный сиянием метеор. Сначала она отправилась на север, и костер, зажженный ею у подножия гор Прогист, становился все меньше и меньше, оставаясь внизу и позади. Наконец его крошечная завитушка исчезла из виду.

«Лииб, – думала она. – О Лииб! И мое дитя! Я так и не узнала свое дитя».

На секунду она увидела неподвижную скорбную фигуру Хранительницы, огромной тенью возвышавшуюся над горами и глядящую ей вслед.

Вскоре она пересекла побережье Утреннего моря, легко пройдя сквозь волшебные границы Тхама. В магическом пространстве перед ней промелькнуло отражение удивленного старика – она узнала в нем архонта, охранявшего эти берега. Затем все исчезло, Тхайла была во внешнем мире, парила прямо под звездами, устремляясь на север.

Ее охватил холод. Она покинула Тхам, свою родину, землю своего народа. Внизу, в темноте, блестело море – холодное, чистое море. Она чувствовала легкое покалывание, догадывалась, что это корабли, и не обращала на них внимания, как не реагировала на людей, спящих внутри. Вскоре перед ней, а затем и прямо под ней показалось побережье Гувуша. Там, в темноте, двигались люди, маленькие человечки, занятые своими делами, сновали, словно муравьи. Они были враждебны ей. Тхайла чувствовала, насколько отличается от них, и ее бил озноб. Внешний мир! Она в окружении демонов, и хотя теперь знает, что демоны – это всего-навсего люди, вроде нее самой, впечатлительный ребенок, которым она некогда была, ожил в ней и теперь хныкал от ужаса. Тхайла вспомнила одно из видений Теснины: она Кволь, которую тысячу лет назад вместе с ребенком разодрали голодные гномы.

Как мало магии! То тут, то там она чувствовала слабые проблески, скрытое движение, крохотные язычки пламени, старательно спрятанные от чудовищ, крадущихся в темноте. Тхам был полон магией, согрет ее теплом, а внешний мир казался застывшим, холодным – и земным. Впереди опять показалось море, простиравшееся до безжалостной ледяной земли, которую уже озаряли первые скупые отблески рассвета. Тхайла изменила направление, спасаясь от надвигающегося дня, как молодой олень убегает от выстрела охотника. Она поспешила на запад, в самое сердце ночи. Далеко внизу проплывали города – огромные скопления людей, каких она даже не могла себе представить, так как никогда не видела больше тридцати – сорока человек одновременно. Эти громадные толпы ужасали ее. Она поднималась все выше и выше, под самые звезды.

Волшебница была не птицей, даже не летящей женщиной, а самой мыслью, несущейся через ночь. Только обладая огромным могуществом, можно было двигаться таким образом, но она знала, что ее могущество велико, ибо великая сила несет с собой и мудрость. Ее можно поставить в один ряд с легендарными волшебниками древности – Трэйном, Ис-ан-Оком или Кииф.

Люди, все больше людей, ее разум повсюду на них натыкался. От Летнего моря до Зимнего океана – люди. Где же леса, тихие пруды, травянистые склоны, которые она так любила в Тхаме? Ничего этого нет. Прошли многие тысячи лет! Где в этом переполненном мире отыщется для нее пристанище? Где найдется тихий уголок, если вся земля изрезана дорогами, изуродована городами и безжалостно поделена на прямоугольники вспаханных полей?

Она мчалась все дальше и дальше, в поисках чего-то неведомого даже ей самой.

Всю жизнь эта маленькая безопасная клетка была ее миром. Без нее она сделает то, что делают все птицы, когда напуганы, – полетит и будет лететь и лететь. Все выше и выше, все дальше и дальше, и никогда не осмелится опуститься на землю. В конце концов обессилев, она упадет на землю.

Бейз все знал! Или по меньшей мере предполагал. Как и Хранительница. Возможно, это записано в пророческих книгах. Не найдя в этом мире пристанища, ей суждено возвратиться назад, усесться на свою веточку, послушно служить Хранительнице.

Никогда! Они убили ее возлюбленного, убили ее ребенка, наделили ее силой, обладать которой она не желала. Какую бы судьбу ни уготовили Боги Тхаму, она не может быть более жестокой, чем то, что Тхам сделал с Тхайлой. Она не будет спасать их, не будет участвовать в этой грязной игре.

Она не станет такой, какой стала Хранительница.

Земля разворачивалась перед ней, все еще окутанная плащом ночи, но это не мешало ее волшебному Зрению. Люди, все больше и больше людей. Она не остановится никогда, даже достигнув западных морей, и никогда не вернется в Тхам.

И тут она почувствовала Зло. Оно, наверное, присутствовало все это время, но было слишком чужеродным, какая-то смутная тень в магическом пространстве. Теперь оно приблизилось, и Тхайла уже не могла его не замечать. Нечто нечеловеческое, враждебное, непонятное, почти металлическое. Разум без мудрости, жажда без жалости – совсем другой вид волшебства.

«Поднимаются драконы». Так эта черная туча – драконы?! Тхайла знала, каковы эти твари. В Теснине ее убивал дракон, но здесь их были сотни, огромная стая, рыщущая в поисках добычи. Она чувствовала их дикое возбуждение, опьянение свободой, ненасытную жажду золота, а также других не столь благородных металлов. И одновременно ярость от того, что чья-то воля гнала стаю к другой цели, когда им хотелось рассыпаться в разные стороны и пограбить богачей внизу. Тхайла, испуганная и одновременно завороженная, поняла, что ее тянет к драконам. Какой чудовищной должна быть сила, способная управлять этим жутким сонмом?