Жила-была девочка, и звали ее Алёшка (СИ) - Танич Таня

— Алешка! Ну, вот какая же ты молодец! Я всегда знала, что ты молодец! Поздравлю! Поздравляю, дорогая моя! — сияя царственной улыбкой, звезда потока преподнесла мне красивейший пакет с золотистыми бантиками, заговорщически подмигивая при этом. — Это то, что поможет тебе окончательно устроить личную жизнь. Тут шикарное, просто шикарное белье, он не устоит… — интимным шепотом прошелестела она мне на ухо. — Как же хорошо, что вы помирились с Вадимом! Ну кто тебе еще надо, ты только посмотри, какой мужчина! Как привязан к тебе! Я, если честно, поначалу думала, что это у него на пару месяцев, поразвлечется и другую найдет, мы же их знаем этих мужиков, да? — Анечка одарила меня понимающим взглядом. — Но ты умница, не повелась сразу, помариновала его — и гляди, какой результат! Теперь, думаю, тебе надо на штамп в паспорте метить. Только замужество, Алешка, и чтоб в квартире обязательно прописал. Сразу же. Следи за этим, ты девочка умная, поэтому сделай все, как надо. На высшем, так сказать, уровне! И я тебя очень прошу, оставь ты в покое Ярослава, он тебе абсолютно, вот абсолютно не подходит! И вообще, не будь жадиной! Может, я его себе на сегодня заберу! Мы так давно знакомы, а он еще ни разу не попытался ко мне пристать! Я начинаю терять уверенность в себе от такой ситуации! Кажется, у меня даже появляются комплексы! — звонко хохоча, закончила она свою речь, тряхнув блондинистыми волосами, на которые заворожено и околдовано глазела добрая половина гостей мужского пола.

Что-либо возражать нашей звезде я давно не пыталась, прекрасно понимая, что во всех разговорах она слышит только себя, поэтому не стала ее отговаривать даже от попытки приударить за Яром. Правда, мне показалось не лишним предупредить самого Ярослава о сокрушительно надвигающемся на него счастье, но тут меня перехватили Соломия с Ясей, наперебой трещавшие о новостях из своей жизни.

Ясе все-таки удалось найти перспективного жениха и даже познакомиться с его родителями, что, конечно же, свидетельствовало об успешном продвижении брачной кампании. Единственное, что смущало нашу ясноглазую красавицу — это не совсем столичный статус молодого человека, живущего в одном из небольших областных городков. Но, практично рассудив, что лучше синица в руках, чем журавль в небе, и прописка в Киевской области сама по себе на дороге не валяется, Яся теперь вовсю фантазировала о белой фате и небольшой уютной квартирке в пригороде.

— В конце концов, все приличные люди за границей живут в пригороде! Это очень модно в последнее время! — заявила она, указывая пальцем на испуганного, похожего на жердь парнишку, схватившего побелевшими от напряжения пальцами стакан с пивом и растерянно искавшего в толпе свою суженую.

Соломия, забросив политические и феминистические устремления, подалась в ультра-консервативную организацию "Славянские женщины — за мир и процветание!", исповедующую исключительно семейные ценности. Свои длинные и густые волосы она теперь носила заплетеными в косу и активно презирала тех, кто не стремился к выполнению главной миссии женщины — обустройству и сохранению домашнего очага.

— Ты, Алешка, в общем, это… выходи быстрее замуж и рожай детей! Много! Чем больше, тем лучше. Вадим всех прокормит! Ты же знаешь, какая демографическая ситуация в стране? Страшная ситуация. Катастрофическая! Нас же просто истребить, стереть с лица Земли хотят!

— Кто на этот раз? — крайне деликатно, чтобы не нервировать впечатлительную Соломию, поинтересовалась я.

— А то ты не знаешь? — вопросом на вопрос, демонстрируя пресловутую женскую мудрость, ответила подруга. — Давай не будем о плохом! Женщине не надо бороться с врагами, для этого есть мужчины! Лучше думать о хорошем, растить детей в уважении к культуре предков, в родноверии…

— О, так ты и в язычники заодно переметнулась? — я изо всех сил старалась сохранить на лице подобающую разговору серьезность.

