Поле брани - Дэйв Дункан

Джалон испугался, услышав столь хладнокровное решение:

– Вы допустите, чтобы драконы напали на людей и даже не попытаетесь спасти их?

– Так мы решили.

Но получится ли это? Смогут ли все эти добродушные тролли удержаться, когда начнется огненное побоище? Смогут ли антропофаги устоять перед соблазном битвы – не говоря уж о магическом отражении зажаренных заживо людей? И сможет ли Сговор контролировать такую огромную стаю после того, как она отведает металла? Вот-вот могло разразиться величайшее бедствие всех времен.

Рэпу нужно было быстро найти подходящие слова.

Он улыбнулся, заметив удрученное выражение лица Джалона:

– Не пой столько печальных песен по гоблинам, дружище. Они явились в Южный Питмот не на повозках с сеном. Наш старый друг Птица Смерти, вероятно, оставил за собой кровавый след на всем пути от самого Пондага. Я уверен, в его банде нет ни единой души, которая не заслужила бы того, что с ними станет.

Легко сказать! Драконы несут слишком страшную смерть. Впрочем, Боги определили судьбу Птицы Смерти, и он не волен ее избежать. И его, Рэпа, конец, должно быть, тоже предопределен. Пожалуй, несколько минут одиночества за штурвалом – это то, что поможет ему успокоить свои издерганные нервы.

– Что, если ты, приятель, пойдешь и раздобудешь мне что-нибудь на завтрак? – спросил он. – А я достою твою вахту.

Джалон кивнул, его голубые глаза были серьезны.

– Я взгляну на камбузе. Что ты предпочитаешь, салат из еловых веток или женские коленки?

Не успел Рэп ответить, как в его ушах раздался оглушительный рев:

«ВОЛШЕБНИКИ, ВНИМАНИЕ СМОТРИТЕ, КАК СИЛЕН ВСЕМОГУЩИЙ!»

– Рэп?! – воскликнул Джалон. – Рэп, в чем дело?

5

Рассвет застал Кейди вполне проснувшейся, хотя глаза еще резало, словно они засыпаны песком, и во рту был отвратительный кислый привкус. Девушка приткнулась в углу каменной стены, ограждавшей фруктовый сад. Она никак не могла сообразить, удалось ли ей вообще поспать. Гоблинские приготовления к сражению ознаменовались большим, чем обычно, числом истязаний. Возможно, жуткие крики жертв в какой-то мере предназначались для устрашения противника, хотя к вечеру легионеры были еще слишком далеко, чтобы эти крики смогли достичь их ушей. Очевидно, более важным был эффект, производимый на зрителей, так как жертвами послужили не пленные импы, а добровольцы из числа гоблинов, сами руководившие пытками, которым их подвергали. Судя по всему, и среди гоблинов вряд ли нашлось бы много таких, кому довелось поспать, и теперь, возбужденные, жаждущие крови, они подергивались от волнения и безудержно болтали. Многие из них повесили себе на шею окровавленные украшения – пальцы или еще более устрашающие сувениры, добровольно пожертвованные их бывшими обладателями.

Бежать не было никакой возможности. Не осталось и надежды.

Сад решили превратить в командный пункт, и его уже до отказа заполнили гоблины. Несколько деревьев очистили от сучьев и сверху водрузили на них платформу, устроив наблюдательную вышку. Птица Смерти внял истерическим мольбам своего сына и разрешил ему присоединиться к бою, вместо того чтобы отсиживаться в тылу. Король собирался лично возглавить первую атаку. Кейди все это представлялось последней самоубийственной попыткой.

Птица Смерти отрядил полдюжины гоблинов охранять ее. Они сгрудились вокруг, зверски хмурясь, и злобно поглядывали на нее отвратительными треугольными глазами. Они, очевидно, чувствовали себя незаслуженно оскорбленными, и Кейди была уверена, что, как только начнется бой, перережут ей горло, чтобы присоединиться к товарищам. Единственное, чего боялись все гоблины, так это попасть в плен.

Кейди ничего не ела со вчерашнего дня. Кобыла Аллена куда-то исчезла, скорее всего, составила скудный паек, который на глазах девушки раздали гоблинам. Почему-то именно это больше всего огорчало Кейди. Как они могут быть такими жестокими? К ней широким шагом подошел Кровавый Клюв. Он держал в руке натянутый лук, по бокам у него висели колчан и меч. Широкую грудь украшал бесформенный кусок сырого мяса, с которого непрерывно капала кровь.

– Почти пора! – Он взглянул на Кейди, обнажив крупные зубы.

Она сжалась в комочек, сквозь пальто ощущая холод каменной стены.

– Ну, тогда до свидания.

У нее еще оставалась ее волшебная рапира.

– Пошли! Посмотрим с наблюдательной вышки.

Гоблин дрожал от волнения. Вздумай Кейди сопротивляться, он потащил бы ее силой.

Девушка нехотя поднялась. Угрюмые стражи окружили ее, и все вместе они пошли через сад.

Лестницу заменяло бревно с несколькими обрубками веток. Она полезла наверх вслед за Кровавым Клювом, стараясь не запутаться в своем длинном пальто и не споткнуться о клинок. Неровная площадка наверху уже потрескивала под тяжестью заполнивших ее вождей. Кейди отыскала место, чтобы сесть, уверенная, что стражники видят ее и ждут внизу.

Небо стало уже совсем голубым, и пожар, разгорающийся на северо-востоке, указывал то место, где в лучах расплавленного золота вот-вот взойдет солнце. Высоко в небе заливался жаворонок, птички поменьше свистели и чирикали в листве деревьев. В Краснегаре она никогда не слышала такого пения птиц. Прекрасный выдался день для смерти.

– Идут! – торжественно произнес кто-то позади нее.

Она узнала голос короля. Легионы теперь были ближе, стена людей в бронзе медленно двигалась вперед.

«Если мне суждено быть спасенной, уже пора», – подумала она, но детские представления о чудесном избавлении показались теперь глупыми. Ей не суждено спастись. Ей суждено погибнуть от рук гоблинов намного раньше, чем импы будут здесь. Наверное, как только отойдет Птица Смерти. Родители так и не узнают, что с ней случилось. И она не узнает, что случилось с ними или с Гэтом. Будь Гэт рядом, он бы сказал, что ее ждет. Конечно, она рада, что его здесь нет, но все-таки неплохо, если бы кто-нибудь близкий был рядом.

Пылающая бронза разорвала горизонт, как звук горна. На небе не было ни облачка, ни даже легкой дымки. Кейди дрожала от холода, страха и оттого, что не выспалась. Птицы продолжали петь. Смерть – это всего лишь долгий сон, но жаль, что ей не суждено жить дальше. Ей отпущено слишком мало времени, и на ее счету окажется мало добрых дел, когда Боги будут взвешивать ее душу. «Совсем ничего», – скажут они…

Откуда-то появились две босые ноги, затем Кровавый Клюв уселся на соседнее бревно, стараясь не свалиться. Он свирепо смотрел на нее совершенно безумными глазами.

– Убью много, много импов!

Ему приходилось перекрикивать доносившийся сзади хриплый гомон вождей. За злобными выкриками и бахвальством он тщетно пытался скрыть волнение.