— Ну, в какие язычники! — возмущенно фыркнула Соломия, перебрасывая тяжелую косу с одного плеча на другое. — Как можно традиционную, родную веру славян называть пренебрежительным "язычники"! Это все византийские запроданцы историю извратили, если бы не они…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дальше я уже не пыталась вникнуть в суть ее речей, в очередной раз убеждаясь, что, несмотря на внешние изменения, самое главное осталось прежним. Анечка хотела блистать и покорять, Яся стремилась к обустроенному быту, а Соломия нашла очередных запроданцев для обличительного негодования.

Праздник тем временем набирал обороты. Все собравшиеся смеялись и шумели, громко играла музыка, взрывались бутылки с шампанским, гости открывали вино и напитки покрепче, пьянящий запах шашлыка сводил с ума не только нас, но и всю округу. Я, продолжая получать дежурные поздравления, все искала глазами Вадима Робертовича, которого потеряла в шумной толпе. Мне так хотелось услышать особенные слова и от него тоже, но при этом я переживала из-за реакции однокурсников, многие из которых даже не старались скрыть ироничного удивления по поводу его столь тесного участия в происходящем.

Но учитель, поначалу сидевший на противоположном конце стола, почему-то молчал, а потом и вовсе пропал из виду. В отличие от утра, когда между нами происходил насыщенный диалог без слов, по мере прибытия новых и новых людей, он все сильнее хмурился, и мне больше не удавалось поймать его взгляд.

Ярослав тоже на какое-то время исчез из поля зрения, но причину происходящего с ним я понимала очень хорошо. Распрекрасная Анечка, вошедшая в азарт от его попыток скрыться, теперь открыла настоящую охоту на свою жертву и вскоре притащила его к столу, усадила рядом и все время подливала шампанское в стакан, победно подмигивая мне. Вырваться из хищных объятий неожиданной поклонницы Яру удалось только под предлогом произнесения торжественной речи и преподнесения подарка.

— Держи, Лекс! И чтобы из-под этого пера выходили только гениальные строки! — еще раз обнимая меня на виду у аплодирующих гостей, громко проговорил Ярослав, преподнося мне красивейшую ручку с именной надписью и позолоченным пером. — А главное я тебе уже сказал сегодня утром, — наклоняясь к моему уху, шепнул он. — Ты самая лучшая и я тебя очень люблю. И хочу, чтобы всегда это помнила. А сегодняшний праздник — еще один подарок тебе, чтобы не грустила. Ты много переживала из-за меня, думаешь, я ничего не замечал? Не грусти больше никогда, что бы ни случилось. Оно не стоит того. Все равно, чему быть того не миновать, ты поняла меня, Лекс?

Я могла лишь кивнуть, чувствуя, как к горлу подступил комок. Ярослав, глядя на меня, продолжал улыбаться, а лучи солнца, играя в его светлых волосах, отсвечивали золотом. Я, не сдержавшись, провела по ним рукой:

— У тебя над головой будто корона от солнца, — осипшим голосом ответила я, часто моргая, чтобы отогнать не вовремя набежавшие на глаза слезы.

— Ха! Ты еще скажи — нимб! Нет, Лекс, я конечно, нескромный человек, но в святые не собираюсь. Да и не возьмут меня, если уж на то пошло! Ну, все-все, только не надо расстраиваться, я же не для этого все затеял… Так, пойдем-ка лучше сфотографируемся на память! Я с тобой сегодня мало фотографировался! И шампанского давай еще выпьем! За тебя, Лекс! И за эти полгода, которые подарила мне. Спасибо тебе. Пей-пей давай, ну что же ты опять плачешь-то?

Я послушно пила свое шампанское под новые тосты и пожелания. Колючие пузырьки приятно щекотали в носу и разгоняли меланхолию, почему-то нахлынувшую на меня после поздравления Яра. Зачем, ну зачем он устроил эту громкую вечеринку? Как же здорово было без всей этой шумихи, без толпы народа, отвлекающей меня от самых дорогих и близких людей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Внезапно меня осенила идея, что следующий, двадцатый день рождения мы именно так и отметим — только я, Вадим Робертович, Ярослав и никого больше. Приложив ладонь к груди, я проникновенно и радостно расписывала эту идею Яру, когда вдруг обнаружила, что это не он, а абсолютно непохожий на него тучный и вечно недовольный жизнью бывший сосед из комнаты напротив. Глядя на меня укоризненным взглядом, он в тут же начал выяснять, что такого ужасного сделал, раз я больше не хочу приглашать его на свои праздники.